Педагог и культура

Размышления над книгой Евгения Ямбурга "Беспощадный учитель".

Мы живём в мире, где тон задаёт экономика. Её влияние повсеместно, и мы навыкаем разговаривать на её языке даже тогда, когда говорим о вещах, отстранённых  от прибыли и доходов. Например, теперь считается, что школа оказывает образовательные услуги. 

Для экономики человек - это, прежде всего, участник рынка. У него есть потребности, и он ищет возможность их удовлетворить, прибегая к помощи различных сторонних лиц. Деятельность по удовлетворению потребностей потребителей и есть оказание услуг. У детей есть потребность в получении образования, вернее даже, есть потребность у их родителей  – дать образование своим детям, и школа удовлетворяет эту потребность, предоставляя образовательные услуги. 

И кем в этой проекции оказывается учитель? Он превращается в своего рода менеджера знаний или, как говорили в старину, приказчика. Его задача – отвесить нужный объём информации, убедиться, что информация дошла по назначению без потерь, то есть, что ученик усвоил знания. Такая вот сервисная функция. 

И школа какое-то время существовала в подобном формате, работая как магазин знаний. Потом спохватились, сообразив, что дети не только учатся; они ещё и формируются как личности, потихоньку превращаясь во взрослых, причём не в каких-то там абстрактных взрослых, а конкретно – в граждан нашего государства.  Сегодняшние дети –это завтрашний день страны. И этот процесс внутреннего взросления происходит в значительной степени именно в школе. А следовательно, школа неизбежно должна нести воспитательную функцию. 

Но как сказать об этом экономическим языком? Получится, что школа оказывает не только образовательные, но и воспитательные услуги. Однако такая формулировка весьма уязвима, ведь не факт, что потребитель ищет именно подобных услуг. Ребёнок вряд ли может хотеть, чтобы его воспитывали, да и не каждый родитель готов мириться с мыслью, что его чадо должен воспитывать кто-то ещё, кроме него. К тому же, можно представить лавку знаний, но как вообразить себе магазин воспитания? Воспитательную деятельность нельзя свести к чистому сервису, это – уже не бизнес; в воспитание нужно вкладывать душу. А, стало быть, учитель уже не может быть менеджером. 

Настоящие учителя (талантливые педагоги) об этом знали всегда. Они не вмещаются в ячейку, предусмотренную для них миром, где царит экономический интерес. И чувствуя, что заданные им границы слишком тесны для смысла того, чем они по-настоящему занимаются, они не могли не думать, каково их реальное место в обществе. Кем в действительности является или должен являться учитель? 

Один из таких харизматичных и талантливых педагогов, Евгений Александрович Ямбург написал об этом книгу, недавно вышедшую в издательстве Бослен, –"Беспощадный учитель"[i]. Книга имеет подзаголовок "Педагогика non-fiction". Non-fiction – термин литературоведческий и означает литературу, а вернее тексты, содержащие изложение реальных фактов, – в отличие от беллетристики, то есть собственно художественной литературы, использующей вымысел. В буквальном переводе non-fiction и есть "невымысел". Но человека, говорящего на русском языке, восприятие подталкивает к несколько другому переводу. "Fiction" звучит как "фикция", а в русском слово фикция имеет особый семантический акцент – это нечто ложное, искусственное, имитирующее настоящее, но не являющееся им. И non-fiction читается как "не фикция", то есть как раз подлинное, настоящее. Этот акцент, безусловно, важен для автора. Вот как он формулирует: педагогика non-ficfion – это педагогика, опирающаяся на правду фактов, стремящаяся избавиться от иллюзий. Для неё не существует табуированных тем, она готова обсуждать любые "неудобные" вопросы. 

Главный вопрос, на который должна ответить педагогика, – как воспитать нравственного человека в современном, сложном и противоречивом мире, где у проблем нет типовых схем решения и ни одно из решений не может быть окончательным. Образование само по себе не гарантирует нравственности. История свидетельствует, что палач может быть весьма образованным человеком. Задача – сделать так, чтобы дети, вырастая, не выбирали себе судьбу палачей. Для этого они должны осознать свою внутреннюю свободу и научиться ею пользоваться, координируя степень свободы с мерой ответственности. 

Задача, мягко говоря, не простая. И требует от педагога больше, чем просто преподавания своего предмета в рамках утверждённой программы. Назначение учителя выходит за стены школы; он выполняет важную социальную роль. Но если роль педагога нельзя свести к элементарной ретрансляции знания, то какова она? Кто такой учитель, если смотреть на него глазами общества? 

