Жизнь в языковой картине мира Московской Руси

Взаимодействие обиходно-бытового и религиозного представлений.

Жизнь — один из базовых концептов любой лингвокультуры. Он всегда связан с религиозными представлениями, которые объясняют сущность жизни, объясняют ее границы или их отсутствие. Понятие жизни оказывается включенным в объяснение природы человека, его существования, материальной и духовной составляющих.

Говоря об изменениях данного понятия в Древней Руси, В. В. Колесов отмечает, что в семантике слов с корнем -жи- в их развитии «отразилась реальная последовательность в восприятии „жизни“: только физической — животъ, по преимуществу нравственной и духовной — жизнь и, наконец, социально значимой — житие»¹. Такое представление, как указывает автор, впервые появляется в «Домострое» в середине XVI века.

То есть уже к начальному периоду формирования обиходного языка Московской Руси была сформирована триада жизни физической, духовной и социально значимой.

Семантическое развитие данного понятия было, несомненно, связано и с происходившими в это время социально-экономическими и общественно-политическими преобразованиями.

Рассмотрим лишь несколько положений, которые показывают изменения в восприятии жизни.

Если обратиться к источникам церковной письменности, то мы увидим, что данное понятие входят в круг интересов церковных авторов XV–XVI вв. Примечательно, что жизнь в трудах прп. Максима Грека, прп. Иосифа Волоцкого и прп. Нила Сорского рассматривается в противопоставлении жизни мирской и жизни монашеской². Отправной точкой размышлений преподобных было христианское учение о жизни. В нем жизнь представляется проявлением свойства Бога, дарующего ее тварным, но свободным существам, цель существования которых — вернуться к источнику жизни и бессмертия. Основой такого взгляда служит библейский рассказ о сотворении человека («И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» — Быт. 2: 2), а также ряд новозаветных положений. Именно в иночестве церковные авторы видели этот путь, максимально приближающий человека к Богу. Однако при общих собственно религиозных представлениях прп. Нил Сорский и прп. Иосиф Волоцкий имели различные взгляды на социальную составляющую жизни (в том числе и жизни иноческой), что нашло отражение в их известном противостоянии. То есть социальная составляющая жизни человека стала влиять и на религиозное восприятие самого понятия «жизнь».

В «Словаре обиходного русского языка Московской Руси XVI– XVII вв.»³ представлены несколько слов, репрезентирующих интересующий нас концепт и показывающих происходящие изменения в его структуре.

Все три слова — живот, жизнь и житие — активно функционировали в русском языке указанного периода, практически совпадая в основном значении:

–  живот — ‘жизнь, пребывание в живых’;

–  жизнь — ‘существование человека от рождения до смерти’; – житие — то же, что жизнь.

Наиболее богатым по количеству устойчивых сочетаний оказывается слово живот — около 20 фразеологизированных сочетаний, в которых наиболее ярко отражаются все три основных смысла понятия жизни: состояние, деятельность и длительность.

Жизнь как состояние, противоположное смерти, проявляется чаще всего в контекстах, в которых эти два понятия оказываются соположенными, например⁴:

Милосердый, г[осударь], пожалуй меня, х[олопа] своего, бѣднаго и заключеннаго иноземца для Спаса и Пречистыя Богородицы и для своего государскаго многолѣтнаго здравья, подай, г[осударь], свою г[осударскую] милость вмѣсто смерти животъ. СиД, 353, 1628 г.

При этом и в обиходном представлении жизнь связывается с божественным началом, что отражает закрепившееся в языке религиозное представление:

Животомъ и смерьтию Бгъ владѣетъ. Сим. Послов., 99, XVII в.

Про мужа своего Корнѣя не писала грамотки что волею Бжиею в животѣ ево не стало. МДБП, 15, 1668 г.

Какъ по млстивому изволеннию (!) всемогущаго Бга в животѣ не стало светлѣишево и высокорозженнаг князя Оранског его высочества владѣтеля и державца сих Соединенных провинцѣи. В-К V, 27, 1651 г.

Жизнь как временной отрезок (то есть время до смерти) находит отражение в большинстве устойчивых выражений с компонентом живот, например:

–    «до живота» ‘до конца жизни, до смерти’: Митрополита Афония за его воровство... бояре наши приговорили сослать въ заточение до его живота. СиД, 112, 1636 г.

–     «во все дни (во весь день, лет) живота» ‘в течение всей жизни’: По сем буди гсдрь мои [А. Н. Самарин] Бгом храним во вся дни лет живота твоего с семею и з дѣтушки и со всем твоим благодатным домом. ИНРЯ, 188, 1686 г. и другие.

