"Проект" как проект

Если ПРОЕКТ и  отрёкся от Прометея, это ещё не основание, чтобы отказать ему в его имени.

Вернёмся к категориям прометеевского сознания, они же образуют ценностное ядро и содержание ПРОЕКТА. Вот они: творческая самореализация, ощущение индивидуальной самотождественности, провокация реальности, презрение к отвергаемым ценностям, свобода, успешность, скепсис, новизна, динамизм. Здесь они определены немного иначе, чем в главе «Прометей и ПРОЕКТ». Новые формулировки полностью оторваны от мифа, они намеренно модернизированы, и всё же преемственность сохраняется. Прометеевский заряд никуда не делся. Происшедшие изменения могут быть описаны двумя взаимосвязанными процессами. Во-первых, по мере разрушения социальных структур ПРОЕКТ всё больше переходит на уровень индивида. Новое звучание категорий как раз отражает индивидуализацию их восприятия. И, во-вторых, наблюдается автономизация матриц  ПРОЕКТА. Потеря общего ценностного пространства привела к тому, что ценности прометеевского сознания больше не образуют комплексов, каждая из них существует и транслируется автономно. Задача ПРОЕКТА  - пропагандировать эти матрицы сами по себе, а уж какую конструкцию из них соберёт индивид в своём сознании, - это его личное дело.

Поэтому есть смысл сохранить за ПРОЕКТОМ определение прометеевского. Однако пора обосновать и сам термин «проект»...

Под проектом принято понимать деятельность, имеющую начало и конец во времени, направленную на достижения определённого результата. Таков ли ПРОМЕТЕЕВСКИЙ ПРОЕКТ?

Чуть выше мы говорили о кризисе прометеевской идеологии, вызванном последовательным применением этой идеологии. Не следует ли в этом видеть достижение цели проекта? Ещё чуть-чуть, и ПРОЕКТ будет завершён. Теперь, когда прометеевские матрицы, разрушив среду своего существования как общественной значимости, остались лишь на уровне индивида, несложно предположить, что будет дальше, и это открывает нам  цель всего ПРОЕКТА.

Следующим, и последним, этапом ПРОЕКТА является разрушение самого понятия ценности. Ценности должны исчезнуть.  Для индивида, достигшего прометеевского идеала, все возможные выборы должны стать однозначными. Постпрометеевский человек не будет иметь предпочтений, любой выбор, который он сделает, не должен быть мотивирован. Единственная приемлемая мотивировка - свобода произвола творческой личности. Это мыслится как состояние абсолютной свободы, достигнутое богоподобие, и даже больше. Бог ограничен тем, что Он благ; человек, оказавшийся «по ту сторону добра и зла», не знает подобного ограничения. Лишённый ценностей, он внеморален. Для него нет этики. Нет и эстетики. Всё взаимообращаемо: добро и зло, прекрасное и безобразное существуют не сами по себе, а лишь применительно к ситуации в соответствии с желанием этого «нового» человека.

Такое состояние означает абсолютную деградацию и собственно прометеевских ценностей.  Матрицы ПРОЕКТА, выполнив свою задачу, самоликвидируются. Утрачивает смысл бунт. Этот двигатель прометеевского человека, работающий на энергии противления мирозданию,  уже начал давать перебои. Упорство метафизического бунтаря сменяется игрой в депрессию. Различные её формы - от движения «эмо» до хождения к психоаналитикам - при всей внешней серьёзности оставляют ощущение каприза, поскольку основаны не на целеполагании, а на  вслушивании человека в колебания своего «я». Творчество перестаёт быть деятельностью; для «новой» личности заменителем творчества является способность к немотивированному поступку. Что это будет за поступок, каким окажется результат «творчества», значения не имеет. (32) Будет ли он действительно чем-то новым, шагом вперёд на культурном поле, или просто коктейлем из уже существующих элементов или даже простым повторением - уже неважно. Деятельность подменяется активностью. А это означает потерю критерия эффективности (или успешности). Отсюда понятно всё более захватывающее мир нежелание трудиться. Зачем вкладывать труд, если нет возможности оценить результат? Современная экономика как раз и бьётся о невозможность мотивировать человека к реальной работе, тогда когда он всеми возможными способами пытается превратить её в «экономику лентяев».