Евгений Ямбург даёт следующий ответ. Учитель – это транслятор культуры. Культура передаётся от поколения к поколению через посредство фигуры учителя. Человек выносит из школы не только знания, но и некоторый культурный код. С этой точки зрения особое значение приобретают гуманитарные дисциплины, прежде всего, литература и история. 

Литературу легко представить в виде книжной полки, на которую каждый может поставить свой набор книг. Погружение в историю, как правило, не менее избирательно. В соответствии со своими пристрастиями человек выдвигает на первый план одни события, затушёвывает или совсем опускает другие. Получается, что у воспитания такое вот плавающее, неверное основание. Велик соблазн подтасовать фактуру, при этом, конечно же, из самых благих побуждений. Всегда хочется показать реальность, чуть её приукрасив, с тем расчетом, что и на выходе ученик вынесет улучшенный вариант культуры. Педагог испытывает давление сразу с нескольких сторон. Это –государство, желающее получить одновременно и образованные кадры, и лояльных граждан. Это и родители, видящие в своих детях продолжение самих себя и потому ожидающие, что они станут носителями той же культуры. Это и сами дети, достигшие возраста, которому присущи категоричность суждений, нежелание видеть полутона и нелюбовь к компромиссам. Наконец, это и собственное сознание педагога, который тоже человек и имеет свою точку зрения, которую считает правильной и хотел бы передать детям. И вот, будучи точкой приложения столь разных сил, педагог должен суметь не пойти у них на поводу и, возможно, уступая в малом, сохранить главное – чёткую нравственную позицию. 

По Ямбургу учитель –не только носитель и передатчик культуры, но и архитектор личности каждого из своих учеников. Он не должен строить на ложном основании. Построенное на лжи выйдет кривым. Или вообще развалится, когда человек столкнётся с правдой. Главная причина конфликта отцов и детей (утраты преемственности) – это кризис доверия. Молодые люди не умеют быть снисходительными; узнав, что им лгали, они теряют уважение к старшему поколению, что порою приводит к категорическому отказу следовать ценностям отцов, какими бы те ни были. 

Поэтому учитель должен быть честен. Он не может замалчивать факты и уклоняться от острых тем. И он не имеет права ничего навязывать. Учитель обязан беречь свободу ученика, поскольку нельзя научиться пользоваться тем, чего у тебя нет. Ученик должен научиться совершенно свободно выбирать добро и приходить к выбору нравственности в качестве основания своих поступков. 

Ещё очень важно, чтобы учитель сохранял оптимизм. Школа готовит ребёнка к будущему, снабжая его не только знаниями, но и культурой, апеллирующей к важнейшим нравственным категориям. И ребёнок должен увидеть себя в этом будущем, где то, что даст ему школа, поможет ему состояться как личности, найти себе место среди других людей и сделать этот мир чуточку лучше. Дорога, которую ему открывает учитель, может быть трудной, но она не должна вести в тупик. Раскрывающиеся горизонты могут тонуть в тумане или в грозовых тучах, но где-то обязательно должен быть свет. В будущее, где полный мрак и никакой надежды, ребёнок идти не захочет. И он выбросит данный ему багаж, если не поверит, что с его помощью он сможет противостоять мраку. Но чтобы поверил ученик, в это должен верить учитель. 

Для Ямбурга оптимизм естественен. Он не является внешней идеей, которую требуется как-то внедрить в своё сознание, то есть обмануть себя ради детей. Нет, оптимизм автохтонен для поля культуры. Он природно присущ культурному бытию. Культура всегда возрождается. Культура сохраняет символы и накапливает персоналии. К источнику культуры всегда можно припасть, и он даст силы преодолеть "косность жизни и злобу дня", если только педагог действительно готов взять на себя труд воспитания и "выйти из скорлупы своего предмета". 

Ямбург рассматривает педагогику как прикладную философию и культурологию. Но не бывает философии и культурологии вообще. В любом теоретическом поле можно выделить области, элементы которых более тесно связаны друг с другом, чем с чем-то вовне. Объём отношений внутри таких зон значительно превышает их внешние отношения. Это – так называемые дискурсы. Дискурс можно определить как язык в языке. И любое рассуждение принадлежит к какому-то дискурсу – в зависимости от того, какие его автор имеет культурные корни и предпочтения. Книга "Беспощадный учитель" относится, без сомнения, к либеральному дискурсу, в том виде, в котором он был присущ классической интеллигенции. 

Либеральный интеллигент верит в то, что человек способен самостоятельно отделить зло от добра, а выделив добро, последовательно на него опираться. В этой системе нравственность есть результат правильного воспитания, более того – существует если и не нравственный прогресс (накопление нравственного в культуре), то хотя бы гарантированная экстракция нравственности: различные культуры приходят к сходному пониманию того, что такое хорошо и что такое плохо. Лучшие люди в разных культурах оказываются как бы на одной волне, а стремление духа к добру, выраженное в понятиях разных систем, внутренне синонимично. 

