Правозащитники, опровергайте!

В данной статье приводятся результаты изучения проблемы прав человека и использования этой проблемы разными социальными группами при достижении собственных целей с позиций современной технологии научного мышления. Эта технология предполагает тщательную структуризацию рассматриваемого объекта на основе сочетания субстанционального, функционального, генетического и динамического подхода, с одной стороны, и соблюдения фундаментальных категорий экономико-географо-градостроительно-кибернетического подхода к общественным процессам – с другой.

Такой комплексный анализ заставляет сделать парадоксальный вывод: правам человека и правозащитникам нет места на земле, ибо их наличие исключает возможность реализации фундаментальных свойств демократии и ведет к социальным взрывам, росту агрессивности всего населения, расширению социальной базы международного терроризма, к оглуплению власти и обслуживающей ее официозной науки в процессе обсуждения и принятия решений, к снижению качества управления внутренними и глобальными процессами и замедлению темпов социально-экономического развития всего мирового сообщества.

В субстанциональном плане проблема прав человека имеет четырех основных субъектов – жаждущего чего-либо, ему мешающего, использующего ситуацию в своих целях и «серого кардинала», организующего ситуацию. Очевидно, что с точки зрения нравственности все это очень подозрительно.

Функциональный подход к проблеме предполагает, в частности, ответ на вопрос: когда человек вспоминает о своих правах? Понятно, что здесь возможны лишь четыре случая. Во-первых, когда он хочет, используя национальные, религиозные и прочие чувства людей, ликвидировать спокойную жизнь на данной территории во имя своих корыстных интересов. Очевидно, что для такого человека литературный термин подобрать нельзя.

Во-вторых, человек вспоминает о правах, когда хочет сделать гадость другому и ему для этого надо найти оправдание. Очевидно, что для людей, оправдывающих право на гадость другим, тоже литературный термин отсутствует.

В-третьих, человек вспоминает о своих правах, когда сначала помогал другим делать гадости, а после того, как получает отпор, начинает кричать о нарушении его прав. Очевидно, что такая позиция вряд ли может вызвать сочувствие у объективного наблюдателя.

В-четвертых, человек вспоминает о своих правах, когда неожиданно выясняется, что он стал жертвой чьей-то гадости. Но в такой ситуации рассуждать о правах бессмысленно, ибо здесь речь должна идти не о правах пострадавшего, а о безусловной ответственности того, кто посягнул на честь, достоинство, имущество, здоровье или жизнь пострадавшего, да так, чтобы в следующий раз ему было не повадно.

А что такое посягательство на что-либо, если различать сущность и внешнюю форму проявления? Это нарушение принципа эквивалентности. И если в природе всё подчиняется принципу экономии энергии, то в обществе всё должно подчиняться принципу эквивалентности и безусловной ответственности за его нарушение, формируя обстановку всеобщей личной материальной ответственности за принятое и своевременно не принятое решение.

Почему это так важно? Да потому, что при такой ответственности происходит всё нарастающее превращение общественных процессов в саморегулируемые и эффективно самоорганизующиеся, а самого общества – в саморегулируемую систему, сводящую к минимуму все социальные конфликты и характеризующуюся интенсивным нарастанием пространственно-временной социо-эколого-экономической сбалансированности со всеми вытекающими из этого следствиями.

Усиление саморегуляции в системе ведет к тому, что всё большая часть функций по мере усложнения общественной системы осуществляется, минуя оргструктуры, сокращая тем самым социальную базу коррупции. Одновременно это означает, что в системе сокращается доля альтернативных (взаимоисключающих) связей и повышается доля синергетических связей. Это обеспечивает ускорение темпов экономического роста по мере увеличения производственного потенциала и вывод страны на магистраль расширяющейся экономики (магистраль фон Неймана).

А к чему ведет борьба за права человека? С политической точки зрения – к постоянным конфликтам (например, проблема миграции в США или Франции в связи с надуманным правом на свободу выбора места жительства), к росту агрессивности населения и расширению социальной базы международного терроризма (ведь он во многом порожден правом сильного на свободу передвижения товаров в рамках разрушительного принципа свободной торговли и на удушение экономики попавшихся на эту удочку стран).