Социальный компонент также может актуализироваться во фразеосочетаниях:

Живот свой мучить — ‘жить в тяжелых условиях, страдать, испытывать муки’: И от тѣх ран по ся мѣсто живот свой мучил, лежал и умер [казак Завьялка Данилов]. Ст. печ. пр., 11, 1613 г.

Эти примеры показывают, что семантика слова живот по большей части все еще относится к физическому существованию человека. Но в то же время особое место занимает устойчивое сочетание вечный живот, соотносимый с вечной жизнью:

Ты не наши вѣры человѣкъ. Вѣруи во Иисусъ Христа, которои животъ вѣчныисподобилъ и посулилъ всемъ вѣрующиимъ въ нево. Лудольф, 72, 1696 г.

Ср.: Не забываите труда матерня и отцова... да и сами мзду отъ Бога приимѣте, и жизнь вѣчную наслѣдите. Дм., 31, XVI в.

Жизнь вечная противопоставляется жизни временной, земной:

На хвалу на кабак потекл еси, малоумне человече, и той тя прославит до нага пропитися и во временней сей жизнискитатися по миру, с мешком под окошками просити и собак кнутом дразнити. Служба кабаку, 60, XVII в.

Как видим, именно в устойчивых сочетаниях закрепились взгляды, отсылающие к христианскому представлению. В памятниках обиходного языка данного периода за словом живот не закреплено значение исключительно физической жизни:

Родится на смерьть а умретъ на животъ. Сим. Послов., 138, XVII в.

При этом в памятниках церковной письменности жизнь и живот могут противопоставляться:

Своею душею и телом, и животом, и смертию, и жизнию вечною, и мукою во лжю и на праве не клялся еси? Исповед., 419, XVI в.

Таким образом, мы можем увидеть, что, с одной стороны, в языке Московской Руси закрепились религиозные представления о жизни (преимущественно в виде формул), а с другой — возросшая роль социального фактора в свою очередь начала влиять и на религиозную трактовку понятия.

Примечания:

¹  Колесов В. В. Древнерусская цивилизация. Наследие в слове / Отв. ред. О. А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2014.С. 67.

²  См.: Казарян А. Т. Жизнь // Православная энциклопедия / под ред. Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. М., 2008. Т. 19. С. 195–246.

³  Словарь обиходного русского языка Московской Руси XVI–XVII вв. Вып. 6: Доучиваться–Заехать / под ред. Е. В. Генераловой, О. В. Васильевой. СПб.: Наука, 2014. С. 233– 238, 246–247, 257–258, 262–273.

⁴  Здесь и далее иллюстрации приводятся по шестому выпуску Словаря обиходного русского языка Московской Руси XVI–XVII в. После цитат следует указание на источник, страницу издания и дату источника. Перечень сокращенных названий источников:

В-К V — Вести-Куранты 1651, 1652, 1654, 1656, 1658, 1660 гг. / изд. подг.В. Г. Демьянов; отв. ред. В. П. Вомперский. М., 1996;

Дм. — Домострой / изд. подг. В. В. Колесов и В. В. Рождественская. СПб., 1994;

ИНРЯ — Котков С. И., Панкратова Н. П. Источники по истории русского народно-разговорного языка XVII — начала XVIII века. М., 1964;

Исповед. — Корогодина М. В. Исповедь в России в XIV–XIX веках. СПб., 2002 [тексты XVI–XVII вв.];

Лудольф — Лудольф Г. В. Русская грамматика 1696 г. Оксфорд, 1696 / переизд., перев., вступит. статья и примеч. Б. А. Ларина // Ларин Б. А. Три иностранных источника по разговорной речи Московской Руси XVI–XVII веков. СПб., 2002. С. 509–658;

МДБП — Московская деловая и бытовая письменность XVII в. / изд. подг. С. И. Котков, А. С. Орешников, И. С. Филиппова. М., 1968;

СиД — Новомбергский Н. Слово и дело государевы: Процессы до издания Уложения Алексея Михайловича 1649 г. Т. 1 // Зап. Моск. археолог. ин-та. Т. 14. М., 1911;

Сим. Послов. — Старинные сборники русских пословиц, поговорок, загадок и проч. XVII–XIX ст. / собрал П. Симони // Сб. ОРЯС. Т. 66. № 7. СПб., 1899;

Служба кабаку — Служба кабаку: Праздник кабацких ярыжек // Русская демократическая сатира XVII в. / подг. текстов В. П. Адриановой-Перетц. М.; Л., 1954. С. 46–64.

Ст. печ. пр. — Первые месяцы царствования Михаила Федоровича: Столпцы печатного приказа / под ред. Л. М. Сухотина // Чтения ОИДР. 1915. Кн. 4. Отд. 1 и 2. Приложение. С. 1–202.