Однако самое впечатляющее следствие завершения ПРОЕКТА - девальвация ценности разума. Разум не только осознавался как неотъемлемая составляющая человеческой сущности,  - в рамках ПРОЕКТА он был единственным признаком,  конституирующим человека. За формальным определением человека как «Homo sapiens» стоял культ разума, центрирующий мировосприятие прометеевского сознания. Разум был возведён на место Бога, объявленное ПРОЕКТОМ вакантным.  Но теперь разум потихоньку теряет свои позиции. Официальная прометеевская идеология  по-прежнему апеллирует к разуму, но  массовый прометеевский человек всё меньше интересуется рациональностью.  Логика выглядит слишком категоричной, она сковывает возможность выбора.  Также излишней кажется и необходимость обоснования суждения. Вся эта скрупулёзность  науки мешает творческой самореализации. «Я так чувствую» всё больше превалирует над «мои знания говорят, что надо так». Знания ведь это не сама личность, это - проявление внешней детерминированности, от которой прометеевскому сознанию так хочется избавиться. Там где раньше повторяли вслед  за Сократом «познай себя», теперь говорят «будь самим собой».

«Будь самим собой -

спокойным, ясным, ярким. 

Спрашивай себя каждую минуту, 

то ли это, чего ты действительно хочешь, 

и делай это, только когда услышишь 

утвердительный ответ.» (Ричард Бах, «Карманный справочник Мессии», 2004) (33)

Не надо разбираться в том, что ты  из себя представляешь, надо просто  принять это как данность. Твоя индивидуальность самоценна, это - абсолют, а всё остальное в мире - относительно. Индивидуальность проявляется не в разуме. Разум  унифицирует. Правила логики для всех одинаковы. Характерные черты человека складываются из его поведенческих стереотипов и эмоциональных реакций. Всё больше и больше рациональность замещается эмоциональностью. То,  что производит современная культура, требует не столько осознания, сколько прочувствования. Вообще, феномен масс-медиа потому и представляет собой столь успешное орудие манипуляции, что обращается отнюдь не к разуму.

Психологи приводят различное количество основных эмоций, но практически в любой классификации присутствуют три из них: гнев, радость и страх. Эта триада оказывается как бы на переднем плане человеческой эмоциональности. Отсюда иногда делается вывод о первичности этих эмоций. (34) Первопроходцем здесь был Джон Уотсон (1878-1958), идеолог бихевиоризма, теории,  несомненно, прометеевской, который считал страх, ярость и любовь врожденными реакциями  человеческого организма на внешние раздражители-стимулы. (35) Все эти три эмоции выражаются в особенностях поведения человека, по которым легко идентифицируются. Скорее всего, именно то, что  гнев, радость и страх могут быть легко распознаны по внешним признакам, тогда как идентификация остальных эмоций представляет трудность для внешнего наблюдателя, и выделило их из общего списка. Эта же лёгкость используется масс-медиа, обслуживающими экспансию эмоциональности.

Информационный поток, обрушиваемый на современного человека, обязательно, так или иначе, содержит отсылку к одной из этих трёх эмоций. Насилие, составляющее основу новостей и придающее драйв книгам и кинофильмам, дёргает за струнку гнева. Радость сведена до наслаждения, воспринимаемого, прежде всего, сквозь призму теории либидо. Поэтому практически везде нам предлагаются знаки, указывающие на сексуальность. Наконец, страх стал одним из регулярных способов развлечения современного человека.  Нельзя сказать, что эксплуатация этих эмоций - изобретение последнего времени. Так, мотивы ужасного легко обнаружить в фольклоре любого народа. Однако, как правило, в фольклоре акцент делается на преодолении и оборении ужаса. Фольклор лишён смакования чувства страха, которое присуще, скажем, готической литературе. Последняя представляет собой несомненное порождение ПРОЕКТА. На этом примере мы видим, что с первых своих шагов ПРОЕКТ предлагает человеку ощутить эмоции  в вполне определённых формах.  В итоге предполагается окончательное растворение человека в эмоциональности. Выстроенный культурой механизм обуздания и переработки негативных эмоций (гнева и страха) отбрасывается. Позитивная эмоция радости наоборот искусственным образом ограничивается сексуальной интерпретацией. Пока имела значение идеологическая борьба ПРОЕКТА  с традицией, эта энергия низовой эмоциональности держалась на периферии. Когда же ПРОЕКТ пожрал собственную идеологию наравне со всеми прочими, эмоциональность выплеснулась на передний план.

