Залман Шкляр и его «Улица»

Название "УЛИЦА" для выставки работ Залмана Шкляра – естественное и органичное. Стоит пройти его улицей и посмотреть его взглядом. Это будет погружение не столько в визуальный ряд, сколько в визуальную философию. 

            Стрит-Фото. Чёрно-белые фотографии. Ясные и простые по форме. Это бесценно. Ясные и простые формы находят кратчайший путь к пониманию. Быть понятным - это одна из важнейших составляющих в работе художника. Залман Шкляр - художник. С помощью фотоаппарата он уверенно добивается успеха в этой очень непростой задаче. Для этого он переносит фокус своего внимания с абстрактного самоощущения на мимолётные, но контрастные события внешнего мира. А внешний мир, он начинается сразу за дверью нашего дома. И если Иосиф Бродский в одном из своих стихотворений  настоятельно рекомендует «не выходить из комнаты», то Залман убедителен в том, что именно за пределами комнаты происходит общение, осуществляется обмен понятными  знаками.  Именно улица показывает нам те модели взаимности, которые знакомы  каждому из нас.

      Улица. Улица - это феноменальное явление. Это транзитная зона нашего мироощущения. В представлении обывателя улица - символ повседневности. Перемещение из пункта «А» в пункт «В». Также улица - место, где каждый сам по себе. В то же время - это место встреч и расставаний, место прогулок и место работы. Я бы вряд ли обратил на это внимание, если бы не фотографии Залмана. Именно его работы позволили мне выйти из состояния “городского гипноза”, вынырнуть из уличного “небытия”. Именно фотографии Залмана включили во мне интерес к событиям, которые происходят ежесекундно, но как будто не касаются меня лично. Теперь я вижу, как много  интересного происходит у меня прямо перед глазами. Проходит, и чаще всего исчезает бесследно.

Для того, чтобы запечатлеть уникальные события повседневности, нужен талант. Именно талант и мастерство позволяют Залману Шкляру так метко выхватывать из потока тот бесценный миг, который, при своей черно-белой аскетичности, наполнен драматургией события, имеет свои повествовательные мотивы. Залман создаёт свои мини-рассказы. В его фотографиях мастерство подчиняется творческому началу, художественному взгляду. Залман прекрасно чувствует пропорции света и тени, ритм архитектурного пространства. Его снимки контрастны и динамичны. Он мастерски включает в свои истории фактуры и абстрактные пятна.  Различные планы и объемы магнетически фиксируют взгляд зрителя на знаковых акцентах в кадре.

       Надо также учесть тот факт, что на улице никто позировать не станет, что события в людском потоке стихийны и непредсказуемы. А значит, нужно успеть уловить магию момента именно в тот миг, когда она норовит ускользнуть и больше никогда не повториться.   

       Казалось бы, фотография - это такой вид искусства, в котором автор ничего не создает вручную. По сути, фотограф просто нажимает кнопку затвора. В фотографии нет ничего «прикладного», но при этом надо вот так, «без рук», передать, сказать, показать, остановить мгновение и наполнить его понятным смыслом, чувством, эмоцией, красотой.  Поэтому надо сказать, что фотографирует не фотоаппарат, а фотограф. Он, фотограф, делает это всем своим «Я». 

      Улица как феноменальное явление позволяет Залману Шкляру проявить себя и свой талант. Залман берёт от фотографии скорость и мобильность. Ни один набросок от руки, ни один сюжет взятый из памяти не сможет так внятно и полно отобразить чистоту момента. Длительность выдержки при частично прикрытой диафрагме и при дневном освещении - примерно  полсекунды, пол вздоха, пара ударов сердца. Мы живём и даже не осознаем, с какой скоростью вокруг каждого из нас меняется мир. Это происходит на расстоянии вытянутой руки. Неуловимые глобальные трансформации.

       Направление “стрит-фото”, в котором работает Залман, появилось ни за один день. Оно имеет свою историю, своих первооткрывателей. Всматриваясь в фотографии Залмана Шкляра, невольно вспоминаешь работы  Александра Родченко. Его фотографии пользуются большой популярностью. Сам художник, основоположник конструктивизма, собрал в своём творчестве богатейший новаторский опыт начала ХХ века. Это полоса единения человека с техникой и механизмами выразилась в характерных особенностях фотографий того периода. Уравнение фигуры человека и городского ландшафта дали художникам новые возможности. Когда фигура человека главнее фона (городского пейзажа), вполне оправдан «заваленный горизонт» и другие деформации реальности. Это, кстати, прослеживается и в работах Залмана  Шкляра. На одном из кадров мы видим, как голуби врываются в подземный переход. Внезапность события. Голуби пугают прохожего.

Мир как будто закружился от внезапности. Стены перехода «танцуют» вместе с птицами. Это хороший приём, который добавляет остроты восприятию события. 

