Идейные истоки и ценности русского консерватизма

В статье рассматриваются истоки и ценности русского консерватизма, проводится сравнительный анализ европейского и русского консерватизма. Показывается, как православие приводит к трансформации европейских идей, придавая русскому консерватизму своеобразие и самобытность. 

Консерватизм представляет собой одну из старейших и влиятельных идеологий в Европе, и вместе с тем в науке нет единого мнения по поводу его характерных особенностей. Так, А. А. Френкин выделяет либеральный, умеренный и правый консерватизм [18, с. 47]. К. Виденкопф говорит о двух типах консерватизма: ценностном (ориентирующемся на сохранение основополагающих общественных ценностей и их осуществление) и структурном (исходящим из того, что стабильность обеспечивается не поддержанием системы ценностей, а общественными структурами) [4, с. 97]. Согласно Е. Шацкому ссылка на прошлое как на высший авторитет имела в общественной мысли «три значения: была защитой или существующего положения вещей, или исторической непрерывности, или же какого-то положения в прошлом, признаваемого идеальным» [20, с. 370]. Имеются и другие классификации консерватизма. 

Во многом данное понятийное разнообразие отражает динамизм и изменчивость социальных процессов, которые вызывают необходимость адаптации консерватизма к новым социально-политическим реалиям. Консерватизм как идеология должен приспосабливаться, видоизменяясь и воспринимая нечто для себя важное даже у своих идейных оппонентов. В результате появляются синкретичные идеологические формы: либеральный консерватизм, консервативный либерализм, революционный консерватизм и т. д. Идейный плюрализм в целом характерен для эпохи постмодерна, однако уже в ХVIII в. консерватизм был интеллектуальной формацией, далекой от какой бы то ни было доктринальной монолитности. В дальнейшем идейные вариации консерватизма лишь усиливались, поскольку в каждом отдельном случае содержание консервативной проблемы ставилось в зависимость от требований эпохи. Так что консерватизм убедительно продемонстрировал возможность своего развития. Сплав ценностей, философско-теоретических идей и соответствующей социальной политики придает консерватизму статус универсалии культуры, и чтобы понять феномен консерватизма, необходимо исследовать его сложную структуру. Это позволит выявить и особенности российского консерватизма, который, хотя и обладает спецификой, но исторически и культурно связан с европейским консерватизмом.

Консерватизм целесообразно рассматривать в двух смыслах: широком и узком. В широком смысле он может быть понят как некое вечное и универсальное мировоззрение. Исследователи справедливо полагают, что «<…> консервативные начала можно усмотреть на самых различных этапах развития человеческого общества» [16, с. 51] и «заметить элементы консерватизма у Платона, Аристотеля и у древних мыслителей» [14]. Следуя этой же логике, Н. А. Бердяев писал: 

«Консерватизм поддерживает связь времен, не допускает окончательного разрыва в этой связи, соединяет будущее с прошлым. Консерватизм имеет духовную глубину, он обращен к древним истокам жизни, он связывает себя с корнями, он верит в существование нетленной и неистребимой глубины» [2, с. 91].

Бердяеву принадлежит важная мысль о существовании «дурного консерватизма, который гасит духовность и задерживает творческое движение». Следует признать, что в консервативном мировоззрении выражается онтологичность бытия, отсюда и «почвенничество» консерватизма – обоснование принципа развития на основе  изучения истоков общества и культуры. В почвенничестве также скрыто или явно выражено коллективное начало, те родовые формы бытия, которые в прошлом объединяли людей. Поэтому консерватизм тяготеет к холистским структурам сознания, где субъект и объект познания не противопоставлены друг другу, а личность погружена в социум. «Носителем традиции, начала устойчивости и непрерывности общественного бытия является общественное единство, общество как целое», – отмечает С. Л. Франк [17, с. 403]. Объективно консерватизм утверждает идею исторической преемственности и единства поколений, образуемой за счет воссоздания культурных традиций. 

