Несуществующая мать

13.10 РИА Новости со ссылкой на заместителя начальника Управления ЗАГС Москвы Татьяну Ушакову сообщило, что в столице впервые было выдано свидетельство о рождении ребёнка с прочерком в графе «мать».

Отец ребёнка, не желавший иметь отношений с женщинами, воспользовался услугой ЭКО (экстракорпорального оплодотворения или оплодотворения «вне тела»). Ему была предоставлена донорская яйцеклетка неизвестной женщины, которую оплодотворили его спермой. Вынашивала ребёнка суррогатная мать, генетически никак не связанная с плодом. ЗАГС сначала отказался выдать документы без указания матери, но отец потребовал этого через суд.

Суд, конечно, прав. Дело ведь не в имени, вписанном в документы. По существу у родившегося дитя действительно не оказалось матери. Реакция ЗАГСа, поначалу отказавшегося выдавать «неполноценное» свидетельство о рождении, также понятна – это чисто человеческая реакция. Что-то глубинно неправильное обнаруживается в такой ситуации, и что-то очень человеческое в нас начинает протестовать.

Попробуем разобраться.

В первую очередь, налицо реализованная возможность приобрести ребёнка за деньги. Торговля уже родившимися детьми запрещена законодательством, но вот в момент рождения ребёнка, оказывается, купить можно. В чём заключается в данном случае право отцовства? В том, что мужчина отдал капельку своей спермы? Ребёнок развивался в утробе не чувствуя рядом отца, не слыша его голоса, не зная его любви. И как-то слабо верится в отцовскую любовь в последствии. Не решив проблемы человеческих взаимоотношений под названием «семья» по оси муж – жена, вряд ли можно надеяться на разрешение той же проблемы по оси родитель – ребёнок. В ребёнка вложены не переживания в период беременности, а деньги, стало быть, и потом все проблемы отец будет стараться решить с помощью денег. Это лёгкий, но ложный путь…

Человек – это, прежде всего, модус свободы, а совместная жизнь – согласование свободной воли разных людей. И мудрость устройства нашего земного бытия проявляется в том, что ребёнок приходит туда, где определённое согласие воль уже достигнуто. Любовь родителей друг к другу становится самой гармоничной основой родительской любви. В несчастливых семьях ребёнок часто питает свою душу надеждой, что согласие между родителями всё же возможно. Отблески этой надежды поддерживают детей даже в распавшихся в семьях. Хотя бы воспоминания о каких-то мгновениях гармонии светлы и ценны. Но ситуация, где один из родителей отсутствует изначально, безнадёжна в принципе. Мы привыкли к тому, что может отсутствовать отец. Неправильность в этом случае в значительной степени затёрлась… Что, однако, не избавляет от тяжёлых последствий. Не стоит удивляться, если вдруг выяснится, что и наш персонаж, добившийся юридического подтверждения отсутствия матери у своего ребёнка сам является жертвой неполной семьи.

Но как бы ни был необходим ребёнку отец, мать необходима ему ещё больше. Формируясь в утробе, человеческое существо привыкает чувствовать рядом биение родного сердца, привыкает к голосу, который слышит потом и у материнской груди… Всё светлое, тёплое и приятное в младенчестве связано с матерью… Этот заряд близости с мамой образует своего рода духовную пуповину, которая рвётся уже в сознательном возрасте, и всё же не разрывается до конца… Когда мать бросает своё дитя, вернее, когда ребёнок убеждается в том, что мать его действительно бросила, часто рождается ненависть. Но какой бы она ни была, это – всё-таки чувство, в основе которого потребность в любви конкретного человека и к конкретному человеку. Где-то далеко на психологическом горизонте всё же есть малая вероятность прощения и взаимного возвращения. Травма оставленного ребёнка велика, но, в конце концов, самое злое и страшное его утверждение «у меня нет матери» не более чем формулировка защиты. От него отказались, отказывается и он в свою очередь. То, что ему есть от кого отказаться, подтверждает его полноценность: то, что можно утратить, действительно существует.

Если же мамы никогда не существовало… Некого даже ненавидеть, не то что любить… Наверно, это самое страшное открытие, которое только может сделать ребёнок…

А ведь человеческий эмбрион развивается не в пробирке. Вынашивает ребёнка и рожает женщина. Пусть даже ребёнок появляется на свет с помощью кесарева сечения, но – из её организма. Но мы придумали определение суррогатная мать, словно это и не мать вовсе… Носить под сердцем жизнь, и привыкать к мысли, что ты с ней не имеешь ничего общего… Это своего рода извращение. Экономика, в которой допустимы подобные вещи, уже где-то за пределами человеческого. В этой экономике товаром является то, что конституирует каждого из нас как человека, то есть мы торгуем человеческим достоинством. А этим нельзя торговать, оставаясь людьми. В кого же мы превращаемся?

Могут спросить, разве отец, обменявший свой сперматозоид и пачки денег на маленького человечка, хотел чего-нибудь плохого? Он просто хотел ребёнка… Разве общество не должно оценить и санкционировать его порыв?

Желание иметь ребёнка замечательно, но в мире, где и так множество искалеченных судеб, оно не должно приводить к новым трагедиям. Наоборот. Правильное решение – усыновить брошенное дитя; такой выход существует для всех, кто по какой-то причине не может обрести ребёнка естественным путём. В данном случае человек хотел не ребёнка, а продолжения себя. За неимением иного способа обеспечить себе бессмертие, сохраниться в генетическом материале.

К сожалению, уже не сложно представить мир, в котором подобное решение будет нормой. Это мир эгоистов, где каждый предпочитает считать себя самодостаточной вселенной, избегая труда сосуществования с другими. Мир без любви… И, наблюдая как угасает любовь, мы понимаем, что приближаемся к такому миру. Утешает лишь, что далеко не всем хватит на такую жизнь денег. У кого денег будет не доставать, у тех есть шанс остаться людьми.