"Пришло время нам спасать нашу землю"

Беседы с Н.В. Гоголем

Светлой памяти Сережи Зайкина

"Хочется молиться о спасении  Русской Земли, о водворении в ней мира наместо смятения, и любви наместо ненависти..."

"Гордость ума... Время наше содомское... Дьявол выступил уже без маски в мир..."

"Пришло время нам спасать нашу землю... Позабыл бедный человек, что все люди братья... Гибнет уже земля наша не от нашествия двадцати иноплеменных языков, а от нас самих..."

"Сделайте что-нибудь для России, каждый на своем месте сделайте... Помогите России".

"Призваны в мир мы вовсе не для праздников и пирований, - напоминал писатель, - на битву мы сюда призваны". А потому, "помните вечно, какой земли гражданин вы, и что никому не предстоит столько трудов, как гражданину сей земли".

Удастся ли русским людям "выполнить призванье свое добросовестно и честно"? - вопрос этот стал стержнем и болью всей недолгой, мученической жизни нашего великого писателя, заступника, духовидца.

Скажут, всё это слова... Но вот жизнь, творчество Гоголя, явленные, как единое целое - жизнетворчество. И данные, как урок, вдвойне полезный, ибо писатель выступает здесь и как диагностик, точно определяющий болезнь, ее причины, и как терапевт, находящий единственно верное лечение.

Вообще, говорить о Гоголе, то же самое, что говорить о Судьбе, о судьбе России, русской культуры, православия. А переживать его умственные, духовные искания - небывалые по жертвенности и страсти - значит, стать на путь осознания смысла жизни, своего места в ней. Разумеется, это непросто: тут оказываемся перед зеркалом, в котором с ужасом видим себя, тут слышим страшный его, писателя, вопрос: "Зачем прожгли жизнь, пропили талант?"

Что касается данного текста, то мы и далее будем говорить не столько о Гоголе, сколько с Гоголем. (Жить надоер так, любил повторять Мамардашвили, чтобы твоим собеседником был не сосед по квартире, но Декарт, Платон, Кант, Достоевский).

Раз уж были названы такие слова, как "диагноз", "лечение", назовем и еще одно - "пациент". Так в каком он состоянии у нас?

В зеркале гоголевской России, когда "завелись такие лихоимства, которые истребить нет никаких сил человеческих", когда "всякий думает только о себе... все рынок да рынок, презренный холод торговли и ничтожества!", когда "незаконный порядок обратился почти в законный", и "установились свои условия, все оценено, и цены даже приведены во всеобщую известность" - не узнаем ли Россию сегодняшнюю, время "беспутное и сумасшедшее"?

И ведь по-прежнему "благородство и честная бедность среди богатеющих неправдой", а "законы остаются только для вида", по-прежнему власти "не знают страха Божиего" и "народ наш считают глупее бревна", по-прежнему "русский народец... не любит умирать своею смертью!" и "к кому приглядишься ближе, всяк порождает в тебе сострадание". И этот вечный вопрос, крик души:"Отчего так? Кто виноват?"

Да и персонажи все те же самые, честно пользующиеся неправдой системы. И точно так же "у нас подлецов не бывает, есть люди, благонамеренные, приятные", которые просто стремятся к приобретению. Ох, уж этот чичиковский идеал, это "поползновенье на приобретенье"!

(Вспоминается Фофанов:"А дни идут...на мертвое "вчера"/ Воскресшее "сегодня" так похоже!"... Быть может, прав-таки был Пришвин, полагавший, что "истории русского народа нет, народ русский остается в своем быту неизменен").

Культ чистогана...стихия материального обогащения... приобретение вещей - как смысл жизни... менеджмент - как идеология... коммерческий расчет - вместо совести... зарабатывание денег - в качестве панацеи... Это трагическое искажение облика, нравственной сути народа, культурного кода России.

... "Что же стало с тобой, дорогой мой читатель?" - так и слышишь голос великого соотечественника, увидевшего было в Пушкине русского человека в его развитии через полтора столетия. "Есть ли понимание долга и обязанностей земной свой должности?.. Где прямо христианские твои дела?.." Неужели по-прежнему уверен, что "все сделаешь и все прошибешь на свеет копеечкой?.. Умеешь ли ты припомнить свои поступки и строго осудить их? Умеешь ли ты во всем обвинить себя, а не других?.."

"...Мы должны просить не об отвращении от нас несчастий - настаивал писатель, - но о прозрении тайного их смысла и о просветлении очей наших". Итак, "о просветлении"...

"Заброшенной церковью непременно завладеет черт, но ни она, ни он в это не виноваты. Виноваты те, кто покинул церковь". Текст из грузинской прозы по-гоголевски отвечает на причину наших "несчастий". Да, причина, не единственная, но из существеннейших!

"...Стань прежде сам чище душой... Позаботься прежде всего о себе, а потом о других... Всяк должен подумать теперь о своем собственном спасении". А "без любви к Богу никому не спастись". Голосом писателя вещало христианское тысячелетие.

