Дагестан в творчестве Евгения Лансере

В Музее культуры Астрахани до 22 ноября 2020 г. проходит выставка «Дагестан в творчестве Евгения Лансере».

Выставка объединяет подлинные графические работы известного русского художника Е. Лансере и традиционные предметы быта, которые дают полноту картины дагестанского интерьера в период пребывания в первой четверти XX века Евгения Лансере на Кавказе. 

О жизни Евгения Лансере в Дагестане.

Первый раз художник посетил Кавказ в 1904 году, во время свадебного путешествия, которое совершил по примеру своих родителей – скульптора Евгения Александровича Лансере и художницы Екатерины Николаевны (урождённой Бенуа). В июле 1912 года, уже известным художником, без пяти минут академиком Императорской академии художеств, он отправился туда выполнять заказ петербургского издательства – иллюстрировать повесть «Хаджи-Мурат» Л. Н. Толстого. В поездке по Чечне и Дагестану очень помогло знакомство с дагестанцем Магометом Мирзой Хизроевым, сестра которого была замужем за младшим сыном Хаджи-Мурата. Лансере создал многочисленные этюды и зарисовки гор, аулов, фигур, лиц.

В следующий раз художник попал в Дагестан уже после выхода в свет «Хаджи-Мурата» в Петрограде в 1916 году. В ноябре 1917 года семья Лансере жила в усадьбе Усть-Крестище Курской губернии. Обстановка была накалена, кругом бушевал революционный пожар в прямом и переносном смысле. И тут пришло письмо Магомета Хизроева, который получил пост продовольственного комиссара в Дагестане и предлагал переехать к нему в Темир-Хан-Шуру (ныне Буйнакск). В письме брату Николаю в Петроград художник объяснял: «Последнее письмо его (Хизроева. – П. П.) в деревню было так заманчиво, а жить в деревне под владычеством большевиков становилось с каждым днём все противнее – уже сожгли усадьбу в 10 верстах; отношения с мужиками стали совсем враждебными, и вот, боясь, что ж.-д. остановятся совсем, мы почти экспромтом собрались и поехали».

Девятнадцатого ноября 1917 года Евгений с женой Ольгой Константиновной и детьми Натальей и Евгением отправились в путь. Уже из Дагестана художник описал перипетии путешествия: «А странствовали мы целых девять дней!.. От Ростова… ехали до Грозного мирно и хорошо, но в Грозном попали в перестрелку между солдатами, толпою и чеченцами на перроне станции. Ввиду устроенного последними впереди крушения (готовившегося чуть ли не нашему поезду, но пострадал случайный служебный поезд, персонал которого и был ими поголовно вырезан) мы простояли в Грозном более суток… За следующие сутки кружным путём продвинулись вёрст на 30 вперёд к цели путешествия и на ночь поезд остановился, т. к. в темноте не решаются двигаться! Чем не времена Лермонтова и Толстого!».

Зимой 1917–1918 годов семья Лансере жила у Хизроевых. В альбомчике для зарисовок Лансере написал: «Первая зима 1917/18 в Шуре была довольно плодотворна, несмотря на тревожное положение в городе и думы о политике. Написал натюрморт, подаренный нашему хозяину инж. Хизроеву… написал самые удачные этюды с дагестанцев “Шубы” и “Дровосеки”, портрет отца Хизроева, сестры его, много рисунков с его гостей и родни». Среди гостей, которых рисовал художник, были видные представители местной группы социалистов (А. А. Тахо-Годи, Джелал-эд-Дин Коркмасов, Махач-Магомед Али Дахадаев), областной комиссар Басиат Шаханов, партизаны.

Обстановка часто накалялась. В январе 1918 года, когда к Темир-Хан-Шуре подходили отряды националиста Нажмутдина Гоцинского, художник перевёз жену и детей в село Нижнее Казанище, но сам вернулся в город: «…пришли 4 родственников с винтовками, обвешанные патронами – для защиты. Кстати, здесь, в доме есть и ручной пулемёт, и запасы патронов».

Художника интересовали самые разнообразные типы: казаки, офицеры и солдаты («Корнет Измаил Акчурин»), простой люд («Девочка-нищенка»), кумыки («Бала. Девочка-кумычка с яблоками»), горские евреи. Очень выразителен портрет Ольги Пурцеладзе – дочери генерала Георгия Михайловича Пурцеладзе и жены его адъютанта капитана Ладо Ахвледиани, расстрелянных большевиками в Батуми в 1922 году (хранится в музее И. И. Бродского в Санкт-Петербурге).

Художник отдал дань анималистике, жанру пейзажа, в том числе городского. В статье «Несколько слов о моей жизни на Кавказе» (журнал «Творчество», 1936 год) Лансере вспоминал: «…новизна и захватывающее богатство чисто живописных и этнографических тем вокруг сделали то, что главнейшей моей художественной работой стали этюды с натуры… карандаш в моей руке стал вытесняться кистью».

