Нагота и членовредительство как художественное высказывание

Семантический анализ акционизма Петра Павленского.

19 октября Петр Павленский, считающийся художником-акционистом, провел свою очередную акцию – «Отделение». Для чего в голом виде залез на забор Института психиатрии им. Сербского, где отрезал себе мочку уха. До этого на счету Павленского были такие акции, как «Шов» - он зашил себе рот, протестуя против суда над «Pussy Riot»; «Туша» - голый Павленский, замотанный в колючую проволоку оказался у входа в Законодательное собрание «Санкт-Петербурга»; «Фиксация» - Павленский прибил вою мошонку гвоздем к брусчатке Красной площади (голый в ноябре).

Вырисовывается некий стандарт акции «по Павленскому» - это нагота и членовредительство. И то и другое до сих пор способны ошеломить нормального человека. Эпатаж и шок (ну и пиар, конечно) - вот тот результат, которого добивается господин Павленский каждой своей акцией. Его неоднократно обследовали на психическую вменяемость, и каждый раз врачи убеждались, что он психически здоров.

Таким образом, речь идет о побуждениях помраченного сознания, а о вполне осмысленных и по-своему содержательных высказываниях (художественными их назвать, конечно, нельзя). Но можно попробовать разобраться с их содержанием.

Нагота и членовредительство хоть и дополняют друг друга в достижении эмоционального эффекта, преследуют довольно различные цели. На самом деле это – разные высказывания, адресующиеся к разным пластам бытия человека, поневоле обреченного быть реципиентом «художественного акта» господина Павленского.

Павленский метит в каждого из нас. Он знает, что пресса обеспечит максимальную известность каждой его «художественной» акции. И, значит, он получает возможность коснуться довольно широкого круга душ. Что же Павленский хочет в них вложить?

О, конечно, каждая акция сопровождается неким текстом, объясняющим смысловые детали. Отделяя мочку от уха, Павленский, по его словам, хотел указать на несправедливость жесткого разделения на здоровых и психических больных. Никто не вправе присваивать себе «власть определять порог между разумом и безумием». Вроде бы понятно. Но данное содержание – отнюдь не главное. По большому счету, эти детали вообще не имеют значения. Для того  чтобы выразить данную мысль не надо лезть голым на забор и резать себя ножом. А для чего надо?

Микеланжело Буонарроти "Скорчившийся мальчик", 1530-1534

Для того чтобы обратили внимание. На что? На слова? Нет. На действие. Действие является самодостаточным. Действие избавлено от слов. Оно несет совсем другое содержание. Вот человек появляется в публичном месте голым. Это – асоциальный жест. Подобное поведение противоречит нормам морали, социальным привычкам. Голый человек уже отвоевал себе определенное пространство – типа нудистских пляжей. Но то на пляже, а в большом городе? Осенью, когда отсутствие одежды сразу же бросается в глаза… Раздевшийся сразу противопоставляет себя обществу. Причем даже не конкретному обществу (российской государственности, о чем любит заявлять Павленский), а социальности как таковой. «Личность не принадлежит социуму» - вот примерный смысл такой акции. Человек сам по себе. Общество не имеет на человека прав.  

Павленский пытается объявить права общества ничтожными, подчеркнуть абсолютную свободу личности («творческой» личности).  И в этом он не одинок. Те же «Pussy Riot» или группа «Femen» действуют в рамках той же семантики.  Но Павленский не останавливается на социальном уровне. Вторая составляющая его акций – членовредительство – адресуется более глубинным слоям нашего бессознательного.

Для человека является естественным и нормальным бережное отношение к самому себе. В первую очередь это касается нашего тела: мы стараемся уберечь его от каких-либо повреждений, минимизировать возможную боль. Шок от акций Павленского обусловлен именно тем, что данный персонаж игнорирует обыденное отношение к своему телу, намеренно причиняя себе ущерб. Этим Павленский бросает вызов каждому встречному: «ты зависишь от своего тела, а я – нет».  При этом у Павленского нет противопоставления духовного и телесного. Преодоление зависимости от тела достигается не за счет концентрации на духовном, а за счет пренебрежения к телесному.  Тело отвергается, как отвергается неугодный дар. Отбрасывается человечность. Павленский манифестирует себя как сверхчеловека или постчеловека, во всяком случае – не как человека, каким является каждый из нас, людей толпы, «не-павленских».  С этой точки зрения проект, который реализует Павленский – сатанистский проект.