Современный русский патриотизм и опыт войны 1812 года

Статья посвящена осмыслению опыта войны 1812 года. Особое внимание уделено связи русского патриотизма с православной идеей.

Патриотическая тема при любом государственном устройстве актуально, однако в последние годы она стала главной разменной монетой современных политиков. Патриотами представляют себя люди самых разных мировоззренческих взглядов и ценностных ориентаций.

На этом фоне обострилась идеологическая борьба по поводу отношения к православной церкви, которая в силу своего исторического происхождения в нашей стране, всегда занимала положение главного апологета и фундатора принципов патриотизма. Поразительно, с какой яростью политики вроде бы патриотической направленности, но атеистических взглядов препятствуют любым попыткам восстановить в государственной идеологии и образовании опору на православные ценности.

В таком контексте, развёртывание темы «Русский патриотизм и православие» требует, прежде всего, ответа на принципиальный вопрос: «Возможен ли русский патриотизм без православия?»

Рассмотрим в этом ключе. Для многих патриотизм – это великодержавная гордость, оставшаяся от ощущения сверхдержавности СССР. Чувство вполне реальное, но бесплодное, ввиду отсутствия объективной реальности государства о котором идёт речь. Однако, сильнее, хочется надеяться, современные патриотические настроения наших людей созвучны позиции М.Волошина. Когда ему предложили эмигрировать из охваченной гражданской войной России, он сказал: «Когда мать больна – дети с нею». И никуда не уехал.

Действительно, какое-то чувство сроднённости с землёй, к счастью, ещё есть в народе. Тут возникает неизбежный вопрос: какие факторы нужно считать достаточными, чтобы рассматривать как единое целое население, рассредоточенное по огромной территории, разные части которой соприкасаются с весьма различными этнокультурными ареалами мира и (может быть) могут существовать в некоем режиме самообеспечения. Очевидно, ни экономические, ни кровнородственные, ни даже политико-административные условия недостаточны. Необходимо духовное единство, позволяющее каждому человеку ощущать себя частью некоего целого, ради которого он готов отказаться от части (иногда очень большой части) своих личных интересов, возможностей, собственности.

Понимание национальной самодостаточности России не может осуществиться без фактора духовной детерминации. В отличие от роста человека, рост народа не может рассматриваться как исключительно физиологический процесс. Люди осознают общность между собой, прежде всего, духовно. Естественно, для России православие – фактор принципиальнейший. Во многих смыслах, и сейчас, когда в России всерьёз воцерковлённых людей, видимо, не более 12-15%, быть русским всё-таки означает быть православным. Об этом свидетельствуют данные всех социологических опросов, где выясняется конфессиональная самоидентификация людей (православными определяют себя не менее 70% населения).

Россия не смогла бы не только дорасти до нынешнего физического размера, но и в принципе сохраниться в окружении сильных враждебных народов, если бы не была православной. События последних столетий (от старообрядческого раскола до атеизма советской эпохи) сильно осложнили ситуацию, но сейчас многое можно исправить, поскольку снята анафема со старообрядцев, а период безрелигиозности государства сделал неактуальными многие духовные противоречия рубежа Х1Х-ХХ веков. Россия осталась православной, пусть по традиции, по культуре, пусть маловерной, но православной. Во всяком случае, никакого иного мировоззренческого стержня, способного цементировать страну не видно.

Хорошо отражена связь человека, ощущающего свою причастность к родной земле через религиозные установления в известном стихотворении А.С. Пушкина:

Два чувства дивно близки нам.
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.

На них основано от века,
По воле Бога самого,
Самостоянье человека,
Залог величия его.

Животворящая святыня!
Без них душа была б пуста.
Без них наш тесный мир – пустыня,
Душа – алтарь без божества.

