Пространство городской культуры

Очерк взглядов Ю.М. Лотмана на семиотику Петербурга

Исследованию семиотики городского пространства, выделению его семиотических характеристик и представлению их в виде знаковых систем посвящено незначительное количество работ.

Семиотика городской культуры максимально полно отражена в таком понятии, как урбанизация. Как правило, любому городу присуща полистилистичность и полидискурсивность. Для того, чтобы рассмотреть пространство города как знаковую систему, необходимо выделить базовые понятия и определения семиотики, такие как: знак, знаковая система, семиотические характеристики текста городской культуры, семиосфера, семиотическая граница, а также понятия смежных дискурсов, в контексте которых они функционируют. Город, являясь частью семиосферы, представляет собой семиотическое пространство с присущим ему рядом следующих характеристик: семиотическая граница; архитектурный семиотический ряд; внеархитектурный семиотический ряд; проксемические «коды» города, составляющие общий семиотический фон города, знаковые персоны, мифы, формирующие городской семиозис. Наибольший интерес представляют исследования, касающиеся семиотической дифференциации столичных и провинциальных городов. В любом случае семиотика городского пространства детерминируется коммуникативными процессами культуры. Город, таким образом, представляет собой знаковое воплощение собирательного коммуникативного пространства.

В своих работах, посвященных семиотике Петербурга [1], Ю.М. Лотман выделяет несколько критериев, необходимых для того, чтоб рассматривать       город, как семиотическую  систему.

Он предлагает рассматривать город с различных позиций: 

• Город как имя;
• Город как пространство;
• Город как время.

Опираясь на учение Блаженного Августина, который, в свою очередь, рассматривает время в трех ипостасях: настоящее прошедшего, настоящее настоящего и настоящее будущего, Лотман предлагает несколько моделей городского пространства на примере Петербурга: 

• Петербург как город, существующий в реальном историческом времени. «Новая Голландия», перенесенная на русскую почву;
• Петербург как «вечный город», включенный в сакральное время;
• Петербург – эфемерный, несуществующий город.

Подразумевается, что эти модели существуют в нашем сознании одновременно, актуализируясь в зависимости от обстоятельств.

Любой построенный город можно рассматривать как «живой организм», и наше повседневное понимание и осмысление его во многом неадекватно реальности. С одной стороны, судьба города во многом зависит от проживающих в нем людей. С другой стороны – он функционирует как независимая от его жителей саморазвивающаяся система.

Семиотических моделей Петербурга может быть несколько, и во многом они будут зависеть от точек обзора. (Например, вид города с воздушного пространства, «Петербург Пушкина», «Петербург Достоевского» и т.д.). Любая созданная семиотическая модель города, по мнению Лотмана, «это остановленная временная   точка», и она просто не может быть адекватной реальности и тождественной нашему представлению о ней, поэтому любая семиотическая модель города  ограничена либо в пространстве, либо во времени и развивается по своим собственным законам. Лотман отмечает,что в городоведении особое внимание уделяется изначальному месторасположению города. Например, города, построенные на материковой почве, тяготеют к замкнутости и концентричности. Города же, расположенные на воде, напротив, имеют «эгоцентричный, агрессивный, нацеленный на поиск пространства характер». Они «борются» за право быть центром.

Лотман утверждает, что при искусственном создании городов символы предшествуют самому городу. По его мнению, у Петербурга их два: город как символ европеизации России и Петербург – Северная Венеция.

Изначально Петербург был задуман как оборонительный пункт – «как военная столица», как каменный идол, «оживший» впоследствии. Город, который одновременно выполняет функцию морской крепости, внешне неподвижен, хотя статуарность, воплощенная в камне, не отрицает наличия внутренней динамики. Лотман отмечает, что «петербургский камень – артефакт, а не феномен природы», поэтому искусственная, вторая природа в Петербурге становится естественной, первой природой.

Однако, Ю. Лотман, рассматривая семиотическое пространство города, имел в виду не только архитектурный ансамбль, но и остальные факторы, составляющие семиотический фон данного пространства (язык, костюмы, интерьеры, предметы быта, названия улиц и т.д.). Он довольно много уделяет внимания исследованию семиотизации поведения, и приходит к выводу, что в ее основе лежит система взглядов, которая связывает воедино все параметры.

Рассматривая, к примеру, быт и нравы петербургских дворян, основанные во многом на правилах сословно-аристократической этики, Лотман отмечает, что аристократ типичен, процесс индивидуализации совершается в нем согласно штампам и клише, принятым в данном сословии. Например, Лотман трактует дендизм как простую поведенческую оригинальность, не имеющую никакой идеологической основы, поскольку она ограничена сферой быта. Рассматривая семиотический фон Петербургского пространства, он так же много внимания уделяет существенному, детальному, подробному описанию «обыкновений» столичной жизни, в особенности, психологии быта.

Однако, рассматривая и анализируя все это, в итоге он приходит к выводу, что «Петербург – тайна. Все его символы оказались нереализованы, да они и не могли реализоваться. Он не стал Европейским городом. Он не стал Венецией. Не стал вторым Римом – он стал собственной тайной».

Лотман утверждает, что для того, чтобы читать «город как текст,  нужно ощутить семиотическую фактуру культуры, уловить возникающие знаковые смыслы и стоящие за ними денотаты. Денотат является неприменной предпосылкой существования знака, он его во многом детерминирует, облегчает, в какой – то степени, чтение семиотических кодов культуры и истории» [3;4].

Подводя итоги, следует отметить, что архитектурный ансамбль Петербурга, спроектированный и построенный преимущественно западными архитекторами и скульпторами в соответствии с лучшими образцами европейской культуры, в эпоху каждого из правящих императоров обогатился постройками, носящими значительный отпечаток личности царствующих особ. В результате этого было создано уникальное архитектурное семиотическое пространство, которое впоследствии стало символом именно русской культуры.

Следует отметить и тот факт, что именно семиотический метод исследования максимально полно позволяет исследовать городское пространство не только в синхроническом, но и в диахроническом аспекте.

ЛИТЕРАТУРА

1.         Лотман Ю.М. Текст как семиотическая проблема. // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Таллинн. 1992 . Т.1.

2.         Лотман Ю.М. Актуальные проблемы семиотики культуры. Тарту.- 1987. -150 с.

3.         Лотман Ю.М. Современность между востоком и западом. Знамя. 9. 1997.

Публиковалось в ЖИЗНЬ ПРОВИНЦИИ КАК ФЕНОМЕН ДУХОВНОСТИ: Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 12-14 ноября 2009 г. Нижний Новгород/ Под ред. Фортунатова Н.М. – Нижний Новгород: Изд-во «», 2010