В консерватизме существует и особая гносеология. К. Мангейм писал: «Консервативное сознание есть, прежде всего, господствующая, инстинктивная, а подчас и теоретически обоснованная ориентация на имманентные бытию факторы» [12, с. 143]. В противоположность либерализму, ориентированному на долженствование, консервативная гносеология, по его мнению, заключена в морфологическом познании бытия. Мангейм подчеркнул и то, что в консерватизме присутствует скрытая возможность оправдания всего существующего, так как консервативное восприятие времени видит важнейшее подтверждение обусловленности всего существующего в признании значимости прошлого, «значимости времени, создающего ценности». Последнее замечание указывает на преимущественно ценностную форму консерватизма: суть консерватизма – не столько в продуцировании рациональных теоретических концепций, сколько в апологии или творчестве суммы ценностей. Главная задача консерватизма – осуществить ретрансляцию культурных ценностей, сохранить стабильность в обществе и интегрировать социум на основе его базовых ценностей. В этом его сила и значимость для культуры. Согласно А. С. Хомякову, консерваторство есть постоянное усовершенствование, всегда опирающееся на очищающуюся старину.

Гносеология консерватизма не носит систематизированного характера и апеллирует скорее к вере, чувству и инстинкту, нежели к разуму. Для консерватизма характерно признание ограниченности сферы человеческого разума. Но в консерватизме присутствует и специфическая логика, выраженная в суждении Н. М. Карамзина, который писал в своей «Записке о древней и новой России»:

«Не знаю, хорошо ли сделал Годунов, отняв у крестьян свободу (ибо тогдашние обстоятельства не совершенно известны), но знаю, что теперь им неудобно возвратить оную. Тогда они имели навык людей вольных – ныне имеют навык рабов» [9, с. 73]. 

Если было, то должно существовать впредь, если нет каких-то новых решающих обстоятельств – в этом суть исторического права консерватизма. Логика консерватизма нормативна в отношении прошлого и утверждает право обычая. Вследствие этого консерватизм в своём отношении к миру с позиции вечности скорее скептичен и пессимистичен, нежели оптимистичен. Мудрость консерватизма состоит в понимании того, что нет ничего вечного под луной. Тесная связь исторического взгляда и морального сознания стимулирует консерваторов на создание историософии морали. У большинства консерваторов мы можем найти примеры обращения к «спасительным обычаям, правилам и мыслям народным» (Карамзин) и морального суда над действительностью. 

Консерватизм – мировоззрение, в котором в той или иной форме отстаивается идея субстанции и примат целого над частным. Субстанцией могут выступить разные феномены: человеческий род, государство, нация, народ, община, социальная группа, вследствие чего консерватизм можно определить как социальную онтологию по преимуществу, его универсализм является отражением социального единства в отличие от рационального универсализма в либерализме.

Если говорить о консерватизме в узком смысле – как о сложившейся относительно стройной и структурированной системе взглядов, – то исходной точкой его рождения является XVII век. Именно в это время можно увидеть появление политического консерватизма как сочетания идейного и организационного начал, направленного против Реформации и английской буржуазной революции 1640-х годов. Важным этапом в развитии консерватизма стал рубеж XVIII– XIX вв. Термин «консерватизм» впервые был употреблен в 1818 г. Ф. Р. Шатобрианом, издателем журнала «Консерватор», для обозначения идеологии феодально-аристократической реакции периода французской революции. Постепенно слово «консерватор» получило распространение в Англии применительно к партии тори. Одновременно этот термин вошел в широкий обиход в Германии, а в 1823 г. в платформе Национальной республиканской партии США содержался призыв к сохранению Сената в качестве консервативной ветви федерального правительства. Главным фактором, определившим эволюцию консервативной идеологии на рубеже ХVIII–ХIХ вв., стала Великая французская революция. Именно в это время выходит книга Э. Бёрка «Размышления о революции во Франции» (1790). Бёрком сформулированы и основополагающие ценности консерватизма: политическая мудрость, традиция, патриотизм, порядок, независимые суды, знатность, свободное и сильное монархическое государство, дисциплинированная армия, реформируемая и пользующаяся уважением церковь, моральные ценности, иерархически организованное общество, законность, историческое право и наследственная собственность, прагматизм, признание естественного неравенства людей, семья, довольный и защищенный трудолюбивый народ. 

