Смысл истории

Метафизика истории. Раздел философии истории, исследующий смысл истории, Л. П. Карсавин называл «метафизикой истории», хотя, может быть, правильнее называть его «телеологией истории». Имеет ли история смысл? Несложно заметить, что смысл истории связан с ее завершением. То, что не имеет конца, не имеет и смысла. Но, с другой стороны, подобный смысл не может исчерпать проблемы осмысления истории. В. В. Розанов писал: «Процесс истории есть последовательное раскрытие человеческого духа как некоторой системы предустановленных задатков, движимое силой их влечения к тому, к чему они суть задатки»1.

Считается, что термин «футурология» был введен в 1943 году социологом О. Флехтхеймом для обозначения философии будущего в отличие от идеологии и утопии. Прогнозы будущего можно разделить на оптимистические, пессимистические и неоконсервативные.

Смысл истории - это стратегия исторического развития, а цели истории - это задачи промежуточных этапов, подчиненные стратегическому смыслу.

Прогнозирование будущего является издавна потребностью человека. В последнее столетие это прогнозирование пытаются строить на рациональных, научных основаниях, таких как:

- дуализм (противоречие между организмом и внешней средой);

- конфликт (природа как арена смертельной борьбы);

- иерархия (от простого до сложного);

- вытеснение (более примитивных форм более сложными);

- реакция (на необходимость удовлетворения потребностей);

- развитие2.

Н. Д. Кондратьев писал: «Все, что мы можем здесь сказать о будущем, это лишь самые общие положения о направлении тех или иных частных тенденций без локализации их в определенных рамках времени. Однако это не мешает, конечно, верить в близость определенных перспектив и действовать по направлению к ним. Но было бы ошибкой категорию знания бессознательно заменять категорией веры»3.

По определению С. Л. Франка, философия истории «в отличие от положительной исторической науки - есть не историческое, а сверхисторическое знание. Его предмет есть не исторический процесс как таковой, во временном его течении, а история как символ и выражение сверхвременного, цельного существа человеческого духа»4. Главная задача философии истории - обнаружение смысла истории. Например, для Гегеля - это самореализация абсолютного духа и свободы, для Маркса - торжество коммунизма как самореализация человеческого общества, для Бердяева - самореализация Бога в космосе (природе). К ведению философии истории относятся также вопросы о возможности и смысле прогресса, о возможностях и характере предсказания и прогнозирования будущего, о характере связи между прошлым и будущим, о загадке «настоящего».

К. Ясперс выделял следующие цели истории:

1) цивилизация и гуманизация человека;

2) свобода и сознание свободы;

3) творческая самореализация и открытие величия человека;

4) раскрытие бытия в человеке5.

Если попытаться говорить о цели и смысле исторического процесса, то возникают, как минимум, два вопроса: о субъекте истории и о временных пределах (ибо бесконечность абсолютного временного континуума лишена реального смысла). Можно привести в качестве примера известную работу Френсиса Фукуямы «Конец истории» или коммунистическую утопию К. Маркса. Фукуяма полагает, что центральной проблемой человечества в ХХ веке было противостояние двух систем, коммунистической и капиталистической, и целью истории было преодоление этого противоречия. Коль скоро цель достигнута, то эта «история» завершена, речь должна идти о новой цели, ибо начинается новая история.

Вильгельм фон Гумбольдт среди причин, движущих мировую историю, выделил две группы, связанные, во-первых, с природной необходимостью, от которой человек пытается освободиться, и, во-вторых, со свободой, проявляющейся в поведении и деятельности человека6.

Он исходил в своем понимании истории из существования и действия в мировой истории некоторой «идеи», которая проявляется в последовательности событий, поэтому задачу истории он видел в том, чтобы «изобразить стремление идеи обрести бытие в действительности»7.

Со вторым вопросом дело сложнее, потому что каждый футуролог отдает себе отчет в рискованности выдвижения каких-то точных временных границ и прогнозов. Негативный опыт Н. С. Хрущева всем памятен. В то же время, как было показано выше, целесообразно лишь аксиологическое прогнозирование, а не конкретное, чреватой историцизмом. Бессмысленны любые попытки построения подробного проекта завтрашнего общества, который намереваются в точности воплотить в жизнь. Такие проекты необходимы лишь как умозрительные, абстрактные модели, ориентируясь на которые можно пытаться воспитывать людей, убеждать в необходимости позитивных изменений. «Не земной рай, как вечная награда за употребленные ранее усилия, а неустанный труд, как долг постоянного стремления к вечно усложняющейся це-    ли, - вот что... должно быть задачей общественного прогресса»8.

