Социальные сети и интернет в социально-личностном контексте

Как интернет и социальные сети влияют на современного человека, отражаясь на личности и социальных связях.

Современные условия жизни ставят перед человеком не простую задачу: приходится адаптироваться под условия среды с обилием информации. Информационные технологии, последние годы, развиваются наиболее активно, а социально-общественная система управления еще не сформировалась в достаточной степени, чтобы эффективно регулировать новую информационную среду. Попытки этой регуляции мы можем наблюдать в законодательных инициативах, что лишь подтверждает актуальность данной темы. Однако истоки проблемы можно заметить многим раньше.

Столь популярное ныне понятие «социальная сеть» было введено в 1954 году, социологом из Манчестерской школы, Джеймсом Барнсом. Термин «социальная сеть» он использовал при написании своей книги «Классы и собрания в норвежском островном приходе» и изначально, этот термин не имел ничего общего с интернетом. Барнс определял социальную сеть как то, что объединяет группы людей по интересам. В таком случае, уже современные социальные сети, это проекция реальной социальной группы в некую виртуальность. Часто говоря об интернет зависимостях, мы имеем ввиду зависимость от социальных сетей. От чего эта проекция, а по большому счету – суррогат, приобрел немыслимую популярность? Ведь в настоящих условиях, наличие развитого интернет-аккаунта еще не гарантирует социальной успешности и востребованности индивида. У человека могут быть сотни «друзей» в сети и ни одного друга в реальности, а значит, «социальные сети-online» просто на просто не справляются с задачами своего прародителя. Социальные сети больше не объединяют людей.

Тенденция к ослаблению социально-общественных связей, была заметна еще в 19 веке и продолжает прогрессировать. Э. Дюркгейм диагностировал в современном ему обществе «скрытое недомогание, требующее лекарства» [5, с. 112]. Он обнаружил это неблагополучие в «потоках депрессии и разочарования, которые исходят не от каждой личности в отдельности, а выражают состояние распада там, где есть общество. Они проявляются в ослаблении общественных связей, это своего рода коллективная астения, социальная тревога…» [5, с. 112].

Люди стали отдаляться друг от друга, ища то безопасность, то психологический комфорт. Технологии исполняют функцию посредника между людьми, вклиниваясь в систему «человек-человек», отдаляя тем самым, нас друг от друга.

Российский психиатр, нарколог, А. Ю. Егоров [3], помимо прочих видов зависимостей, выделяет в самостоятельную категорию технологические зависимости (аддикции), куда входят зависимости от социальных сетей, интернета, компьютерных игр и компьютера, соответственно. Эта область знания имеет огромную актуальность в современных реалиях и активно изучается. Одними из первых исследователями в данной области были А. Голберг, М. Шоттон, Ш. Текл, К. Янг, из отечественных специалистов можно выделить А. Е. Войкунского, Н. В. Кочеткова и О. В. Зарецкую.

Проанализировав личностные характеристики индивидов, с выраженной технической аддикцией, а так же факторы возникновения зависимого поведения, которые описывают Ш. Текл, М. Шоттон, К. Янг, можно выделить общие черты: бедность социальных контактов и высокий интеллект.

Споры о значимости физических (химических) и социальных стимулов для формирования зависимого поведения ведутся уже давно, однако единого научного мнения на этот счет еще не сформировано. Однако, т.к. мы имеем дело непосредственно с не химической зависимостью, можно предположить, что ведущую роль, в данном случае, играют социальные факторы. Стоит упомянуть, что в некоторых случаях, при резком отказе от информационных технологий, у аддиктов проявляются соматические расстройства, которые напоминают «синдром отмены» или «ломку» у наркотически зависимых людей.

Известный психолог и философ 20 века, Э. Фромм, относительно социальных изменений и личностного отчуждения писал следующее: «Отчужденный человек утратил связь с самим собой, как и со всеми людьми [7, с. 135].