Бёрком назывались и антиценности: абстрактный разум, универсализм, механицизм, индивидуализм, нигилизм, моральный релятивизм и цинизм, социальное и имущественное равенство, культ личных прав и свобод, атеизм, революционаризм, буржуазность. Заметим, что Бёрк был сторонником «усовершенствования путем сохранения всего ценного из прошлого» и не выступал против свободы, он критикует лишь непродуманные реформы и анархическую свободу. «Идея свободы, полученная людьми вместе с врожденным чувством достоинства, защищает поколения от неизбежной наглости выскочек. Вот почему наша свобода – это благородная свобода. Она значительна и величественна. У нее есть родословная, своя портретная галерея предков, ей принадлежат надписи на монументах, документы, свидетельства, титулы и права», – пишет он [3, с. 53]. Подлинная цивилизация, по его мнению, выражает естественную природу человека, Божественный порядок мироздания и благоразумие народа. «Но создать свободное государство, т. е. регулировать противоположные элементы свободы и сдерживания, требует размышления твердого, сильного всеобъемлющего разума» [3, с. 142]. Бёрк по праву стал одним из зачинателей классического европейского консерватизма, а его идеи повлияли на консерваторов других стран.   

Значительный вклад в становление консервативной идеологии внесли французские мыслители-традиционалисты: А. Ривароль, Бональд и Ж. де Местр. При всём идейном различии они были убеждены в необходимости усиления роли религии в обществе, вели речь о теократии и отвергали любые попытки реформировать общество, а умозрительные проекты радикального переустройства общества, по их мнению, обречены на неудачу, поскольку нарушают веками установленный порядок. 

Наконец, следует назвать и романтическую философию как идейную предпосылку консерватизма. Немецкий романтизм начала ХIХ в., так же как и философия Шеллинга, оказал серьезное влияние на формирование исторической школы права и политэкономии (Г. Гуго, К. Савиньи, Г. Пухта, Ю. Шталь, Ф. Лист) и стал реакцией на распространение концепции естественного права и рационализма эпохи Просвещения. 

Краткий экскурс в историю европейского консерватизма показывает, что он вырастает на основе традиционализма, хотя и не сводится к нему. Традиционализм же иногда понимается «как страх перед движением в любую сторону» [20, с. 371]. Однако эта психологическая тенденция может обрести особую функцию в социальном процессе.

До поры до времени индивиды являются бессознательными носителями этого инстинктивного традиционализма, но в случае серьезной угрозы традиционному миропорядку дремлющая психическая энергия, можно сказать, переходит в политическую. Так рождается определённая политическая философия. Иначе говоря, консерватизм «есть не что иное, как вариант традиционализма, который стал сознательным» [15, с. 4]. Консерватизм делает упор на соблюдение ценностей патриотизма, государства, норм морали, дисциплины и порядка, семьи, религии, коллективизма – это мировоззрение, направленное против радикального прогресса и ломки устоев общества. По вопросу о времени и обстоятельствах зарождения российского консерватизма существует несколько точек зрения. Б. В. Глинский полагает, что «консервативная партия» в России существовала, по крайней мере, в 1730 г. [5, с. 57]. По мнению Т.П. Вязовик и Ю.Н. Солонина «консерватизм как феномен политической жизни появился в конце XVIII – начале XIX столетия и явился ответом на модернизацию, проводимую в рамках европеизации страны» [11, с. 9]. Можно согласиться с тем, что в ХVIII в. действительно были представители консервативной мысли – А. И. Сумароков, Г. Р. Державин, М. М. Щербатов – однако следует также признать, что в это время фактически отсутствовали условия для организационного и идейного оформления консерватизма. Дореволюционный русский консерватизм в своём генезисе прошел два этапа: первый – период раннего консерватизма первой половины ХIХ в. и второй – пореформенный. Консерватизм в России возник как реакция на реформы и в связи с Французской революцией и распространением идей либерализма. В этом он похож на европейский консерватизм, но отличало его ценностное своеобразие, специфическая категориальная структура мировоззрения. Ранний русский консерватизм имел следующие концептуальные формы: просвещенный консерватизм Н. М. Карамзина, славянофильство и доктрина официальной народности С. С. Уварова, С. П. Шевырева, М. П. Погодина. Содержательно данный консерватизм был эклектичен. Так, у Карамзина мы можем найти идеи оправдания крепостного права в сочетании с идеологией цивилизации и Просвещения. Классическое славянофильство соединяло либеральные идеи свободы личности и консервативные ценности религиозной соборности. 