Именно в таких интонациях и написана данная книга. Декларируется открытый подход и свободное обсуждение; попытки считать истинной позицию внутри ограды, возведённой с помощью какой-либо идеологии, доктрины или конфессии заведомо осуждаются. И упускается из виду тот факт, что эта открытость вовсе не обладает свойством всеобщности. Это –такая же идеология, как и любая другая. Она несёт свои ценности, которые имеют относительный, а не абсолютный характер. Которые приходится защищать. Не случайно книга называется "Беспощадный учитель". Беспощадный к кому? Автор отвечает на этот вопрос: не к детям же, конечно, к нам, взрослым. Беспощадный в чём? А вот это автор прямым текстом не говорит, но можно догадаться. Беспощадность состоит в том, что необходимо сломать существующие стереотипы, разобрать идеологические закутки, сбить замки с запретных тем. Хочешь, чтобы педагогика была хорошей, чтобы школа готовила людей, "способных справиться с тем морем проблем, которые мы оставляем  в наследство своим детям", – не жди пощады мифам и косности. 

Звучит красиво, однако демифологизация зачастую означает лишь замену одних мифов другими. Евгений Ямбург, желая обосновать свой культурный оптимизм, цитирует древний папирус: "Наша земля приходит в упадок; взяточничество и коррупция процветают; дети перестают слушаться родителей; каждый хочет написать книгу, и конец света уже близок". Вывод для него очевиден: "коль скоро человечество до сих пор как-то справлялось со своими кризисами, то почему отказать ему в такой возможности в нынешних условиях?". Между тем, можно не ограничиваться одним выводом. Например, стоит задуматься о постоянстве возникающих проблем. Выходит, не следует переоценивать сложность именно настоящего момента. Перед современной педагогикой не стоит какой-нибудь исключительной задачи. В любую эпоху воспитать нравственного человека было сложно. Чувство особенной остроты происходящего сегодня  –это аберрация личного участия, усиленная претензией на особый успех нравственного воспитания, имеющейся у нынешних педагогов. Как будто они допускают, что нравственный прогресс всё-таки существует: ещё немного усилий, и мы получим массового нравственного человека. Это как раз –миф, из тех новых, которыми планируется заменить прежние мифы. 

На протяжении всей своей истории человек в каждый момент времени выглядит рискующим полностью утратить всякую нравственность. И если этого не произошло до сих пор, то не потому ли, что нравственность была освящена религией, а религия имела наивысший статус в культуре? Вне конфессий религия сводится к религиозности, нравственность при этом лишается трансцендентальных корней, превращаясь в чисто человеческое установление. Либерализм, пытающийся воспитать нравственного человека, выглядит странно – сколько ни поддёргивай себе под ноги разных фрагментов культуры, всё равно будешь погружаться, поскольку твёрдого основания внизу нет. Культура не спасает; это просто ещё один миф. 

Культура не различает добра и зла; она накапливает и то и другое. А поскольку зло более разнообразно и информативно, со временем доля зла оказывается больше. Культура, помнящая о трансцендентном происхождении нравственности  (и классическая литература как её часть) отступает всё дальше, а то, что приходит ей на смену всё меньше годится для нравственного воспитания. 

Автор "Беспощадного учителя" почему-то считает, что ему (или, скажем в общем, учителю, вдохновлённому идеей педагогики non-fiction) удастся разоблачить мифы и избавиться от предвзятости. Но мы видим, что складывающаяся картинка не менее мифологична. Это касается и взглядов на литературу (модный литературный тренд протестной "литературы молодых" интерпретируется как выражение мироощущения поколения, тогда как это – результат либерального переформатирования литературного пространства) и отношения к истории. Исторические факты никому не интересны сами по себе; пересечение исторического материала и актуальной реальности происходит, только когда прошлое получило интерпретацию, затрагивающую интересы ныне живущих людей. Существуют конкурирующие интерпретации, и выбор той или иной из них зависит от того, к какому дискурсу принадлежит человек, обращающийся к исторической памяти. Евгений Ямбург тут не исключение. Желание быть объективным понятно, но возможности такой ни у кого из людей нет. 

Подводя итоги, можно сказать, что книга "Беспощадный учитель" полезна тем, что ставит педагогику в культурологическую перспективу. Это – нетипично, но, очевидно, оправданно. Постановка проблем и неудобные вопросы, поднятые в книге, также заслуживают внимания. Но вот предложенные решения следует оценивать, не отключая критического мышления, несмотря на величину фигуры Евгения Александровича Ямбурга в отечественной педагогике.