С точки зрения кибернетики борьба за права человека означает, во-первых, увеличение доли альтернативных связей в системе за счет синергетических, что ведет к системной дезорганизации мирового сообщества на местных, региональных, национальных и глобальном уровнях; во-вторых, снижение темпов экономического роста по мере увеличения производственного потенциала, что увеличивает разрыв между богатыми и бедными странами, районами (а всякая чрезмерная дифференциация системы снижает её устойчивость); в-третьих, ослабление саморегуляции в системе и увеличение числа функций, проходящих через оргструктуры по мере усложнения системы (а это означает расширение социальной базы коррупции, что делает бесполезной борьбу с ней).

Итак, для нормального функционирования общества термин «права человека» не имеет ни нравственной, ни политической, ни экономической сферы для своего применения.

Но для чего же обществу, основанному на частной собственности, потребовались права человека? Генетический подход к проблеме прав человека – с учетом сущности рыночных отношений и рыночной экономики, сравнительной эффективности разных форм собственности, основного внутреннего противоречия рыночных отношений и оптимальной области конкуренции в условиях всеобщего социо-эколого-экономического кризиса на планете Земля – позволяет дать ответ и на этот вопрос.

Известно, что сущностью рыночных отношений в условиях частной собственности является поиск оптимального плана спекуляции на недостатках действующего хозяйственного механизма с целью извлечения личной выгоды, считаясь с интересами других только в той мере, в какой это экономически, административно и физически опасно. В соответствии с принципом Парето минимум 80 процентов субъектов рынка относятся к супербезнравственным. А в соответствии с принципом профессионализма к нравственным можно отнести не более 5-7 проц. субъектов рынка. Поэтому права человека придуманы для оправдания принципиальной безнравственности рыночных отношений и выполнения трех безнравственных функций. Во-первых, оправдать право сильного, эгоистичного и корыстного проливать чужую кровь, душить местный капитал, местную религию, культуру и традиции. Во-вторых, успевать уводить крупнейших преступников от наказания. В-третьих, сдерживать алчность наиболее безнравственных эгоистов, чтобы между ними не возникли чрезмерные синергетические связи и они не «взорвали» систему в целом и не похоронили всех сильных мира сего.

Да, в последнем случае создается видимость нравственности соответствующего права, но на самом деле и оно абсолютно безнравственно. Ведь рационализация взаимоотношений между людьми выступает здесь не целью развития общества в направлении повышения его цивилизованности (и перехода с принципа конкуренции за ресурсы системы на принцип солидаризма для способствования каждому увеличивать его вклад в расширение ресурсов системы), а лишь в качестве регулятора обратной связи (всего лишь из инстинкта самосохранения).

Обычно говорят о правах человека как о высшей нравственной ценности, ссылаясь на то, что эта проблема существовала уже в античности. Но при этом упускают три момента. Во-первых, в классовом обществе при господстве частной собственности власть признает нравственным лишь то, что или полезно, или не очень вредит частной собственности (поэтому о правах человека и начали говорить в античные времена), но нравственность и частная собственность несовместимы. Во-вторых, появление Всеобщей декларации прав человека через 2 года после начала «холодной войны» и Хельсинской группы после развязывания НАТО целенаправленной деятельности по развалу СССР, когда была выработана стратегия нравственного разложения для каждого социального слоя, и в том числе для интеллигенции. Каким же надо быть наивным человеком, чтобы рассматривать это как случайные совпадения, особенно видя, как сегодня до 80 процентов российской интеллигенции сознательно или бессознательно действует, не считаясь с национальными интересами России. В-третьих, абсолютная оголтелость (до полной потери разума и чувства меры) Совета Европы и ПАСЕ из-за того, что им еще не удалось полностью развалить Россию (ничем иным объяснить такую оголтелость нельзя).

Таковы результаты генетического подхода к проблеме прав человека.

А что показывает динамический подход к проблеме прав человека, отражающий прогноз последствий от ориентации на эти права?