Русский консерватизм может рассматриваться как специфический вариант общеевропейского течения консервативной мысли в условиях России – страны с устойчивыми социокультурными традициями, с одной стороны, и быстрыми темпами модернизации – с другой. Можно выделить различные социальные группы носителей консервативного сознания. К. Д. Кавелин писал: 

«Существенная разница между консерватизмом в том смысле, какой мы ему придаем, и в том смысле, какой ему приписывается у нас весьма часто, заключается в том, что в последнем он опирается на какой-нибудь идеал, начало и во имя их отстаивает и охраняет существующее; консерватизм же как принцип стоит за существующее не во имя какого-нибудь идеала или начала, а потому только, что нет в виду лучшего, или не выяснилось, как к нему перейти. Не будучи доктриной, консерватизм – великая сила. У нас публика и народ величайшие, неумолимые консерваторы» [8, с. 1037]. 

Б. Н. Чичерин полагал, что носителями «охранительных начал» в России были дворянская знать и крестьянство. «Удаленные от центров, где проявляется свободное движение мысли, местные землевладельцы вообще, причастны охранительному духу в еще большей степени, нежели высшие слои, и этот дух, вследствие связи с местными интересами, принимает у них узкий характер. Поэтому они вообще являются противниками всяких нововведений, особенно тех, которые касаются их личных прав и интересов» [19, с. 239–240]. Консерватизм в России был укоренен в традиционных церковно-дворянских кругах, но также мог иметь и верхушечный интеллектуально-интеллигентский или бюрократический характер.  

Идейные истоки русского консерватизма весьма разнообразны. Российская интеллигенция знакомилась с консервативными доктринами во время зарубежных поездок и посредством переводов и издания консервативных трудов на русском языке, а также в процессе общения с представителями западноевропейского консерватизма, живущими в России. Особое значение в формировании русского консерватизма принадлежит влиянию западноевропейского традиционализма начала XIX столетия в лице Шатобриана, Ж. де Местра, Бональда, Ламенне. Из их сочинений русские консерваторы восприняли и развили идеи о бессилии индивидуального разума, об истине как результате здравого смысла или общего согласия, о необходимости усиления роли религии в обществе, о влиянии традиций на общественную жизнь. Значительное влияние на русский консерватизм оказали идеи философского романтизма, особенно немецких романтиков Шеллинга, Баадера, что делает понятным интерес русских консерваторов к проблеме интеллектуальной интуиции и иррационализму. С влиянием философского романтизма следует связывать и стремление большинства русских консерваторов объяснять социальную жизнь, опираясь на сравнение общества с организмом. «Подобно немецким романтикам, русская мысль стремится к целостности и делает это более последовательно и радикально, чем романтики, которые сами утеряли целостность. Целостность христианского Востока противопоставляется рационалистической раздробленности и рассеченности Запада» [1, с. 24]. У русских консерваторов именно органичность была идеалом совершенной жизни. Кроме того, во второй половине XIX в. русские консерваторы, в частности славянофилы и почвенники, также под воздействием философского романтизма акцентировали основное внимание на категории нации как на исходном принципе философствования. 