Итак, история ПРОЕКТА может быть  реконструирована следующим образом:

XV век, Возрождение - «предпроектная» эпоха. Создаются предпосылки возникновения основных матриц ПРОЕКТА. Меняется перспектива. Земное бытие человека перестаёт восприниматься  лишь как ступенька к обретению вечной жизни, открывается ценность земного существования самого по себе.  Возникает интерес к  телу  и социуму.  Вспоминается античность, имеющая похожие интересы. Появляются понятия персоны и авторства. Люди нового склада перестают просто жить, а начинают создавать свою жизнь как некий продукт, используя в качестве критерия земные ориентиры. Сырьё для создания прометеевского человека готово.

XVI век, Реформация. Религиозная традиция выводится из-под авторитета Церкви. Теперь человек получает право формировать свои религиозные убеждения, сообразуясь лишь с собственным вкусом.

XVII век, Новая наука. Под влиянием прометеевской идеологии разум человека переориентируется с духовного на физический мир.  Продуктивность естественнонаучного образа мыслей способствовала всё большему укреплению веры в человеческий разум и, соответственно, ослаблению веры в Бога.

XVII в. - начало XX-го века, революционная эпидемия. Последовательное сокрушение традиционных иерархий на всём пространстве Европы. В качестве испытательного полигона были использованы Нидерланды, которые в силу исторических перипетий остались без национального монарха. Кризис Священной Римской империи Позднего Средневековья привёл к возникновению самоуправляемых городов и территорий. И хотя земли Нидерландов были подобраны  Бургундией, полностью возникшее пренебрежение к иерархии преодолеть не удалось. К тому же существовал ещё феномен Фрисландии (позднее ставшей провинцией Нидерландов), сохранившей в этот период независимость и вообще не имевшей центральной власти. На эту сухую траву упал прометеевский огонь Реформации. И успешный мятеж против иноземной династии, исповедующей отвергнутое Католичество, получил имя революции - первой в осваиваемой ПРОЕКТОМ Европе. Карл V, получивший Нидерланды в наследство от Филиппа Красивого, ещё родился в Генте (Фландрия) (36), но его сын, Филипп II, в пользу которого Карл отрёкся от Нидерландов, вырос в Испании, не знал ни голландского, ни французского языков и воспринимался нидерландцами как стопроцентный чужак. Желание национального самоопределения немало способствовало революции.

Успех, достигнутый в Нидерландах, был транслирован в Англию, где революция была уже  собственно бунтом против иерархии без привкуса национального освобождения. Духовное первенство Нидерландов обнаружило себя в возведении на английский престол Вильгельма III-го (Оранского), представителя династии принцев Оранских, игравших видную роль в Нидерландской революции и традиционно занимавших посты управителей (статхаудеров) свободных Нидерландов. (37) Оранские на тронах Англии и  Нидерландов (после разгрома Наполеона) знаменовали собой гарантию соблюдения конституционных свобод прометеевской общественности. Впрочем, королевская власть всё равно мешала. Поэтому  революционное движение не затихало, пока монархия не оказывалась уничтоженной окончательно (как во Франции) или низведённой до функции культурно-исторической декорации (Великобритания).

С середины ХIХ-го века, эпидемия нигилизма. И термин, и тем более само явление более ранние. Однако существенную роль в ПРОЕКТЕ нигилистическая матрица стала играть именно с середины XIX-го века. Спусковым механизмом, очевидно, тут послужило дарвиновское «Происхождение видов...». Благодаря Дарвину атеизм получает видимость научного обоснования. Возникает социал-дарвинизм, переносящий на общество идеологию естественного отбора. С этого момента любая традиция должна  доказывать своё право на существование ссылками на свою причастность к прогрессу. Иначе она будет объявлена атавизмом и тормозом развития.

