Феномен человека-смартфона

И останутся от нас одни аватары…

Из диалогов со студентами

В эпоху цифровых технологий возникают формы бытийности человека, в которых технико-технологическая, информационная составляющие становятся сущностной определенностью образа проживания человека. Бытийность является проблемой, фундаментальной для философии культуры, предполагающей и общефилософские подходы к исследованию данного сущностного свойства миробытия. В культуре материально-предметная и духовная бытийности представляют собой продукт деятельности человека.

В совокупности определений культуры, наряду с ее определением как ценности, нами принимается к рассмотрению аспект созидания, воплощенности, как реализации духовно-творческой сущности культуры; понимание культуры как процесса и меры реализации сущности человека, его сущностных сил [1, с.15]. Культура – творчески созидательная деятельность по преобразованию природы и общества, результатами которой является постоянное созидание, пополнение и распределение материальных и духовных ценностей, совершенствование всех сущностных сил [2, с.5–6].

Предметом внимания в статье является феномен, полагаем, получивший статус универсальности жизнебытия, именно, – нераздельность человека и технико-коммуникативного средства, объединяющего в себе функции мобильного интернета, телефона, телевизора (в частности, смартфона, или, более конкретно, – смартфона iPhone).

Объединение упомянутых выше технико-информационных функций, в сочетании с мобильностью, позволяет современному человеку, по существу в каждый момент своей личностной бытийности, реализовывать свое присутствие в качестве потребителя и активного субъекта информационного пространства. В этой ситуации смартфон, как мобильное средство связи, приобретает дополнительные эмоционально-ценностные и иные антропологические характеристики, выходящие за рамки его значения как всецело технико-технологического средства. Так, например, в рекламе iPhone однозначно вычитывается отнесенность к тому, что это не просто телефон, а «совершенно новый взгляд на жизнь». Данные информационно-коммуникационные мобильные средства, включаясь в персональное жизне-пространство, выступают в роль реальной стороны диалога в культуре. Современный человек обращается к смартфону практически чуть ли не каждое мгновение своей жизни; не только в связи с конкретным информационным запросом, а и в ситуации эмоциональной, аксиологической неопределенности.

Отмеченные выше обстоятельства приводят к практически неограниченному, беспредельному потреблению информационного поля (включающего непрерывное обращение к персональной новостной ленте в социальных сетях самого разного рода). Современные мобильные технико-технологические информационные средства являются неотъемлемой частью образовательного процесса, сообщая последнему черты, содержащие потенциально и актуально нивелирующие саму суть традиционной его структуры: преподаватель – обучаемый. Мобильное средство связи, виртуально репрезентирующее в буквальном смысле весь макрокосм, отраженный в потребностях человека как микрокосма, становится технико-информационным, цифровым аналогом самого субъекта культуры.

Обратим внимание, что пафос наших размышлений – отнюдь не в отрицании современных цифровых технологий, процесса усовершенствования много-функциональных коммуникационных средств. В данном случае, повод к озабоченности со стороны философов, культурологов, на взгляд автора – в феномене их ценностной самодостаточности, уникальности для жизнебытия человека, возможности замены реального жизненного общения, антропологического диалога, а также – постоянного присутствия, активного доминирования в культурном процессе, жизненном пространстве миробытия человека.

Виртуальная реальность предполагает неограниченные возможности для потребителя культуры, не требуя от него взамен ничего, никакого ответа, деятельности, никакого подвига [4]. Реальным участником, культурным субъектом диалога становится технико-технологический элемент, удерживающий аксиологическое значение, антропологический статус для человека.

Современная культура сохраняет свое многообразие, включающее как доминантные цифровые идентификаторы персонального общения, так и классические антропологические формы [3, 5, 6]. Новое лицо культуры воплощается в семиотических кодах, привычных не для всех. Однако основания для оптимизма остаются, поскольку культура, будучи сложно –организованной системой, способна к отбору лучшего, аккумулируя в себе опыт духовных традиций, вопреки всем деформациям, сопровождающим процесс любого развития.

Литература

1– Культура как целостное явление. – Л.: ЛГИК, 1983. – 152с.

2 – Культурология: теория и практика. М.: Проспект,2015. –368с.

3– Морозова И.Н. Религия: когниции принятия и взаимности. – Челябинск: ЧГАКИ, 2015. –277 с.

4– Николаева О. А. Православие и творчество. М.: Никея, 2012. –240 с.

5 – Путешествие по музеям: путеводитель по музеям Ассоциации работников общественных музеев г. Челябинска и Челябинской области. Челябинск: ЧГИК, 2016. – 227с.

6– Симеон (Томачинский), архим. Мягкая сила культуры. М.: Данилов мужской монастырь, 2015. – 160с. 

Публковалось в "Культура – искусство – образование" (материалы XXXVIII научно-практической конференции научно-педагогических работников института). Челябинск ЧГИК, 2017. С 51-52.