В этом небольшом произведении фактически выражена концепция подлинного патриотизма, который всегда держится на любви к земле предков. Любовь эта имеет не физическую природу. Она глубоко духовна, определена Богом и раскрывается в душевной работе человека. Для Пушкина без такой любви самый мир теряет смысл, а душа - одухотворённость. Очевидно, что именно патриотический взгляд является нормальным фактором определения смысла жизни человека. Патриотизм позволяет реализоваться в любой деятельности. Занимается ли человек земледелием, ремеслом, производством, торгует, создаёт художественные ценности, лечит людей, собирает и перерабатывает информацию, учит, исследует, молится – всё важно и необходимо Родине. Однако особенно отчётливо патриотическая позиция проявляется, когда угрожает опасность – во время военных нападений. Здесь выражение патриотизма приближается к священнодействию. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» [Ин.,15:13], - сказано в Евангелии. Именно поэтому, говоря о патриотизме, мы, в первую очередь, вспоминаем воинов и их великие битвы.

Современное социальное устройство в мире таково, что по мере выработки невоенных способов преодоления конфликтов количество прямых участников военных столкновений уменьшается,. Тем не менее, идея патриотизма нисколько не теряет своего значения для нормального развития любой страны, а нашей, в особенности, ввиду сложностей исторического, географического, этнологического, демографического порядка. Образы воинов прошедших эпох, которых можно рассматривать как идеальные с патриотической точки зрения, весьма актуальны.

В этом смысле, отмечаемый ныне 200-летний юбилей Отечественной войны 1812 года даёт прекрасные возможности для формирования необходимого идеала.

В тот год ни для высшей аристократии, ни для духовенства, интеллектуалов, торговцев и промышленников, горожан и крестьян не было никакого сомнения в том, что в Россию вторгся враг. Враг могучий и грозный. Спастись от него можно только сообща, жертвуя самым дорогим.

Парадокс в том, что эта, казалось бы, очевидная позиция, совсем не была однозначной в других странах, куда вошёл Наполеон. Ведь, он шёл как освободитель, носитель идей гражданского равенства и прав личности. По всей Европе его поддерживали, многие, шли под его знамёна.

Что, этого не знали в России? Разумеется, знали. Русское дворянство находилось под влиянием французской культуры, многие бывали во Франции, привозили литературу. Более того, сам император Александр Благословенный общался с Наполеоном, интересовался его планами государственного устройства. Будучи воспитанником эпохи Просвещения, как никто был близок идеям всеобщего благоденствия. Для нашего царя французское руководство представлялось неподходящим для реализации этой задачи. Он прямо говорит в 1804 году: «Наиболее могущественное оружие, каким до сих пор пользовались французы и которым они ещё угрожают всем странам, это общее мнение, что их дело – дело свободы и благоденствия народов. Было бы постыдно для человечества, чтобы такое прекрасное дело пришлось рассматривать как задачу правительства, ни в каком отношении не заслуживающего быть его поборником» [1].

Красивые идеи, выдвигаемые Наполеоном, в России воспринимались с подозрением, ввиду неприятия источника этих идей. Наполеон пытался расчленить единство российского общества. Определённую поддержку нашёл среди поляков, добивавшихся восстановления независимости своего государства. Однако уже обращение к украинскому казачеству, казалось бы, тоже потерявшему самостоятельность при Екатерине – не дало ничего. Казаки однозначно и весьма активно выступили на стороне своего правительства… В Великороссии обращаться было не к кому.

Для большинства россиян принципиальное значение имело неправославие Наполеона и всей его многоязыкой армии. Для православных было очевидно, что с Запада исходит опасность жестоких притеснений в вопросах совести. Примеров такого рода великое множество со времени бесчестного захвата Константинополя крестоносцами в 1204 году. Особенно богата, в этом смысле, история польско-литовской Речи Посполитой, где православное население не раз оказывалось по существу вне закона. Опыт введения унии православной церкви с папством на условиях сохранения обрядности свидетельствует о том же самом – об использовании её как механизма угнетения православных.