1–2 мая 1918 года в городе установилась советская власть, и семья Лансере переехала в дом Адама Григорьевича Беловецкого, дальше от центра. Обширный сад с прудом и высокими деревьями напомнил художнику счастливую жизнь в своей курской усадьбе. Созданные здесь темперные пейзажи обладают особенной радостной тональностью: «Под ореховым деревом», «Май в саду. Темир-Хан-Шура», «Цветущая яблоня». К этому же времени относятся не характерные для «мирискусников» натюрморты, написанные маслом на холсте или фанере. Дагестанскую атмосферу прекрасно передают «Натюрморт с полотенцем Хаджи-Мурата» (Дагестанский музей изобразительных искусств), «Кавказский натюрморт» (Музей изобразительных искусств Республики Татарстан в Казани). Поражает сочностью красок натюрморт с ягодами и фруктами из Национальной картинной галереи Армении в Ереване. «Натюрморт с селёдками» (Дальневосточный художественный музей в Хабаровске) написан уже в первой половине 1919 года и подписан, в отличие от других, арабской вязью.

Большой интерес представляют исторические композиции. Так, со слов участников переговоров (главным образом Махача Дахадаева), он тушью изобразил «Сдачу селения Гимры представителям Советской власти в июле 1918 г.». Рисунок был литографирован и опубликован в одном из номеров журнала «Танг-Чолпан» («Утренняя звезда»). Для народных листов художник создал автолитографии с портретами Шамиля и Хаджи-Мурата. Для планировавшегося в 1918 году «Альбома по истории Дагестана» написал «Реконструкцию дворца шамхала в Кафыр-Кумухе».

Лансере уже планировали возвращаться в Петроград, но в сентябре 1918 года советская власть пала. По приказу нового правителя Темир-Хан-Шуры Нух-Бека Тарковского был схвачен и расстрелян Махач Дахадаев. Евгений Лансере, один из немногих, не испугался пойти на его похороны. 24 октября Темир-Хан-Шуру заняли турецкие войска, весьма помогшие установлению Горской республики, а 16 декабря было сформировано коалиционное правительство, поддержанное Военной миссией союзных держав. Лансере запечатлел её представителя подполковника Роуландсона, прибывшего с английскими войсками.

Художник с интересом следил за развивающимися событиями. В январе он посетил первые заседания парламента Горской Республики. Большой исторический интерес представляют собранные на одном листе портреты «К открытию Совета Республики Союза горских народов»: министры Р. Капланов, А. Даид-Беков, Н. Шахсуваров, В. Джабагиев, муфтий Н. Гоцинский, мэр города Д. Апашев, председатель Совета министров Пшемахо Коцев. В феврале Лансере побывал в Порт-Петровске (в 1921 году переименован в Махачкалу), где рисовал портреты английских офицеров и «гуркосов» – спецназ британских колониальных войск, набиравшийся преимущественно из непальских добровольцев.

Успевал он и преподавать, среди его учеников были скульптор Хас-Булат Аскар-Сарыджа и художник Муэтдин-Араби Джемал. В начале марта в поисках иллюстративных пособий для гимназии он направился в Дербент – город, покоривший его своими древностями. Он успел написать несколько архитектурных видов, в том числе «Интерьер мечети Джума в Дербенте» и впоследствии ещё дважды возвращался туда в 1925 и 1928 годах.

21–22 мая 1919 года Добровольческая армия Деникина заняла приморские территории Дагестана. В письме брату Николаю Лансере заметил, что «падение Горской Республики произошло безболезненно», но чуть дальше добавил: «Очень скоро здесь, в Шуре, были арестованы главари большевиков (и в том числе и наш Хизроев, но на другой день выпущен на поруки и за клятву, что никогда больше не будет большевичить) и отправлены в Петровск (говорят, что их там расстреляли). Через 2–3 дня бряцавшее оружием Правительство ушло».

В августе 1919 года Евгений Лансере получил, наконец, возможность выехать к близким. Сначала он направился к брату в Ростов-на-Дону, оттуда в Харьков и Нескучное – увидеться с мамой и сестрой Зинаидой Серебряковой. Разруха в имении ещё больше ожесточила его против большевиков, так что он принял предложение брата вступить в ОСВАГ (Осведомительно-агитационное бюро Добровольческой армии А. И. Деникина).

В марте 1920 года художник переехал в Тифлис, где нашёл многих прежних знакомых из Дагестана, в том числе Гейдара Баммата (Баматова), бывшего министра иностранных дел Горской Республики. Во второй половине июля – начале сентября 1925 года Лансере участвовал в экспедиции по Нагорному Дагестану (в бассейны рек Каракойсу и Аварское Койсу). Некоторые из созданных там работ экспонировались на последней выставке группы «Мир искусства» в Париже в 1927 году.

Следующей весной, в связи с готовящимся столетним юбилеем Л. Н. Толстого, Лансере отправился на левый берег Терека, описанный в «Казаках». Жил он в станице Старогладковской. Посетил степные ногайские аулы и Кизляр. Последние крупные работы мастера, посвящённые Дагестану, – триптих «Красные партизаны Дагестана спускаются с гор на защиту Советской власти» (1929–1931) и портрет Джелал-эд-Дина Коркмасова (1932), на тот момент заместителя председателя Совета национальностей ЦИК СССР.

В общей сложности Евгений Лансере провёл в Дагестане меньше двух лет, но они наложили на его творчество неизгладимый отпечаток. Здесь он смог развить свои таланты зоркого бытописца, портретиста, оставившего для истории образы многих неоднозначных, но выдающихся личностей, здесь произошло его становление как живописца.

( П. С. Павлинов, историк искусства, правнук Е. Е. Лансере) Источник