«Отчуждение и автоматизация ведут к растущему безумию. Жизнь не имеет смысла, в ней нет ни радости, ни веры, ни реальности. Все «счастливы», хотя ничего не чувствуют, никого не любят и не рассуждают. В 19 веке проблема состояла в том, что Бог мертв, в 20 – проблема в том, что мертв человек. В 19 веке бесчеловечность означала жестокость, в 20 – она означает шизоидное самоотчуждение. В прошлом опасность состояла в том, что люди становились рабами. Опасность будущего в том, что люди  могут стать роботами. Правда, роботы не восстают. Однако, если им придать человеческий характер, то они не могут жить и оставаться здоровыми, они становятся «Големами», они разрушают свой мир и самих себя, так как более не могут выносить бессмысленную скуку» [7, с. 395].

Отчуждение, отдаление людей друг от друга, прослеживается и в современных исследованиях:  «В течение долгого времени индивид, уже осознавая себя как отдельное существо, оставался тесно связанным с природным и социальным окружением. Эти узы обеспечивали фундаментальное единство с миром и чувство безопасности. Новое время – время растущего обособления индивида от первоначальных связей»[2, с. 190-191].

Казалось бы, в настоящих условиях мы наблюдаем пик популярности социальных сетей, активное развитие всевозможных мессенджеров и прочих средств удаленной коммуникации, что, теоретически, должно сближать людей. Однако мы наблюдаем обратную тенденцию. Как отмечает профессор Питтсбургского университета Брайан Примак, современные технологии во многом усложняют общение, а не упрощают его. Научная работа «More Social Connection Online Tied to Increasing Feelings of Isolation», была опубликована в American Journal of Preventive Medicine 6 марта 2017 года. «Мы по своей природе социальные существа, но современная жизнь имеет тенденцию разделять нас вместо того, чтобы объединять. На первый взгляд может показаться, что социальные сети открывают новые возможности, чтобы заполнить пустоту, но исследование демонстрирует, что не стоит на это надеяться» [1].  – говорит автор исследования, доктор медицинских наук, Брайан А. Примак. «Вполне возможно, что молодые люди, которые изначально чувствовали себя социально изолированными, поэтому обратились к социальным медиа. Может быть, использование социальных сетей приводит к ощущению изоляции от реального мира. Также возможно, что это комбинация и того, и другого» [1], – считает соавтор данного исследования, профессор педиатрии Элизабет Миллер.

Делать однозначные выводы относительно проведенного исследования, безусловно, еще рано, о чем сообщают и сами авторы. Однако, как показывают неоднократные публикации, вектор развития был задан уже давно и меняться, в ближайшее время, не планируется.

По роду своей деятельности я часто взаимодействую со школьниками, с подростками, и уже даже из моей практики, можно заметить некоторые выраженные тенденции: трудности в коммуникативной деятельности, проблемы с рефлексией, самосознанием.

Детям становится трудно общаться, выражать свои мысли и эмоции без гаджетов, смайликов и стикеров. Некие символы заменили реальные эмоции. Знакомство в реальной жизни подростки, в большинстве своем, считают чем-то страшным, а то и вовсе неприличным, а ведь всего несколько лет назад, альтернативы просто не существовало. На просторах сети Интернет  можно найти не единичные попытки молодых людей провести сравнительный анализ общения в социальных сетях и в реальной жизни. Не трудно догадаться, что в данном аналитическом процессе online общение занимает лидирующую позицию. К плюсам интернет общения подростки относят: анонимность, возможность общаться со многими людьми параллельно, легко начинать и заканчивать общение (не понравившегося собеседника всегда можно добавить в «черный список»), есть время хорошенько обдумать свой ответ. То есть, мы можем наблюдать некоторую деградацию коммуникативных навыков. Безусловно, начать с незнакомым человеком разговор – это морально и эмоционально сложный шаг, особенно учитывая особенности нервной системы и гормонального фона подростка. Классиками отечественной психологии, Л. И. Анциферовой, С. Л. Рубинштейном, Л. Н. Леонтьевым и др., принято считать, что личность формируется, развивается и выражается в процессе деятельности, общения в том числе. Однако подростки сами все чаще и чаще лишают себя этого опыта, а ни школа, ни взрослые, ни какие-либо иные структуры, не берут на себя ответственность, как массовое явление, учить детей общаться, разговаривать друг с другом. Быть может, новому поколению общение просто не требуется. А это уже страшно.