С начала XX-го века, эпидемия сексуальности. Запреты снимаются. С этого момента больше запретных тем нет. Публично можно обсуждать всё, что угодно. В определённом смысле наступило абсолютное царство разума. Значимость разума и науки достигает  своего апогея.

С середины XX-го века, кризис ценностей. Торжество нацизма в Германии травмирует общественное сознание Европы. Желание разобраться, как такое стало возможным, выражается в формулировках французского экзистенциализма. Сартр становится главным идеологом эпохи. Разверзается молодёжная революция 60-х годов. Ценностные системы прошлого летят под откос. Отныне прометеевский человек формирует свою систему ценностей в индивидуальном  порядке. Разум сбрасывается с пьедестала. Наступает время стихийной эмоциональности.

XXI-й век, обнуление понятия ценности. Мы видим, как это делается. Процесс ещё не завершён. Возможно, цель ПРОЕКТА недостижима в принципе. Человек не может перестать быть духовным существом, но вся логика ПРОЕКТА подталкивает его к этому.

Хотя за ПРОЕКТОМ не стоит никакой организации - матрицы проекта легко воспроизводятся прометеевским сознанием, транслируются и даже совершенствуются в нужном ПРОЕКТУ направлении, - всё же определённый импульс должен же быть кем-то задан. Чья-то воля определила вполне конкретные направления как нужные. Иными словами, у ПРОМЕТЕЕВСКОГО ПРОЕКТА, как и у любого другого проекта, должен существовать автор.

Чтобы опознать автора, вернёмся к образу Прометея. В 1910 году Скрябин (1872-1915) заканчивает своего симфонического «Прометея»,  определив его жанр как «поэму огня». Для Скрябина обращение к символу Прометея совершенно естественно. Его «Прометей» логично оказывается в хронологической последовательности между «Поэмой экстаза» (1905-1907) и незавершённой «Мистерией»... Все эти произведения - следствие желания Скрябина выразить в музыке своё мистическое восприятие мира. В «Поэме экстаза» из музыки выжимается максимум прометеевского раскрепощения вплоть до непристойности слышимого. В партитуре «Прометея» присутствует строка для  цветопередачи. По мысли Скрябина, игра света должна также завладеть зрением слушателя (зрителя?), как музыка - слухом. «Мистерия», задуманная давно, но в момент неожиданной смерти композитора из-за фурункула на губе, по-прежнему далёкая от завершения, должна была представлять собой именно мистерию, где не будет зрителей, а будут участники, где окажутся задействованы все органы чувств, все виды искусства.  А с учётом неизменного эротизма Скрябина для  определения этого действа довольно точно подходит слово «оргия». Впрочем, Скрябин не считал «Мистерию» произведением, а себя - её автором. Он говорил о ней как о своём предназначении. Он должен был совершить «Мистерию», выступить при ней в виде своего рода жреца. «Мистерией» же должна завершиться история человечества, если и не всего сущего. Кто же вдохновитель «Мистерии»?

Ещё при жизни Скрябина публикуется стихотворение «Поэма экстаза», которое, не будучи прямой литературной проекцией одноименного симфонического произведения, выражает общее настроение его творчества. Главный скрябинский персонаж (он же и вдохновитель) в этом стихотворении тут как тут:

«Дух,
Жаждой жизни окрыленный [...]

Чудно постиг
Он силу божественную
Воли своей.
В едином величии
Чистой бесцельности
И в сочетании
Противоустремлений,
В едином сознании,
В единой любви
Дух не знает
Природу божественной
Своей сущности.
Он понимает,
Что хочет борьбы[...]

Дух отдается борьбе с опьяненьем
Он весь - упоенье,
Весь наслажденье
Этой игрой -
Свободной, божественной,
Этой любовью - борьбой.
И криком больным
Согласилась вселенная:
Иного!
Нового!
И может он радостный
В мир свой излюбленный
Тотчас вернуться.
Но чем омрачен
Этот радостный миг?
Именно тем,
Что он цели достиг..»

Диалектика прометеевского сознания здесь довольно чётко прописана.

