Что такое российская наука?

(комментарии к "денежным" новостям) 

Вот вопрос: есть ли такая сущность как российская наука?

Понятно, что есть некий комплекс научных институтов. Есть определенное число научных кадров. Проводятся исследования, достигаются результаты. Но каково системное положение всего этого? Насколько научный процесс, протекающий в России, обладает достаточными показателями, чтобы считать его отдельной сущностью? Например, насколько российская наука способна обеспечивать собственное развитие? Насколько задачи, которое государство, общество и экономика ставят перед наукой, могут решаться в России без привлечения иностранных научных ресурсов? Обладает ли Россия научной безопасностью? Или мы зависимы, и в случае блокирования каналов, по которым информация поступает из-за рубежа, обречены на интеллектуальное отставание?

Можно и ещё добавить вопросов. Например, во что, прежде всего, государство должно вкладывать деньги из научного бюджета: в развитие научных исследований на территории России или в расширение каналов научной информации, поступающей из-за рубежа? В первом случае государство исходило бы из мысли, что российская наука существует как отдельный объект. Во втором более приемлема мысль, что отдельного объекта российской науки не существует, а есть некий общий, интернациональный научный процесс, центры которого локализованы, как правило, на территории иных стран. Грубо говоря, можно спросить себя, что есть Россия – научный центр или научная периферия?

Если принимать модель научного центра, то следует вкладывать деньги в создание научных объектов на нашей территории. Организовывать процесс так, чтобы к нам приезжали специалисты из-за рубежа. Чтобы мировые открытия совершались в рамках российских институтов.

Если принять модель периферии, то главная задача научного ведомства – это забота о своевременном и наиболее полном поступлении добытой в иных местах научной информации.

Здесь есть аналогия с экономическим производством. Осуществляется ли у нас производство с полным технологическим циклом, или мы размещаем в стране только «отверточные» производства (сборочные цеха)?

Может быть, конечно, и так, что для того, чтобы реализовать модель научного центра, нам необходимы такие затраты, которые российский бюджет обеспечить не в состоянии. И выбора между моделями просто нет. В этих условиях научная зависимость России от заграницы уже закреплена. А там, где есть научная зависимость, есть технологическая, следом идёт экономическая, так и до политической недалеко… Полного суверенитета, в итоге, ожидать не следует.

Вот такие мысли возникают от прочтения некоторых новостей. Например, новости о том, что Россия меняет свой статус при ЦЕРНе (Европейском центре ядерных исследований) – с наблюдателей до ассоциированного члена. Это даёт российским учёным возможность работать с полученными ЦЕРНом данными напрямую, а российским производителям дозволяется стать поставщиками ЦЕРНа.  С финансовой стороны изменения следующие: мы увеличиваем финансирование мировой науки в 2 раза (с 4 до 8,15 млн. долларов в год). Понятно, что эти деньги уходят из внутрироссийских научных бюджетов.

А вот ещё одна новость об уходе «научных» денег. Правда, уже не государственных, а частных. Крупнейшую премию в области физики (1,8 млн. фунтов) получил Стивен Хокинг, британский учёный.  Получил, вероятно, заслуженно, профессионалам виднее. Но важно, что учредителем премии является Юрий Мильнер, основатель Mail.ru, бизнесмен, заработавший свои деньги в России и на России. Но вкладывающий их, в итоге, не в российскую, а в зарубежную науку.

Вот и задумываешься, а какое будущее ждёт нашу науку завтра… Среди старшекурсников мехмата МГУ принято заранее искать работу в США. Модель периферии продолжает реализовываться.