Безусловно, развитие информационных технологий не является первопричиной всех бед. Мне бы в последнюю очередь хотелось пополнить ряды тех, кто склонен «демонизировать» интернет. Данная, бурно развивающаяся отрасль, несет в себе как огромный потенциал для развития личности, человека и человечества в целом, так и огромную опасность. Изучая технологические зависимости и мнение молодежи относительно происходящих процессов, можно заметить парадоксальный феномен, что порой «возможности» и «опасности» интернет-технологий не редко пересекаются между собой. Например, само по себе общение в сети может быть весьма полезным: оно может способствовать расширению кругозора, приобретению новых социальных связей (в том случае, если «друзья» из интернета, становятся друзьями в жизни), можно изучать иностранные языки, общаясь с носителями удаленно, активно развиваются направления дистанционного образования. Однако, как уже подтвердило американское исследование, общение в социальных сетях не может полностью заменить реальное общение между людьми.

Как один из ключевых критериев выбора в пользу интернет-общения, молодежь часто упоминает «анонимность». Именно возможность многочисленных анонимных контактов психологи выделяют как фактор привлекательности, способствующий формированию аддикции (Малкина-Пых, 2010). Что скрывается за феноменом анонимности в сети? Рискну предположить, что в анонимности просвещенная молодежь ищет способ удовлетворения потребности в безопасности и достижение психологического комфорта. Раньше, как писал Э. Фромм в своей работе «Бегство от свободы», человек за счет причисления себя к референтной группе делил личную ответственность на группу, жертвую самоидентичностью, ради достижения психологического комфорта. С введением анонимного взаимодействия, человек делит личную ответственность на ноль, т.к. он, в некотором смысле, находится за скобками общественных отношений. Не имея ни лица, ни имени, теряется связь между своими поступками и их последствиями, ему ничего не угрожает, он чувствует себя защищенным. Однако, от кого или от чего пытается защититься этот человек? Уж не от других, как ему кажется, потенциально опасных людей? В реальной жизни, как заметили опрошенные мной подростки, невозможно добавить недруга «в черный список», в интернете эта власть у меня имеется. Вновь и вновь возвращаясь в «мир возможностей» современный человек находит там временное успокоение, удовлетворение.

Кандидат психологических наук, Кочетков Н. В. попытался обнаружить в технологической зависимости психолого-биологическую основу: «По своим внешним проявлениям зависимость от социальных сетей напоминает «смещенную активность», описанную в этологии [6]. Про «смещенную активность» говорят в том случае, когда одновременно наблюдаются три ее признака: отсутствие целесообразности (человек заходит в Сеть без конкретной цели, здесь уместно вспомнить про «серфинг» в Сети, т. е. бесцельное «брожение»); возникновение в отсутствии внешних событий, запускающих поведение (например, без актуальной потребности в общении или узнавании новостей); использование привычных форм поведения (в качестве таковых может выступать не только интернет-«серфинг», но и, предположим, курение, жевание жвачки и прочие действия, которые в психиатрии можно было бы отнести к компульсиям). По своим функциям «смещенная активность» является одним из способов защитного поведения и наблюдается у человека и животных в состоянии внешнего или внутреннего конфликта. Так как жизнь среднестатистического человека в большом городе характеризуется большой динамичностью и насыщенностью, возникает неизбежный «фоновый» социальный стресс, что приводит в том числе и к рассматриваемому типу защитного поведения, выражающегося в периодическом выходе в Сеть [4].

Данное замечание позволяет несколько отвести внимание от проблемы инновационных интернет технологий в социальную сферу, ведь становится понятным, что данное аддиктивное поведение появляется как следствие психологической и социальной не удовлетворенности. Формирование аддикции – реакция организма на обильный социальный стресс, а значит, отключение мира от Интернета – проблему не решит, т.к. найдется другой способ выражения смещенной активности, будь то алкоголь, наркомания или прочие формы зависимости. Более того, тенденция «отдаления» людей друг друга наблюдалась еще задолго до возникновения интернета. Быть может, информационные технологии всего лишь заострили наше внимание на проблеме, которая существует уже давно. Для того, чтобы с должной степенью компетентности ответить, какие необходимы изменения для понижения уровня социального стресса и что является ключевой детерминантой ослабления социальных связей, требуется более глубокое изучение истории социальных отношений, а так же биологических предпосылок формирования социальности как таковой.

Публиковалось:CredoNew