Устойчивое развитие: о проблемах самого востребованного цивилизационного сценария

Устойчивое развитие согласно классическому определению – это «развитие, которое удовлетворяет потребности настоящего времени, но не ставит под угрозу способность будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности».

Однако подобная трактовка  устойчивого развития вызывает жёсткую критику экспертов. Приведённое выше определение называется неконструктивным, так как обходит тот факт, что понять, каковы будут потребности удалённых от нас во времени будущих поколений, практически невозможно.

В качестве более чёткой постановки задачи  предлагается оценивать «хозяйственную ёмкость биосферы», т.е. предельно допустимую нагрузку на природную среду.

Концепции и стратегии перехода к устойчивому развитию во исполнение деклараций ООН разработаны уже во многих странах.

Однако, как отмечают исследователи этого вопроса, они не отвечают поставленной задаче, поскольку в развитых странах  эти концепции и стратегии предполагают «продолжение инерционного развития» (иными словами - ничего не менять по сути), в развивающихся - «антиэкологическую модернизацию» экономики, когда при росте и развитии хозяйства защита окружающей среды отходит на задний план. В этом нет ничего удивительного.

Можно выделить три главных больных вопроса устойчивого развития:

1. Невозможность обойтись без невозобновляемых природных ресурсов;
2. Стремление людей к росту потребления и материального благополучия, в сочетании с резким экономическим неравенством;
3. Моральный аспект отношения к росту народонаселения и демографической политике.

Сложность первого вопроса очевидна. Мы не можем и вряд ли сможем в обозримом будущем обойтись, прежде всего, без минерального сырья: нефти, газа, угля, металлов, строительных материалов, компонентов для производства минеральных удобрений и многого другого.

И даже для того, чтобы задействовать альтернативные источники энергии, нам необходимы невозобновляемые ресурсы - прежде всего для строительства объектов энергетики. Например, кремний для создания солнечных батарей - тоже невозобновляемый минеральный ресурс. Более того, кремниевое производство является «экологически грязным».

Подобных примеров можно привести немало. Таким образом, всё экологически чистое имеет «экологически грязную» сторону, а всё устойчивое - неустойчивую, здесь нет однозначных и простых решений.

Что касается второго вопроса, то «постоянно растущие потребности» современного человека с постулатами устойчивого развития тоже сложно примирить. Кроме того, вопрос имеет острый социально-экономический аспект. Мы сталкиваемся с резким неравенством и между людьми, и между странами.

Если мы говорим, что человечеству надо умерить («рационализировать») потребление, то в равной мере обратиться с этим призывом к «олигарху» и «крестьянину» было бы, мягко говоря, несправедливо. Если взывать к «абстрактному» человечеству без учёта его крайней социально-экономической неоднородности, это выглядит лукавством и лицемерием.

То же верно и для различий между группой ведущих стран - так называемым «золотым миллиардом» - и остальным миром. Необходимость учитывать разрыв в потреблении можно проиллюстрировать на примере нефти - ключевого для современной цивилизации продукта, которому вряд ли в обозримом будущем найдётся адекватная замена.

На США и страны ЕС в совокупности приходится 15% добычи, но около 45% мирового потребления нефти. При этом суммарная доля этих стран в населении Земли составляет всего 12%, или около 800 млн. Иными словами, на долю одного американца или западного европейца приходится в среднем в 4 раза больше нефти, чем на долю его соседа по планете, живущего в менее богатой стране.

А троекратная разница между добычей и потреблением нефти означает то, что две трети  её США и ЕС импортируют. Значит, она добывается в других странах, и экологические издержки по её добыче и транспортировке перекладываются на них и планету в целом.

При этом на США и ЕС в совокупности приходится менее 50% мирового ВВП. И здесь уже парадоксальным образом встаёт вопрос об энергоэффективности их экономики. Ведь западные страны - лидеры в разработках и внедрении ресурсосберегающих технологий. Тем не менее, на единицу произведённого товара они тратят столько же нефти, сколько и остальной, не столь экономически развитый, мир. Да, США и ЕС - это почти половина мирового производства товаров и услуг. Но на него и уходит почти половина мировой нефти.