Рассматривая идейные истоки русского консерватизма, нельзя не заметить, что в основании консервативной идеологии лежали идеи и ценности православного христианства. Так, присущий русским консерваторам иррационализм опирался на православный принцип непостижимости Бога рациональным путем. Кроме того, они восприняли и аксиологические устремления в философско-исторических взглядах Восточного христианства. При этом именно православие придавало русскому консерватизму своеобразный, самобытный характер, так как идеи, воспринимавшиеся у западных мыслителей, во многом трансформировались под его влиянием. В частности, романтическая идея органичности нашла своеобразное преломление в учении о соборности славянофилов и философии всеединства В. С. Соловьева.

Консерватизму как общественно-политическому направлению положили начало несколько общественных и культурных центров. Это тверской салон Екатерины Павловны, двор Марии Федоровны, литературное общество «Беседа любителей русского слова», где ведущую роль играли А. С. Шишков и Г. Р. Державин, а также московский кружок С. Глинки и Ф. Ростопчина. Всех их объединяла борьба против М. М. Сперанского и его курса на реформирование России. Именно по заданию великой княгини Екатерины Павловны Н. М. Карамзин написал свою известную записку «О древней и новой России», ставшую одним из важных документов русского консерватизма. По масштабности и глубине анализа российского общества её вполне можно сравнить с сочинениями Э. Бёрка. Фактически Карамзин выступил в роли оппонента проводимой властью политики и предложил альтернативную программу развития России, основанную на принципах «естественного возрастания, без порывов и насилия, соединением нового со старым» и «неохотного заимствования у Европы». В Записке выражена важнейшая  идея: «Два государства могут стоять на одной степени гражданского просвещения, имея нравы различные. Государство может заимствовать от другого полезные сведения, не следуя ему в обычаях» [9, с. 33]. Эта мысль, по существу, предваряла позднейшие концепции культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского и культурного разнообразия цивилизаций. 

Значительное усиление влияния консерватизма в идеологической и общественно-политической жизни страны наблюдается в 1820– 1850-е гг. В это время на волне политического консерватизма формируется и вызревает «русское воззрение», или «самобытничество» – идеология «контрпросвещения», представленная любомудрами и славянофилами. Одновременно С. С. Уваров разрабатывает доктрину «православие, самодержавие, народность». Ее разработка была вызвана новыми потребностями самодержавной власти в изменившихся после революции 1830 г. условиях.

В пореформенный период консервативный лагерь после недолгого отступления во второй половине 1850-х – первой половине 1860-х гг. вновь заметно укрепляется. При этом мощный толчок развитию философии русского консерватизма дали идеи славянофилов, в особенности Н. Я. Данилевского. В свою очередь, идеи Данилевского подхватило и продолжило «охранительное и зиждительное» направление русского монархизма (К. Н. Леонтьев, М. Н. Катков, Л. А. Тихомиров и др.). В пореформенный период все российские идеологии приобрели большую мировоззренческую определённость. Специфика пореформенного консерватизма состоит в теоретическом разнообразии, в это время появляется целый спектр концепций: от неославянофильства до монархизма и почвенничества. Всё это свидетельствует о развитии идеологии консерватизма в России, появлении в ней большей глубины и разнообразии. В конечном итоге во второй половине XIX в. в лагере консерваторов оказались видные писатели, крупные историки и известные философы, которые приступают к созданию новых теорий, нацеленных, прежде всего, на сохранение государства. Можно выделить следующие течения пореформенного консерватизма: неославянофильство (С. Ф. Шарапов, И. С. Аксаков, Д. Н. Шипов), почвенничество (Ф. М. Достоевский, Н. Н. Страхов, А. А. Григорьев), монархизм, или охранительное течение (М. Н. Катков. К. П. Победоносцев, К. Н. Леонтьев, В. П. Мещерский). В начале ХХ в. консервативные идеи отражены в творчестве П.А. Флоренского, М.О. Меньшикова, В.В. Розанова. 