       В фотоработах А. Родченко главные действующие лица  - градация светотени, перспектива, и супрематизм.  Супрематизм проявляется в том, что сами объекты перестают выражаться для зрителя в своём естественном воплощении и приобретают  отстраненный смысл абстрактного пятна, удерживающего общее композиционное решение.

       Есть ещё один приём, который мы часто видим в работах Александра Родченко: вид сверху. Этот ракурс также имеет прямое отношение к супрематизму. Осознанное желание показать зрителю, как мир выглядит при взгляде на него «с облаков». Из этого ракурса проистекает огромное количество композиционных решений. Вид сверху - это прекрасный прием для перевода реальности в знаковую систему, способ показать новые сущностные нюансы события. З. Шкляр виртуозно применяет этот метод в своём творчестве, но не просто отражает сходства и различия предметов, а  «оживляет» фактуры, даёт им язык. Нам становится понятно, что в этом есть личное мнение фотографа, его эмоциональная интерпретация мира. 

Вот четыре человека переходят дорогу. Белые полосы пешеходного перехода чередуются с мокрым асфальтом. Тротуар. Один человек в белой куртке, остальные - в чёрных. Люди - как полосы зебры. Сходство и различие. Возникает ассоциация с отложенной партией в шахматы. Пешки возвращаются домой. На тротуаре они уже не «фигуры», они вечно играют и вечно уходят. Чёрное и белое. Переход. И вот уже само понятие «переход» приобретает новый смысл. И это смещение границ обозначающего и обозначаемого, семантической основы супрематизма, проявляясь на этом кадре, наполняет его самостоятельным звучанием.

Или фотография, на которой дерево и две фактуры  дорожного камня. Композиционно  она также имеет абстрактное воплощение, но маленький «штрих» шагающего человека делает изображение парадоксальным. Человек идёт или падает на дерево? Это наделение дополнительным смыслом при помощи ракурса приводит зрителя в некое замешательство. К тому же квадрат люка - словно окно на стене. Это дорога или стена? Где растёт дерево? Осознанное замешательство. То, что мы видим, и то, что мы понимаем - разные понятия. Человек пройдет не под деревом, а через него.

Помимо «ракурса сверху» в арсенале у фотографа есть такой проверенный в изобразительном искусстве метод, как «игра контрастов». У А. Родченко это прослеживается на примере контактирующих в кадре строгих линий и четких ритмов города, его атрибутов: дорог, труб, лестниц, окон, с силуэтом самого человека. Контраст между живым и неживым, между хаосом и порядком. И хотя человек в статичном положении имеет строго выраженную симметрию, в движении он превращается в случайно поставленную кляксу.

Процесс сопоставления контрастов очень эффектен и пластичен. Человек и геометрия, природа и геометрия, природа и архитектура. Мы можем наглядно прочувствовать данный прием на примере одной из работ Залмана. Человек в костюме спускается по ступеням вниз. Лаконичный и динамичный кадр. Чистое по стилистике жанра фото. Нет лица, нет мелочей, но есть «клякса» фигуры в движении. И хотя это движение вниз, остаётся ощущение делового продуктивного движения. Человек на фотоснимке может и хочет прожить этот день с пользой для себя. Это важно. Важно в том смысле, что “вниз” - не всегда значит падение, что привычный смысл для изобразительного искусства истолковывается автором как эмоциональный подъем и уверенность в себе.

            И всё-таки, желание создать на основе реальности абстрактную композицию – это своеобразный мейнстрим раннего модернизма. Абстрактную, лишенную эмоциональной, драматической интерпретации. Поэтому надо отметить, что  фотографии Александра Родченко совершенно лишены драматургии. Они отстраненные. Они хрестоматийны для нас, современников, с точки зрения приемов и способов, но несут эмоциональную немоту. А. Родченко показал многое, но не сказал этим ничего. Но и этого достаточно с избытком. Его операторские приёмы, его «модернистские» ракурсы стали базой для огромного числа художников, продолжателей документальной или уличной фотографии. К их числу можно отнести Йозефа Куделка и Руи Палха. И если Йозеф в своих фотографиях ближе к документальной публицистике, то Руи Палха - совершеннейший стрит-фотограф. Он любит город, любит Лиссабон с его трамваями и пешеходами, любит воздух Атлантики, настроение её берегов - всё это прочитывается в фотографиях мастера. На мой взгляд, Руи и Залман близки по духу, по настроению, по отношению к сценам.

            У Залмана есть отличная фотография, на которой пенсионеры стоят на пустынной утренней улице. У одного из них две собаки, его собеседник отвлекся и смотрит в камеру. И есть в этой фотографии то, что я называю историей. Есть в этой фотографии продолжение. Получается, что динамика события передана не только в кадре, но и за кадром. За кадром есть прожитая жизнь этих мужчин, а в кадре, то есть сейчас, они полны жизнелюбия. Жизнь начинается каждое утро. Быть может, это утро в Лиссабоне, на краю земли, где огромный океан плещется у ног?

Евменёв Константин, культуролог

Москва. Январь 2018 год.