Религиозная научная парадигма

Если мы хотим иметь науку, согласную с верой, нам требуется возвести новое здание науки на качественно новом основании. Мы должны выработать религиозную научную парадигму.

Отношения между наукой и религиозным мировоззрением – это конфликт, временами публичный и очевидный, временами латентный и не обсуждаемый. Это противостояние полностью не снимается никогда, и всякий исследователь, стремящийся к объективности, вынужден признать, что конфликт неизбежен. (См., например, Вера и наука).

Существует значительное число верующих учёных. Их занятия наукой не вступают в противоречие с религиозными истинами, но это происходит только потому, что внутри миропредставления учёного сферы религии и науки жестко разделены. Наука занимается обработкой внешних данных, а религиозное чувство касается, прежде всего, этических категорий.

Однако подобная демаркационная линия между верой и наукой достаточно условна. Есть области, где комплексы научного и религиозного знания накладываются друг на друга, и при этом их описания не согласуются.

Самый яркий пример такой области – это возникновение сущего. Научная гипотеза возникновения Вселенной и церковное учение о Сотворении мира содержат неразрешимые противоречия (см. Библейское повествование о Сотворении мира и данные современной науки). Одно то, что согласно Библии жизнь сотворена раньше светил, способно поставить любого любителя подгонки Библии к общеобязательному эволюционизму в состояние транса…

Отказ признать достоверность Библии хотя бы по одному из эпизодов библейской истории для верующего невозможен, поскольку иначе любое место Библии может быть подвергнуто скепсису. Для науки же библейский текст не является источником достоверной информации в принципе. Наука внутренне атеистична. Её методологические принципы исключают апелляцию к священному тексту. Иными словами всякий текст рассматривается как гипотеза, подлежащая проверки с помощью верификации.

Но что такое верификация? В общем понимании это подтверждение теоретического тезиса данными непосредственного наблюдения. Верификация применима к физической или социальной реальностям, однако духовные явления не могут быть непосредственно верифицируемы. В результате, наука судит о духовном мире по его отражению в мире материальном, а если таковых устойчивых отражений не наблюдается, науке легко прийти к отрицанию духовных сущностей и явлений.

Между тем, сам корпус научного знания имеет высокую убедительную силу – прежде всего, за счёт прикладной эффективности. Научное знание изменило нашу среду. Человек всюду пользуется достижениями науки, и поэтому, естественно, склонен доверять научной картине мира.

Язык науки, построенный на отслеживаемой логичности утверждений, также сам по себе достаточно убедителен. В первом приближении, научный образ мышления застрахован от произвола частных мнений (в чём, например, можно увидеть причину прагматического бесплодия древнегреческой философии). Правила научного исследования позволяют накапливать научное знание, отбирая только то, что соответствует фактам. Впрочем, это лишь идеальный образ, на практике отбирается только то, что соответствует господствующей парадигме. Всё, что ей противоречит, отбрасывается, часто без серьёзного рассмотрения.

Естественно, возникает желание воспользоваться плюсами науки, сохранив логичность, обоснованность и верификацию в качестве базового инструментария, и в то же время изменить саму парадигму, включив в фактологию знания, сообщаемые нам Писанием. Такую попытку предприняли учёные-креационисты, попытавшиеся изложить историю Сотворения мира языком терминов и гипотез. На сегодняшний день попытка не удалась. Научное сообщество не восприняло креационизм в качестве конкурентной теории, креационистов обвиняют в фактографических ошибках и слишком вольном толковании фактов.

Подобный результат в значительной степени закономерен. Креационизм пытался воспользоваться существующим корпусом научных данных для того, чтобы обосновать то, что не вписывается в парадигму современной науки. А ведь эта фактология создавалась именно в рамках данной парадигмы. Весь научный словарь, вся, грубо говоря, азбука науки выстроена в соответствии с требованиями атеистической парадигмы. Плюс к этому добавить настрой институциональной научной среды: всё научное образование, вся текущая научная деятельность, всё финансирование направлено на поддержку атеистической модели.

К тому же креационизм вместе с темой унаследовал и слабости науки. Рассуждая о том, что было в начале истории, за пределами научного наблюдения, сложно не ошибаться. Поневоле приходится оперировать допущениями, а не наблюдениями. Научная среда лояльна к допущениям в рамках действующей парадигмы, но бороться с парадигмой с помощью других допущений довольно наивно: они будут отвергнуты именно потому, что это допущения, а не факты.

В конце концов, мир, так или иначе, состоялся и представляет несомненную данность. Для нас, для человечества гораздо более важно то, что происходит с этим миром сейчас. Наше сегодня и завтра более значимы, чем отдалённое позавчера. И в этой сегодняшней реальности наука не способна предоставить нам знание о духовном мире, при этом научная парадигма утверждает, что только научное знание обладает достоверностью. В результате мы всё больше и больше упускаем из вида духовную составляющую.

Для современного верующего сознания единственным выходом является формирование новой научной парадигмы, в рамках которой будет признаваться реальность духовных сущностей и явлений. Такая наука потребует создания собственного словаря, своих понятий и описательных моделей. Базой для создания подобной парадигмы должны выступить гуманитарные дисциплины – психология, социология, культурология, поскольку духовная реальность отражается прежде всего на этих аспектах человеческого бытия.