Хорошо известно было и другое: те, кто уходил из православия – становились врагами России. Прецеденты известны в разные века, Очень чётко это видно в трагедии «Вольдемар» Владимира Сергеевича Печерина – русского человека, перешедшего в католичество и ставшего иезуитом. Там есть такие строки:

«Как сладостно Отчизну ненавидеть
И жадно ждать её уничтоженья».

Произведение написано в начале 30-х годов ХIХ века, но подобная точка зрения среди отступников православия была и раньше. С Запада, в духовном смысле, не ждали хорошего и в мирное время, а тут - война, огромная армия. Патриотический подъём охватывает всех.

Интересно сравнить проявления патриотизма в войну 1812 года с тем, что происходило в другую Отечественную – Вторую мировую. Здесь также, как и в начале ХIХ века проявляется высочайшая степень патриотического напряжения, массовый героизм и самоотверженность. Это – реалии жизни нашего народа в ту войну. Однако нельзя забывать, что в гитлеровских войсках (и их союзников) находилось до пяти миллионов русскоговорящих людей, в т.ч. три национальные армии. И ведь, эти люди отдавали жизнь тоже за патриотические идеалы, испытывая, по словам поэта:

«Бессилие, ненависть к страшным Советам,
При светлой, священной к России любви» (М. Карпычев).

Получается, что именно события 1812 года, в силу исторических обстоятельств, дают наиболее чистое выражение идеи русского патриотизма, и, соответственно, воины этой войны представляют собой идеал патриотов.

Немаловажно ещё одно обстоятельство. Русская армия ХIХ века была воспитана в стройной патриотической концепции, сложившейся ещё в екатерининские времена. Компактным выражением этой концепции является работа генералиссимуса А. В. Суворова «Наука побеждать», опубликованная впервые в 1806 году. В ней дано много рекомендаций методического характера по разным вопросам военного искусства и организации походной жизни войска, но красной нитью проводится идея готовности умереть «за Дом Богородицы» (символической название России) и упования на Божью помощь. Это стержень патриотизма ХIХ века.

Как мы можем использовать патриотический опыт войны 1812 года в современных условиях? В первую очередь, необходимо осознать православную составляющую патриотизма русских воинов того времени. Прежде всего, следует выделить три позиции:
1. Православная вера даёт основу соборного единства народа, при котором каждый способен реализовывать свои силы в общем деле. В армии это особенно заметно.
2. Вера даёт человеку Страх Божий, т.е. осознание своей ответственности перед Богом в надежде на жизнь вечную. Это чувство помогает преодолеть страх перед любой земной, временной напастью. Русские воины, благодаря этому, демонстрировали высочайшую доблесть, беззаветное мужество, но, вместе с тем, милосердие, терпимость, заботу о ближних.
3. Вера помогает строить отношения с окружающими на принципах православной семьи. В армии старшие старались по-отечески заботится о младших, не рисковать зря. Младшие – беззаветно исполняли задачи. Генерал-фельдмаршал М. Б. Барклай-де-Толли, чтобы сохранить солдат перед вдвое большей армией Наполеона, вёл войско вглубь страны от русской границы почти такое же расстояние, как от Парижа до этой границы. Светлейший князь М. И. Голенищев-Кутузов заботился о том же. На Бородинском поле русских погибло на треть меньше, чем французов, но и после этого было решено сдать Москву, чтобы избежать больших потерь.

Всё это служит для нас прекрасным образцом устройства общественных отношений и формирования патриотической позиции каждого [2].

Библиографический список

1. Цит. по: Пресняков А.Б. Российские самодержцы. – М., 1990. – С.196.
2.Подробнее я рассматривал этот вопрос в статье: Лесовиченко А. Русский патриотизм и православие: соотношение в современной культуре // Художественная культура и образование: теория, история, методика. – Новосибирск-Херсон, 2008. – С.8-14.

Публиковалось: Вестник Сибирского государственного университета путей сообщения – Новосибирск, 2012, - Вып. 27 – С. 26-30.