Важным симптомом идеологического и организационного укрепления консерватизма является развитие периодики. Наиболее популярными изданиями были журнал «Русский вестник» и газета «Московские ведомости» М. Н. Каткова. Русский монархизм был представлен газетой «Гражданин». Её издатель князь В. П. Мещерский наряду с М. Н. Катковым был одним из главных теоретиков консервативного направления. В периодике русского монархизма особое место занимала газета «Весть», которая была органом дворянских олигархических кругов и занимала крайне правую, даже реакционную позицию. Неославянофильская периодическая печать была представлена изданиями И. С. Аксакова: газеты «День» (1861–1865), «Москва» (1867–1868), «Русь» (1880–1886). В пореформенный период взгляды почвенников на социальное устройство, политику, экономическую жизнь, культуру и религию были сформулированы в журналах «Время» (1861–1863) и «Эпоха (1864– 1865), которые издавались Ф. М. Достоевским. Следует заметить также, что консервативные идеи развивались в религиозной периодике, которую можно рассматривать в качестве органической части консервативной периодической печати в целом. К таким богословско-публицистическим журналам могут быть отнесены «Духовная беседа» (1858–1876), «Домашняя беседа для народного чтения» (1858– 1877), «Душеполезное чтение» (1860–1917), «Дух христианина» (1861–1865), «Странник» (1861–1917) и др. 

Таким образом, можно выделить следующие основные ценности русского консерватизма:  

Во-первых, это отстаивание естественных, почвенных форм социальной жизни. И. С. Аксаков писал: «Общество есть не что иное, как народный организм в деятельном развитии, не что иное, как сам народ в его поступательном движении» [6]. Общество, по его мнению, служит не только сознательному выражению народных начал, но и внутренней целостности народного организма. Поэтому в современной интеллигенции он видел оторванную от народа небольшую группу западников-индивидуалистов. К. Н. Леонтьев также не жаловал российскую интеллигенцию, о которой писал: «С точки зрения государственной, надо напротив того, радоваться, что народ «интеллигенцию» нашего времени не очень любит, что она ему не нравится» [10, с. 70]. 

Во-вторых, сильный властный порядок, реализованный в иерархически организованной государственности, отражающей естественное социальное неравенство. Иерархия порядка власти выступала альтернативой горизонтальной упорядоченности права. Политическим идеалом было монархическое или конституционно-монархическое государство, подобное семье, где все домочадцы добровольно подчиняются главе семьи. «В монархе российском, – писал Карамзин, – соединяются все власти: наше правление есть отеческое, патриархальное» [9, с. 102]. Консерваторы выступали за просвещенный авторитаризм, где реализуется приоритет обязанностей над индивидуальными свободами и правами: социальный порядок оказывается мерой свободы. Выступая за целостность государства, консерваторы были принципиальными противниками демократии, разделения власти и верховенства права, поскольку они ослабляли власть и имели формальный характер, не отражающий органических потребностей жизни. Вследствие этого консерваторами выдвигалась этика служения государству. Сильное государство признавалось опорой социальной стабильности и нравственного воспитания. Государственный патриотизм консерватизма противостоял космополитизму правового государства либерализма. В целом индивидуальная свобода не была главной ценностью в консерватизме, а в тех случаях (славянофилы, В. С. Соловьев), когда признавалась значимой, то в определённой мере связывалась с формированием нравственно-религиозного самосознания личности и нравственной культурой общества. Центральным объектом критики консерваторов оказывается «антропоцентризм, господствующий в современной цивилизации» [21, с. 8]. В российском консерватизме ощутимо недоверие к разуму, который без опоры на религиозную веру способен оправдать любое зло.  

В-третьих, в русском консерватизме значимой признается ценность нации. Особый интерес вызывает решение национальной проблемы в русском консерватизме. Оно было неоднозначным. Так, К. Н. Леонтьев подчеркивал национальный характер консерватизма, а славянофилы отстаивали идею церковного соборного единства православных. В. С. Соловьев с позиции универсализма писал о нравственной обязанности настоящего патриота: «служить народу в человечестве и человечеству в народе». Данное различие во многом обусловлено расхождениями в понимании соотношения универсального и национального в христианском вероучении.    