Применительно к России сохранение ориентации на права человека (включая право на свободу выбора места жительства, на миграцию, на сексуальную распущенность и т.д.) в условиях конкуренции за инвестора приведет к концентрации экономической жизни в 20 проц. городов с наиболее высокой рыночной ценой земли и с антигуманной средой проживания с опустыниванием остальных муниципальных образований, по которым будут бродить спившиеся, обкуренные, сексуально развращенные, но демократизированные и с полной свободой слова особи.

Иными словами, правозащитники, сознательно или бессознательно, но толкают Россию не на магистраль расширяющейся экономики и процветающего нравственно и интеллектуально развитого населения, а на магистраль скукоживающейся экономики и ускоренного вырождения населения.

Рассуждения о правах человека ведут к оглуплению власти и обслуживающей ее официозной науки вследствие внедренного в общественное сознание права каждого на собственное мнение и вытекающего из этого принципа плюрализма мнений. А анализ с позиций современной технологии научного мышления показывает, что всё это выдумки, призванные оправдать субъективизм и волюнтаризм того человека, интересы которого отражает данное мнение.

Нет плюрализма (многообразия) мнений, а есть плюрализм высказываний по поводу мнения, и каждый имеет право только на вопросительное (“почему не так?”) или неутвердительное (“мне кажется, я полагаю”) высказывание. А на мнение имеет право тот, кто может доказать, что его точка зрения больше соответствует современной технологии научного мышления и принципу оптимального уровня целостности рассмотрения обсуждаемого вопроса, т.е. профессионал высочайшего уровня. Но и здесь бессмысленно говорить о праве на собственное мнение. Это не право, а вытекающая из принципа эквивалентности обязанность профессионалов – не быть равнодушными, когда во имя чьих-то низменных интересов начинают жонглировать словечками о правах, извращая весь процесс обсуждения и принятия решений и придавая видимость научного обоснования самым низменным интересам людей, либо рвущихся к власти, либо стоящих за властью.

Претензия на собственное мнение ведет к тому, что все дискуссии сводятся к вопросу о том, прав автор или не прав. Но известно, что каждый прав в рамках своих исходных положений. Поэтому сначала надо выяснить, как думает автор и может ли он быть правым со своим кругом исходных положений.

Принцип плюрализма мнений позволяет руководителю принимать любое решение, а принцип плюрализма высказываний по поводу мнения требует от руководителя выработки (или соблюдения) технологии перехода от плюрализма высказываний к единому мнению. Если в первом случае происходит ненужное разъединение общества (например, новые законы о миграции во Франции и США), то во втором – объединение.

Отказ от концепции прав человека неизбежно консолидирует общество, ибо в основе правозащитной деятельности – трактовка закона единства и борьбы противоположностей с позиций борьбы, тогда как нормальному развитию общества способствует трактовка этого закона преимущественно с позиций единства. Практическая значимость такого разделения видна на примере подходов Буша и Саркази к миграции. С позиций принципа эквивалентности они правы, но предлагаемые ими законы построены не на принципе эквивалентности, а на принципе права своего народа на благоприятные условия жизни. Поскольку эти законы не дополнены действиями по ослаблению неэквивалентности в мире, то это тупик.

Правозащитная деятельность противоречит и сущности демократии, каковой является учет и согласование интересов разных слоев и территориальных групп населения, а не борьба их за свои права. Если вспомнить, что параметры системы определяются взаимодействием ее структур, то понятна абсолютная неэффективность общества, допускающего правозащитную деятельность по принципу борьбы за чьи-то права с обязательным обличением кого-то и т.п. В такой системе взаимодействие в значительной мере подменяется воздействием, а такая система обречена на пониженную социо-эколого-экономическую эффективность.

 Итак, правозащитники, приглашаю вас к научной полемике. Попробуйте опровергнуть приведенные доказательства того, что права человека – это одно из самых низменных и самых гибельных «достижений» мировой цивилизации со всеми вытекающими следствиями.

Июнь 2007г.

Эпштейн А.С.- академик Академии наук социальных технологий и местного самоуправления и Академии проблем безопасности, обороны и правопорядка  

Статья перепечатана с разрешения автора с сайта Идеология народа России