Когда же Гоголю оказалось тесно в рамках художественной гениальности, и желание истины, правды взяло вверх, и он заговорил, как проповедник, по-апостольски, напрямую?.. Откровению писателя способствовало многое, но здесь скажем о главном. А это обращение к "наблюдению внутреннему, над человеком и над душой человеческой", понимание того, "как глубже перед тобой раскрывается это познание, когда начинаешь дело с собственной души! ...Вдруг откроется перед тобою, в тебе же, такое страшилище, что от ужаса поднимается волос!" Ну, а "занявшись своим внутренним воспитанием.... наблюдая и анатомируя собственную душу в желанье  узнать душу человека вообще", Гоголь не мог не увидеть то, что большинство привычно не сознает: душа  нам дана от рождения, но не даны ни механизмы любить, ни внутренние тормоза, а добро и зло, в лучшем случае, уравновешены. Так что, "воспитание наше начинается с тех пор, когда кажется, что оно уже закончилось... Ведь до последней мелочи мы должны приобрести в сей жизни насильно, и ничего не дается нам даром..." Работа над собой, приобретенный духовный опыт, позволяющий осознать, что главный враг наш - природа, наше несовершенство, вызвали всеобъемлющую боль. Боль, выводившую на путь страдания и сострадания и далее - поисков истины, личного спасения, а в конечном счете, понимания того, что "без Христа нельзя сделать себя лучше".

Исполнение своего долга - честно послужить отечеству - Гоголь видел на пути д е я т е л ь н о й любви к Родине, под которой подразумевалось честное, жертвенное отношение в творчеству. А оно, убежден был писатель, возможно, "когда я сам сделаюсь лучшим..." (без Христа же нельзя...). Вот такая, для кого-то, наверно, и спорная, но поучительная диалектика.

Гоголь не был религиозным мыслителем да и не собирался им стать. Он попытался пробудить интерес к вере у людей, к ней чуждых, первым  открыто заговорил о Боге, показал пример христианского служения искусству. Естественно, его зрелое мировоззрение не могло не отразиться на его общественно-политических взглядах, нашедших концентрированное отражение в "Переписке..." Призыв Гоголя к согласию, примирению, личному обновлению шел, как известно, вразрез с позицией демократических сил. И он был подвергнут шельмованию, "исполненному остервенения". Однако, приняв поношение со смирением, остался верен себе:"Книжка.. нужна и полезна России именно в настоящее время". Золотые слова!

Лишь тот факт, что Гоголь первым отразил в художественном творчестве признаки богооставленности русского народа, указал на грядущий религиозный кризис, обернувшийся в двадцатом веке самогеноцидом, ставит его на голову выше современников. Он оказался ближе к истине и как верующий, и как гений, и как одиночка. Время подтвердило правоту писателя: жизнь не приемлет ни насилия, ни систем. Всё упирается в человеческую природу, "качество человеческого материала" (С.Франк).

..."Над его (Гоголя) жизнью и смертью задумается еще не одно поколение," - говорил с наивной верой в своих потомков Хомяков. Между тем, уход Гоголя дает богатую пищу для ума и сердца. Ибо то был  "медленный рост, вырастание души из предела" (З.Миркина). То был нравственный, жизненный подвиг. Как так, скажут, какой подвиг, имея ввиду скитальничество, физические, душевные болезни, сожжение рукописей, написанных с "кровавой требовательностью к себе", изнурительные молитвы, посты, голодовку. И тем не менее, именно так, то был апофеоз той жизни, для которой Гоголь и был призван в этот мир. А призван был, говоря словами Вл.Соловьева, "любить Россию и верить в Бога". Как заметил однажды Лев Толстой, "заниматься искусством можно только для любимого человека". Им-то и стала для писателя Россия, "содержание Руси" (К.С.Аксаков). Судьба обожаемой и несчастной Родины переживалась, как своя, как собственное мученичество, как испытание. Ведь "кроме свойства родины есть в ней что-то еще выше родины , точно, как бы та земля, откуда ближе к родине небесной".

Гоголь уходил "надорвавшись от несделанного, как надрываются от работы", убитый честностью, сознанием ответственности за ненаписанное... Известно, что болезни наши - следствие душевных наших недугов. Писатель погиб от избытка сомнений и печали на пути познания русского человека, разгадки тайны русской жизни. От безнадежности найти для России реальное будущее, в котором воцарилась бы правда и люди любили бы друг друга. Перефразируя З.Гиппиус, Гоголя "съела родина", т.е. российская действительность, лишившая материала для великого замысла. (Что говорить о покаянии в торговле мертвыми душами, когда продолжалась торговля живыми!). И здесь трагедия писателя, этот немой плач по России - столь же грозное предупреждение, как и Апокалипсис.

... Гоголь, едва ли не первым, понял, что живем в абсурдном, ошибочном, неправильном мире. ("Всё на свете обман, всё кажется не тем, чем оно есть на самом деле"). Нынешний всемирно-исторический кризис ("жизненная дезориентация", по Ортеги) уходит корнями в девятнадцатое столетие, когда не были услышаны Гоголь и другие великие русские люди, шедшие в русле его духовных исканий. И сегодня пожинаем плоды той самой глухоты. Они -  в отсутствии реальной внутренней борьбы добра и зла, дефиците ответственности, недостатке глубины, религиозной незрелости. Социальные психологи уже предрекают нашему брату "вымирание от пассивности, вялости, апатичности". ("Переутомились рабством и лицемерием," - поставил бы диагноз доктор Чехов. И добавил бы:"Чтобы начать жить в настоящем, надо сначала искупить наше прошлое... а искупить его можно только страданием, только необычайным, непрерывным трудом". Ясно, что не о земляных работах идет здесь речь). Но, если не смиримся с участью "существователей" и "сила жизни" не покинет нас окончательно, то Гоголь Николай Васильевич нам в помощь! С его беспримерной честностью, требовательностью к себе, вечной одержимостью что-то сделать на благо Родины, человечества, верой в добрые начала русской души, восприятием искусства, как служения, обязанности долга. (Если нет уже среди нас людей великого сердца, тех, перед которыми стыдно, то пригласим их из прошлого).

"Кто после моей смерти вырастет выше духом, нежели как был...тот покажет, что он, точно, любил меня и был мне другом," - написал Гоголь в "Завещании". Так будем же ему друзьями!