Наконец, в консерватизме утверждалась ценность культурного традиционализма как основы эволюционных социальных изменений и саморегуляции общества; привычки и чувства признавались фундаментальными силами в обществе и в жизни человека, вследствие чего консерватизм, отстаивая историческое и социальное право, последовательно критиковал естественное право либерализма за его универсализм и формализм. В отдельных же случаях консерватизм становился пассеизмом – чрезмерным преклонением перед прошлым, ярко проявленным в воззрениях К. П. Победоносцева. В целом же консерватизм в культурном отношении выступал за единство в многообразии и против многообразия в единстве.   

В заключение отметим, что ценности консерватизма получили своё дальнейшее оригинальное развитие в русском зарубежье. И. А. Ильин, Н. А. Бердяев и С. Л. Франк разрабатывают духовный консерватизм, в котором ценность охранения синтезирована с ценностью духовной свободы и творчества личности. Ильин полагал, что внутренняя свобода духа ни в коем случае не предполагает отрицания авторитета и дисциплины, но человек, не достигший её и не сумевший внутренне освободиться, не заслуживает политической свободы. «Здесь определённо можно установить, что наиболее совершенна та политическая форма, которая соответствует основным и неизменным аксиомам правосознания и обращается в душах людей к этим аксиоматическим основам гражданской жизни» [7, с. 193]. Назовём данные аксиомы: внутреннее чувство собственного духовного достоинства, способность к волевому самоуправлению, а также взаимное доверие и уважение. Думается, что эти ценности актуальны и в настоящее время в российском обществе и правовом государстве.

Список литературы

1.    Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. – М., 1990. 

2.    Бердяев Н.А. Философия неравенства // Русское зарубежье. Власть и право. – Л., 1991.

3.    Бёрк Э. Размышления о революции во Франции. – М., 1993.

4.    Виденкопф К. Время синтеза // Мировая экономика и международные отношения. – 1989. – № 7. – С.97.

5.    Глинский Б.Б. Борьба за конституцию. 1612–1861. – СПб., 1908.

6.    День. – 1862. – № 22.

7.    Ильин И.А. О свободе // Полн. собр. соч. Т.1. – М., 1993.

8.    Кавелин К.Д. Собр. соч. в 4 т. Т. 3. – СПб., 1898. 

9.    Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в её политическом и гражданском отношениях. – М., 1991.

10.  Леонтьев К.Н.  Как надо понимать сближение с народом. – М., 1881. 

11.  Мамонтов В.Ф. К вопросу о зарождении консерватизма в России // Российский консерватизм: теория и практика. – Челябинск, 1999.

12.  Мангейм К. Идеология и утопия // Утопия и утопическое мышление. – М., 1991.

13.  Молчанов Е. Б. Проблема определения понятий «консерватизм» и «неоконсерватизм» в западной и отечественной  политологической литературе. – М., 1994. 

14.  Рахшмир П.Ю. Эволюция консерватизма в новое и новейшее время // Новая и Новейшая история. – 1990. – № 1.

15.  Рахшмир П.Ю. Три консервативные традиции: общее и особенное // Исследования по консерватизму. Вып. 2. Консерватизм в политическом и духовном измерениях. – Пермь, 1995. 

16.  Русский консерватизм / под ред. В.Я. Гросула. – М., 2000.

17.  Франк С.Л. Духовные основы общества. Введение в социальную философию // Русское зарубежье. Власть и право. – Л., 1991. 

18.  Френкин А.А. Западноевропейские консерваторы: кто они? – М., 1990. 

19.  Чичерин Б.Н. Социология. – Тамбов, 2004.

20.  Шацкий Е. Утопия и традиция. – М., 1990. 

21.  Weiss E. B. Conservatism in Europe. 1770–1945. – L. 1977.

 Публиковалось: Вестник Ленинградского государственного университета имени А. С. Пушкина  № 2 Том 2. Философия, 2013  Стр. 172-183