В беседах Скрябина с друзьями Дух этот получал вполне конкретные имена. В своих «Воспоминаниях о А.Н. Скрябине» (1925) Л.Л. Сабанеев пишет:

«Это был именно "творческий дух", тот самый, который все творит, от мира и до "поэмы Экстаза". Уже это одно награждало его всяческими симпатиями со стороны Скрябина. Это и был "Сатана, Люцифер, Прометей, Дух огня", как диктовал мне сам А. Н. при составлении мною разбора к "Прометею. "Сатана - это дрожжи вселенной, которые не допускают быть всему на одном месте - это принцип активности, движения", пояснил он»

Скрябин подвергает символ Прометея своеобразной редукции, и Прометей сливается с Сатаной. Доверимся прометеевской интуиции Скрябина, он знает, что говорит.

Итак, автор найден. Определён вдохновитель скрябинской «Мистерии», а поскольку она является культурным порождением и отражением ПРОЕКТА, то у неё и у ПРОЕКТА один вдохновитель.

Для сознания, не тронутого прометеевским огнём, подобное авторство ожидаемо.  Прометеевское сознание, уже соскользнувшее в пучину эмоциональности, также не увидит здесь ничего странного.  Люди с таким сознанием с восторгом будут говорить о мистической подоплёке происходящих изменений.  Деградация рациональности разъела твердыню атеизма. А вот сознание, сохранившее верность рационализму, вряд ли согласится с тем, что для объяснения вполне конкретных социальных зависимостей привлекается нечто, не поддающееся научному анализу. Не ставя задачей опровергнуть подобное мировосприятие, просто обратим внимание на следующие моменты.

ПРОЕКТ - явление, несомненно, духовное. Он существует, прежде всего, как умонастроение, как определённая комбинация интенций. Все наблюдаемые проявления ПРОЕКТА в общественной жизни - это только результат принятия к сведению и исполнению конкретными людьми идеологического заряда тех или иных матриц ПРОЕКТА.

ПРОЕКТ имеет отрицательный заряд. Люди ПРОЕКТА всегда настроены на борьбу. Им есть с чем бороться.  Что-то обязательно должно быть преодолено, разрушено, уничтожено. Созидательный эффект ПРОЕКТА не является отражением его сущности. Это - побочное явление. Рано или поздно идеология ПРОЕКТА поворачивается против того, что было раньше создано под его вдохновением.

Фигура, определённая нами как автор ПРОЕКТА, конгениальна его базовой идеологии. Она совершенно естественно возникает, когда подыскиваются образцы прометеевского поведения. Самое первое описание  вечного бунта, безнадёжного и отчаянного, того самого метафизического бунта, воспетого Камю, мы находим в истории восстания Люцифера против своего Творца. Прометеевское искусство легко усвоило этот образ. Джон Мильтон (1608-1674) в «Потерянном рае» (1667) придаёт Сатане черты эпического героя. Героическое же завораживает. Всегда найдётся вставший на сторону героя. Романтическая литература уже полна сочувствия к Сатане. Даже атеистическое революционное сознание чувствует близость этой фигуры к своему лагерю. Возможно, история о том, как Луначарский собирался поставить памятник Люциферу, и миф, но такой миф не противоречит реалиям революции - ведь памятник Иуде Искариоту в Свияжске в 1918 году всё-таки был поставлен. (38)

ПРОЕКТ мог возникнуть и развиваться только на христианской почве.

«Фаустовская душа с ее бесконечными стремлениями, с раскрывающейся перед ней далью, есть душа христианского периода истории. Это христианство разорвало грани античного мира, с его ограниченными, сдавленными горизонтами. После явления христианства в мире раскрывается бесконечность. Христианство сделало возможным фаустовскую математику, математику бесконечного» (Николай Бердяев, «Предсмертные мысли Фауста» (1922)).