Однако эти страны являются «законодателями» и экономического развития, и стандартов потребления для остального мира. Значит, приближение к ним других стран потребует кратного роста добычи природного сырья.

Что же будет с природой и человечеством при движении остального мира по «западному пути»? Пока происходит то, о чём говорилось выше. Третий мир идёт по пути «антиэкологической модернизации», поскольку другой не видит, а западные страны - по «инерционному сценарию», поскольку по ряду причин сложно свернуть с накатанной и с виду вполне гладкой дороги. Добавим, что Запад уже прошёл по пути антиэкологической модернизации - просто несколькими десятилетиями и столетиями раньше.

Третий вопрос - о народонаселении, вероятно, самый болезненный. Если говорить прямо, то рост численности населения не способствует сохранению природной среды и ресурсов. Этой стороны дела касался ещё Томас Мальтус в конце XVIII века, а его последователи - «неомальтузианцы» развили тему даже с некоторым цинизмом и категоричностью.

Однако сама постановка вопроса о «контроле численности населения» является очень скользкой - с точки зрения традиционных норм нравственности и отношения к жизни, гуманизма, прав и свобод человека. Не говоря уже о том, что для нашей страны, страдающей как раз от демографического кризиса, актуально совсем другое.

Кроме того, хотя рост населения способствует увеличению нагрузки на природную среду и исчерпанию ресурсов, но, возвращаясь к сказанному выше, разрыв в потреблении между людьми очень велик. В чём проблема - в том, что «нас слишком много» или что «некоторые из нас слишком много потребляют»? Понятно, что «те, кого слишком много» и «те, кто слишком много потребляют» склонны давать на этот вопрос диаметрально противоположные ответы.

После всего этого неизбежен вопрос, достижимо ли в таком случае устойчивое развитие в принципе. Ответим, что ситуация непроста, но далеко не безнадёжна. Панацеи нет, но можно шаг за шагом двигаться одновременно по следующим направлениям:

• рационализация быта и потребления, наведения порядка в доме (нельзя не вспомнить, в связи с этим, известное слово «домострой» - кстати, в книге с этим названием содержится немало полезных советов о правильной организации личного хозяйства);
• разработка и внедрение ресурсосберегающих технологий и вторичной переработки отходов;
• освоение альтернативных источников энергии и смещение структуры потребления от невозобновляемых к возобновляемым ресурсам (естественно, просчитывая все за и против);
• справедливое распределение ресурсов и благ;
• вероятно, самое главное - смена ценностных установок, как на личном, так и на общественном уровне; дилемма «экономика vs хрематистика», обозначенная ещё Аристотелем, сейчас актуальнее, чем была в его время, и для устойчивого развития надо выбирать экономику.

В этом случае есть надежда на сглаживание социально-экономических противоречий, избежание острой глобальной борьбы за ресурсы и на экологическую модернизацию развивающихся стран.

Что касается природных ресурсов, то об угрозе их дефицита предупреждают совершенно обоснованно, но об исчерпании пока рано говорить, а при более разумном использовании острота проблемы тем более будет сглажена.

Простые примеры для иллюстрации: пока на одного человека на Земле в среднем приходится 2 га земли, если разделить площадь земной суши на население мира. Для сравнения - в Москве на 1 жителя мегаполиса приходится 0,01 га (1 сотка земли), то есть в 200 раз меньше. Пресной воды на 1 человека приходится 1,6 млн куб. м, если не считать полярных льдов.  Ну а воздуха, если привести его к плотности приземного слоя (1,2 кг/куб.м), - почти 600 млн куб.м.

Конечно, нельзя в достаточной мере судить на основе показателей, обобщённых до такой степени. Но они всё-таки показывают, что у нас пока есть ресурсы, время и возможности, чтобы избежать глобальной катастрофы.