Здоровье

Здоровье как симптом болезни

Популярная фраза «Лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным» в настоящее время потеряла былой оттенок парадоксальности и перестала восприниматься как хорошая шутка. Сегодня она звучит как тривиальность, констатация факта, чуть ли не лежащего в основании порядка вещей. Что и говорить: если здоровье не купишь, то капитал (возможность многих приобретений) плюс здоровье (которое нельзя приобрести за деньги) есть наилучшая комбинация. Тем самым здоровье вводится в качестве необходимого элемента в формулу успеха. Отсюда интересные следствия.

Успешный человек должен быть здоровым. Реклама приучает нас, что люди, живущие в дорогой обстановке, ездящие на красивых машинах, употребляющие в пищу продукты из супермаркетов, выглядят всегда хорошо. Нездоровье есть отклонение от нормы. Любое отклонение требует немедленного вмешательства (желательно, чтобы никто не заметил, что с вами что-то не то, - иначе имидж успешного человека будет существенно подпорчен). Поэтому современный человек активно использует медикаменты, любит профилактику и бдительно следит за результатами анализов. Положительный результат – продление жизни. Отрицательный – снижение иммунитета и возникновение медикаментозной зависимости. Если современное человечество, например, прекратит вакцинацию (прививки), его потрясут эпидемии, каких не знало и Средневековье. Однако посаженый иммунитет, а также использование гормональных средств и других наработок «продвинутой» медицины приводит к снижению здоровья в последующих поколениях. Успехи медицины (впрочем, не только они) привели к резкому ухудшению генофонда человечества.

Второе следствие: нездоровые люди вытесняются на периферию общества. Если в мире ремесленного и крестьянского труда больной и здоровый соревновались на равных (если больной и проигрывал, то потому, что у него сил было меньше), то сегодня человек с дефектами (даже при наличии интеллектуальных и физических сил) проигрывает уже на старте. Его просто не возьмут на работу. Компенсационные механизмы, которые использует современное общество – льготы, а то и разнарядка по трудоустройству инвалидов, спортивные соревнования для инвалидов, социальный сервис и т.п., - явление, конечно, позитивное. Но оно фактом своего существования лишь усиливает акцентуацию на инвалидности, ещё более разделяя мир вполне здоровых и уже не вполне. К тому же многие производства имеют свои медицинскую службу и ограничения по здоровью, позволяющие отбраковывать человеческий материал.

Неприглядность болезни, её ненормальность заставляют людей прятать болезнь. Делать вид, что болезни не существует – и если в личностном плане от современной диагностики не очень-то спрячешься, то в плане социальном такие прятки вполне возможны. Если в традиционной культуре посещение больных было нравственной обязанностью, проявлением добродетели, то в современном обществе добродетелью считается финансовое участие, не требующее личного соприкосновения с болезнью. Достаточно оплачивать услуги профессиональной сиделки и медсестры.

Это ощущение брезгливости переносится и на старость. Ведь старость и болезнь – почти синонимы. Быть успешным – это быть молодым; старость означает конец карьеры, жизненное изгойство. Наступление старости измеряется не годами, а внешним видом и моделями поведения. Поэтому современный человек прикладывает массу сил для компенсации внешних симптомов старости. Пластическая хирургия, макияж, последние средства косметологии и медицины…

И, наконец, за старостью следует смерть. Хотя такой итог неизбежен, он крайне неудобен для современной культуры. Её ценности – жить сейчас и здесь, быть молодым и здоровым, и то, что такой контекст однажды прервётся, грозит обнулить всю ценностную шкалу. Поэтому смерть стараются не замечать. Смерть (не героическая смерть киноперсонажа, не смерть героев криминальной телехроники, а обыкновенная смерть от старости и болезни) в современном обществе маргинальна. Жизнь существует сама по себе, а смерть выглядит неприятной случайностью на празднике жизни. Такой подход резко контрастирует с подходом традиционного христианства, выстраивающего жизнь вокруг феномена смерти. Следует сделать вывод об антихристианском, языческом характере современной культуры.

В языческой культуре естественен культ здорового тела. Язычество уповает на силу, на физическую мощь. Отсюда легко понять, почему общество, столь думающее о здоровье, так снисходительно к душевным недугам. Психика в этой системе координат вторична, она – приватное дело. Человек – закрытый котёл, и что в нём варится – никого не интересует (а с точки зрения логики господствующей идеологии – прекрасно, если не будет интересовать и самого человека), важно лишь, чтобы стенки котла блестели. Духовное и психическое нездоровье множится, но его можно не замечать, если копать неглубоко. Не это ли одна из причин, почему современная культура поверхностна?

Впрочем, когда что-то такое всё же оказывается на виду, используется другой способ – недуг следует лишить его статуса болезни, объявив личностным своеобразием. Так, при ужесточении норм, относящихся к физическому здоровью, размываются нормы здоровья душевного. Парадокс: под флагом упрочения здоровья мир всё больше сходит с ума.