Формировать повестку

Что надо делать патриоту в сфере культуры

Есть такая повесть "Четверть гения" у  малоизвестного советского автора Романа Подольного (издана в 1970 году). Книга относится к жанру научной фантастики, а вернее к той его разновидности, в которой отклонение от реальности требуется лишь для создания фона, на котором выпукло выступают люди, их взаимоотношения и мировоззренческие идеи. 

В советское время было популярным мысленное конструирование "правильного" человека: каким он должен быть, каким следует быть его отношению к миру, какие идеи его должны занимать. Такова художественная задача и "Четверти гения". Повесть сравнительно легко читается, хотя к лучшим образцам подобной литературы её всё же не отнести. Однако она содержит довольно внятный методологический посыл, чем, собственно, и интересна. 

Если сюжет повести свести к нескольким абзацам, то она о трёх друзьях. Каждый из них по-своему талантлив, но только вместе они в полной мере чувствуют свою силу. Сообща они способны на интеллектуальный прорыв. Потом к ним присоединяется четвёртый, и вместе они составляют своего рода "коллективного гения" (отсюда  название). Это и есть та фантастическая идея, на которой построена повесть. Но я бы хотел уделить внимание некоторым деталям. 

Центральные персонажи повествования у нас сплошь и рядом называются героями, но в данном случае для этого есть особые основания. Тройка друзей не удовлетворяется тем, что им идёт само в руки; двигаться по траектории, которая может быть легко спрогнозирована, для них - мало. Если уж решать задачи, то большие. И, объединившись, они создают НИИМП, что расшифровывается как "научно-исследовательский институт мировых проблем". Проблемы эти таковы  - предвидение, бессмертие, гениальность. Понятно, что за этими формулировками стоит горделивая уверенность в могуществе человека, свойственная умонастроениям строителей коммунизма.  Однако, понимая это, продолжим присматриваться. 

Герои Подольного - в полном смысле этого слова советские люди, они таковы по духу и психологии, и по фактическому социальному статусу. Они сначала учатся, потом, получив образование, работают. НИИМП для них - проект вечернего времени и выходных дней. Но это - не хобби, не способ разнообразить досуг. Проект оказывается в центре интересов друзей, и они начинают жертвовать прочим, особенно, когда им удаётся нащупать что-то практическое. В конце концов, они достигают успеха. Автор делает акцент на том, что идеи его героев смогли изменить мир и помочь людям. Но для этого сначала им потребовалось получить признание. НИИМП превращается в государственное учреждение (конечно, под другим названием). 

Нехитрую мораль повести можно сформулировать следующим образом: ставьте высокую планку, выкладывайтесь до конца, и тогда то хорошее, что вы несёте, сможет пробиться в мир и изменить его. Немного глубже лежит методологический приём, использованный героями повести. Он тоже не является открытием, но его нелишне опознать и проговорить. Персонажи Продольного шли от общего к частному, от постановки задачи к её решению. Они не реагировали на ситуацию, а были проактивны. Ребята формировали свою повестку, исходя из понимания блага как такового, не сообразуясь с тем, как это благо реализовано сегодня. Это не значит, что они не считались реальным положением дел. Конечно, считались. Они пользовались картой реальности, но только они чертили по ней оптимальную дорогу, не следуя диктату тех дорог, что уже были нанесены (то есть проложены). Четверка из НИИМП не видела цели в обсуждении и осуждении неверных шагов, сделанных другими, она просто хотела сделать, как надо. 

Вот эта, довольно простая методология от нас постоянно ускользает. Вроде бы, мы задаём верные цели: нравственный человек, справедливое общество и т.п. Но что происходит дальше? Дальше мы начинаем критиковать реальность за то, что она не соответствует нашим целям. Мы словно считаем, что артикуляция цели сама по себе является способом её реализации. Достаточно сказать, к чему следует стремиться, и процесс пойдёт. А если он не идёт, то надо указать, почему - что в окружающей нас действительности не соответствует цели, потом это устранить и цель будет достигнута. Наше внимание концентрируется, таким образом, на том, что является отклонением от цели, то есть - и это надо подчеркнуть - не на цели, а на чём-то другом. Мы боремся, скорее, против, чем за. Отвечаем на вызовы, а не создаём их. Кто-то другой формирует повестку дня, а мы её корректируем. Мы обсуждаем культурные явления, чуждые нашей культуре, тогда как нужно, чтобы в центре обсуждения находились наши. Мы пытаемся остановить плохие законы, но где лоббирование "правильного" законодательства? 

Мы хотим изменить общество, но его нельзя изменить извне. Общество - не кукольный театр, где фигурки поворачиваются в нужную сторону, когда ты их дергаешь за ниточку. Оставаясь снаружи, можно сломать или разрушить: энтропия атакует нас постоянно, и если ей немного помочь, она сделает своё дело. Поэтому даже один мерзавец может многое испортить. Самое же печальное, однако, состоит в том, что для того, чтобы разрушать, не надо быть откровенным мерзавцем. Каждый из нас способен на это, и, более того, мы неоднократно ломали и портили - неосторожным словом, делом или бездействием, не видя вокруг добра, но обнаруживая зло и отдавая ему центр внимания. 