Ощущение прогресса возможно только там, где время выпрямлено, где разомкнут круг бесконечного повторения. Именно христианство создало такую перспективу линейного времени, где с одной стороны Сотворение мира, а с другой - Страшный суд. И в этой перспективе зарождается и набирает силу ПРОЕКТ. Человек бросает вызов Вселенной. Шаг за шагом он расширяет границы возможного и подвластного его разуму и силе воли. Как только христианство окончательно отбрасывается, ненужной оказывается и идеология ПРОЕКТА (кризис ценностей середины XX-го века). Таким образом, завершение ПРОЕКТА увязано с вытеснением христианства из актуальной реальности в сферу истории.

Все матрицы ПРОЕКТА построены на перетолковании узловых контрапунктов христианского мировосприятия. Христианство обнаружило вселенскую значимость человека. ПРОЕКТ заменил ценность бессмертной души ценностью индивидуальности. Христианство открыло в человеке свободу воли, принимающей или отвергающей волю Божию. ПРОЕКТ, постулировав, что Божией воли не существует,  оставил свободу без соотнесённости с чем-либо, и она сделалась произволом. Христианство опознало человека как соработника Бога. ПРОЕКТ подменил творчество преображения собственной души внешними формами творчества, которые, став бездуховными, потеряли всякий смысл и свелись к перекомбинации существующего. Христианство призвало человека быть ответственным и не творить зла, ПРОЕКТ истолковал ответственность как готовность принять любые последствия собственных поступков. Христианство определило жизнь человека как вызов,  испытание себя перед лицом греха, повредившего всю Вселенную. ПРОЕКТ, отбросив категорию греха, адресовал вызов Вселенной. Христианство потребовало от человека результата духовной работы как необходимого условия спасения души. ПРОЕКТ исключил духовность, и гонка за результатом стала конечной целью. Христианство сформировало уважительное отношение к разуму как к признаку богоподобия человека. ПРОЕКТ заставил поклоняться разуму как божеству, а теперь, когда вскрылась относительная беспомощность разума, готов его списать в архив за ненужностью.

Все эти особенности ПРОЕКТА дают нам довольно ясное представление о его авторе.

Существованием дирижёра, на которого нельзя указать пальцем или поймать его за руку, объясняется и лёгкость, с которой «правильные» варианты матриц отбираются и транслируются. По-видимому, в ПРОЕКТЕ используется та же технология, с помощью которой человеку прививается всякий грех. Эта технология подробно описана в христианской аскетике. (39) Сначала  приходит  искусительная мысль - прилог. Человеку подбрасывается та или иная матрица ПРОЕКТА. Человек обращает на неё внимание (на языке аскетики это называется «сочетанием»). Следующий этап: человек примеряет матрицу к существующей у него системе взглядов. Это уже - действие  собственной воли человека, поэтому аскетика называет это «соизволением». Если матрица признаётся человеком уместной, то он оказывается вовлечённым в ПРОЕКТ, и его сознание будет использоваться для совершенствования и дальнейшего транслирование этой матрицы.

Неслучайно история ПРОЕКТА тесно связана с историей средств передачи информации. Экспансия ПРОЕКТА была бы невозможна без наращивания идеологического давления. Человек должен получать прилоги (матрицы ПРОЕКТА) с всё возрастающей интенсивностью. Эпохе ПРОЕКТА предшествуют освоение европейцами технологии производства бумаги и изобретение словолитного процесса (использование шаблона для изготовления из металла букв для наборной печати). Первые газеты в Европе (с 1609 года) принадлежат уже самой эпохе ПРОЕКТА и вызваны к жизни изменением европейской ментальности. Вместе с ростом влияния прометеевской идеологии развиваются бумажное производство и книгопечатание. Изобретение кинематографа, радио, а потом и телевидения, позволило сделать ПРОЕКТУ прорыв, и давление матриц на общество заметно усилилось. Возник феномен масс-медиа, который значительно ускорил переживаемый сегодня кризис ценностей. Массовая компьютеризация и интернет относятся уже к последнему, завершающему этапу ПРОЕКТА. Виртуальный мир приходит на смену реальному. В виртуальном мире возможно всё, это - царство не имеющей ценностных ориентиров свободной воли. Здесь каждый может создать себе мини-вселенную по собственному вкусу и не нуждаться в существовании единого культурного поля с другими людьми.

Следующая глава: Наши перспективы ввиду ПРОЕКТА

Назад: Покорённые структуры. Ценности