По суждению С. Л. Франка: «...История есть процесс воспитания человеческого рода. ...Прошлое не пропадает даром, как-то соучаствует в настоящем и им используется, т. е. ...происходит какой-то процесс накопления, обогащения»9. При этом он не имеет в виду примитивный прогресс просветительского толка, просто «прошлое сохраняется в настоящем», наслаиваясь в культурной памяти друг на друга. Для христианина «история имеет смысл именно потому, что она есть развитие, развертывание, обнаружение и воплощение вечной силы бытия...», и потому, что она осуществляет «приближение мира, сложными и таинственными путями, к его конечной цели, некое внутреннее созревание мира, подготовляющее его последнее просветление и преображение»10.

Оптимизм и пессимизм. По отношению к ценностным перспективам бытия человечества возможны две позиции - оптимизма и пессимизма. Оптимизм характеризует уверенность в успешной реализации смысла истории, заключающейся в торжестве социальной гармонии. Истоки оптимизма и образ смысла истории, по С. Грофу, восходят к первой базовой перинатальной матрице, которая создает имманентный опыт гармонии отношений со средой. Интересно сравнить эти идеи с тем, что в исторической телеологии М. М. Бахтин обнаруживал феномен «исторической инверсии»: «Сущность такой инверсии сводится к тому, что мифологическое и художественное мышление локализует в прошлом такие категории, как цель, идеал, справедливость, совершенство, гармоническое состояние человека и общества и т. п. Мифы о рае, о золотом веке, о героическом веке, о древней правде; более поздние представления о естественном состоянии, о естественных прирожденных правах и др. - являются выражением этой исторической инверсии. Определяя ее несколько упрощенно, можно сказать, что здесь изображается как уже бывшее в прошлом то, что на самом деле может быть или должно быть осуществлено только в будущем, что, по существу, является целью, долженствованием, а отнюдь не действительностью прошлого»11. Все эти мифы о «золотом веке», с одной стороны, являются отражением памяти о внутриутробной гармонии, с другой - мечтами о возвращении в будущем такой гармонии. По словам Достоевского, «золотой век - мечта самая невероятная из всех, какие были, но за которую люди отдавали всю жизнь свою и все свои силы, для которой умирали и убивались пророки, без которой народы не хотят жить и не могут даже и умереть»12.

В конце ХХ века все более явственно ощущается духовный кризис общества, в немалой степени связанный с вопросом о смысле истории. В докладе «Пределы роста» Римскому клубу Денис Медоуз и его соавторы зафиксировали важнейшие проблемы современного общества: «Нищета среди богатства, деградация окружающей среды, потеря доверия к социальным институтам, неконтролируемая урбанизация, неустойчивая занятость, отчуждение молодежи, распад традиционных ценностей, инфляция и затруднения в экономической и финансовой сфере»13.

Американский социолог Г. Адамс подчеркивал, что «с 1800 по 1900 г. мир не удвоил и не утроил свое движение, но по любым принятым в науке меркам - будь то лошадиные силы, калории, вольты, масса любой формы - и напряжение, и вибрация, и объем, и т. п. прогресс общества был в 1900 г., пожалуй, в 1000 раз больше, чем в 1800»14. В связи с ускорением темпов развития жизнь стремительно ускользает в будущее. Как писал А. Тоффлер, человеческая цивилизация насчитывает примерно 50 тысяч лет. Если принять средний возраст человека в 62 года, то за эти годы на земле сменилось около 800 поколений, из которых 650 ютились в пещерах и шалашах, 730 не знали письменности, а 794 - печатного слова. Электромоторами пользовались два последних, а наши современники создали больше материальных ценностей, чем все предшествующие поколения. Экстраполирование в будущее этого убыстряющегося темпа развития человечества создает «шок от будущего»15. По Тоффлеру, основные ценности индустриального общества следующие:

- большинство людей хотят от жизни одного и того же, главной целью является экономический успех;

- чем больше фирма, тем больший доход она приносит;

- главными факторами производства являются труд, сырье и капитал, а не земля;

- производство стандартизованных товаров и услуг более эффективно, чем ручное штучное производство;

- наиболее эффективной организацией является бюрократия;

- прогрессу способствует стандартизация производства.