А вот с созиданием всё иначе. Если задаться целью выстроить общество определенным образом - не получится. Подобных доброхотов немало, и всякий уверен, что он знает, что требуется. А многие не удовлетворяются собственным знанием, но активно навязывают его другим, с удивлением находя, что их усилия не приносят значимого результата и не оцениваются по заслугам. Почему так? 

А иначе и быть не может, потому что созидание - это общее дело. Общественно значимый результат возможен только при общих усилиях, когда в процесс вовлечено достаточно много людей, образующих необходимую критическую массу. Идея должна поселиться в сердце у многих, тогда она начнет изменять общество. 

Идея эта должна быть живой. Её можно вырастить, но нельзя занять - взять из постановления правительства, из книги, вытащить из прошлого. У нас принято пользоваться прошлым как холодильником: захотелось есть, - что там в холодильнике? Захотелось нравственного человека, - так ведь была же Святая Русь. Захотелось справедливости, - был же СССР, где со справедливостью было гораздо лучше. Казалось бы, бери из холодильника и ешь... Только в том, что можно взять из прошлого, уже нет жизни. 

Черта эпохи: мы любим ноу-хау. Информационное изобилие приучило нас к тому, что есть масса готовых рецептов. Надо лишь выбрать наиболее подходящий. Но нельзя найти рецепт приготовления кожи; кожу можно лишь вырастить на живом теле. Подходящее социальное решение должно вызреть внутри общества. Даже если это решение - семечко, взятое из холодильника-прошлого, надо не лениться и пройти весь цикл. Семечко должно быть посажено в землю, далее требуется полив и уход. 

Если говорить об идее, то сначала её надо найти. Допустим, она у нас уже есть. Потом необходимо заинтересовать ею людей. Заинтересовать - не значит продать. Мы, люди своего времени, под интересом понимаем готовность к сделке, и сразу же начинаем перечислять выгоды, которые получит покупатель. Например: построим справедливое общество, и жизнь станет лучше. Или: обеспечим  нравственную среду и защитим будущее наших детей. Нам говорят: очень хорошо, давайте. И мы - продавец с покупателем - начинаем оглядываться по сторонам, искать того, кто придёт и это всё нам сделает. И всё остаётся как было, а поскольку энтропия никуда не девается, наше общество продолжает сползать вниз  - на последних метрах перед падением… 

Заинтересовать по-настоящему - это не объяснить преимущества, это сделать так, чтобы у человека зажглись глаза, чтобы ему захотелось взять это в руки. Если мы говорим об идее, то человек должен быть увлечён ею.  Его мысли должны всё время к ней возвращаться, он должен хотеть её обсуждать. О настоящей идее должны спорить не идеологи, и не на форумах в интернете. О ней должны говорить в семье, на работе, в транспорте, в магазине, за чашкой чая, за бутылкой пива, выключать телевизор, чтобы он не мешал высказаться, засиживаться заполночь за разговором. Готовую формулу так обсуждать никто не будет. А вот участвовать в создании нового интересно. Идея должна воссоздаваться  в народе, твориться заново, становиться коллективным продуктом. Только такая, выросшая в народной толще идея и способна изменить общество. Именно такие процессы происходили ранее, приводя к социальным изменениям, мы же это как-то игнорируем и хотим воспользоваться конечным их результатом, словно готовым платьем. А пуговки-то не застёгиваются. 

Как же разбудить народное сознание, пробудить созидательную творческую силу? Могу предложить несколько простых правил: 

1. Не играть в экспертов. Не делать вид, что знаем, что и как. Все наши знания - не отсюда, они не отвечают потребностям момента. 

2. Призывать не к критике, а к созиданию. Не минусовать, а прибавлять. Если никто не будет прибавлять, а минусовать будем и мы, и энтропия, через какое-то время ничего не останется. Протестовать, бороться с чем-то порою необходимо, но это должно происходить обязательно на фоне созидательной деятельности. 

3. Быть увлеченными. Если у нас есть идеи, мы должны ими гореть, жить ими. 

4. Эта жизнь идеями (или жизнь идей) должна быть максимально публична. Мы должны быть предельно открыты: все наши мысли, опыты, эксперименты должны быть доступны для обозрения. Только тогда в них будут втягиваться всё новые и новые люди. Идеи перестанут быть игрою ума и начнут превращаться в элемент жизни. Жизненные ситуации станут требовать сопоставления с идеями. Начнётся притирка идей к реальности. 

Это и называется - формировать повестку дня. Повестка должна быть интересной, позитивной, открытой для каждого, не формальной, не предписывающей, не быть отлитой в застывшие формулировки. И тогда общество заново обретёт себя, и народ поднимется, как поднимается полегшая было трава, снова почувствовав в себе силу.