В супериндустриальном обществе происходит существенный сдвиг ценностей:

- в связи с удовлетворением базовых потребностей снижается эффективность экономических стимулов;

- возникают количественные ограничения для фирм;

- возрастает ценность информации по сравнению с землей, трудом, сырьем и капиталом;

- на смену массовому стандартизованному производству приходят индивидуальные продукты потребления и услуги;

- вместо бюрократии большей эффективностью обладают временные организационные формы, способные принимать нестандартные, творческие решения;

- развитие технологии не совпадает с прогрессом и не гарантирует его;

- людей привлекает работа, позволяющая свободу действий и самореализацию16.

Смысл истории многогранен, для отдельного человека он воплощается в задаче идентификации себя с тем прошлым, которое определило его сущность как самоценного индивида и составной части различных групп (этноса, нации и др.)17. Метафорой такого осмысления истории является «зеркало», глядя в которое человек пытается рассмотреть себя и то, что за его спиной.

Смысл истории - это, как говорил Ильин, вопрос веры. Крушение социалистической мономифологической картины мира, очевидное для абсолютного большинства граждан России, создало предпосылки для возникновения новой мифологии. Под «новой мифологией» здесь понимается не только новая парадигма осмысления целей и смыслов жизни, но и новая картина мира настоящего и будущего, новое отношение к времени. Термин «мифология» здесь является амбивалентным указателем на позитивные перспективы, обнадеживающие историческое движение, на конечную фальсифицируемость парадигмальной концепции в духе Поппера.

Зачем создается миф? Чтобы освоить мир в его коллизиях, овладеть ситуацией дискомфорта, чтобы превратить неизвестную, пугающую напряженность ожидания в простую и понятную надежду и мобилизовать силы на достижение намеченной цели. Таким образом, смысл истории всегда мифологичен, то есть имеет значимость лишь в определенной мифологической системе ценностей. Такова гегелевская телеология Абсолютного Духа или Абсолютного Разума, у Ницше - самореализация свободного сверхчеловека, у Соловьева - путь от Богочеловека Христа до Богочеловечества, у Даниила Андреева - формирование общечеловеческого братства и одухотворение природы, социалистическая мифология - реализация коммунизма как «светлой мечты» человечества о социальной гармонии.

В телеологии истории необходимо выделить два аспекта: во-первых, функциональная доминанта бытия и деятельности человека как антиэнропийного, организующего и упорядочивающего космос фактора направлена на континуальную открытость в вечность; во-вторых, общество в целом и его отдельные части осуществляют ценностное прогнозирование и дискретное осмысление истории в виде субъективно обозримых временных этапов, оформляя их в символические мифологические концепции.

Предыдущая глава

Следующая глава

1 Розанов В. В. Цель человеческой жизни // Смысл жизни: Антология. М., 1994. С. 55.

2 См.: Савельева И. М., Полетаев А. В. История и время. М., 1997. С. 325.

3 Мировая экономика и международные отношения. 1988. № 9. С. 73.

4 Франк С. Л. Духовные основы общества. М., 1992. С. 31.

5 Ясперс К. Истоки истории и ее цель. М., 1991. С. 172.

6 См.: Гумбольдт В. фон. Размышления о движущих причинах мировой истории // Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры. М., 1985. С. 291.

 7 Гумбольдт В. фон. О задаче историка // Там же. С. 306.

 8 Новгородцев П. И. Об общественном идеале. М., 1991. С. 47.

 9 Франк С. Л. Духовные основы общества. С. 449.

10 Там же. С. 450.

11 Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 297.

12 Достоевский Ф. М. Подросток // Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1975. Т. 13. С. 375.

13 Meadous D. H., Meadous D. L., Rander J., Behrens W. W. The Limits to Grouth. N. Y., 1972. P. 10.

14 Цит. по: Савельева И. М., Полетаев А. В. История и время. С. 323.

15 См.: Тоффлер О. Столкновение с будущим // Иностранная литература. 1972. № 3. С. 290.

16 См.: Философское понимание человека: Сб. обзоров. М., 1988. Вып. 1. С. 176-178.

17 Подробнее см.: Пивоев В. М. Философия истории. Петрозаводск, 2004.