Как нам заселить Россию?

Основная наша проблема - демографическая. Быть или не быть России зависит от того, сумеет ли сохраниться русский народ. Оказывается, есть почва для оптимизма. Анализ статистического материала, говорит о некотором изменении ситуации.

Вступление

Вопреки правилам, начну с вывода – на самом деле не всё так плохо. Точнее – не всё так безнадёжно. Хочется сказать об этом сразу, поскольку тема больная.

Говорят об этом довольно много, но, большей частью бестолково, во всяком случае – бессистемно. А, чтобы понять и решить проблему, надо сначала её описать и попытаться, хотя бы, обозначить круг возможных причин, т.е. хотя бы в некоторой степени систематизировать. Именно эту цель преследует текст, приведённый ниже. Более скромно цель можно сформулировать как популяризацию общедоступных данных по движению населения, в которые, судя по преобладанию самых общих рассуждений, мало кто удосуживается заглянуть, тем более – как-то проанализировать.

По сути, депопуляция (попросту – вымирание) – главная проблема России. Хочется быть здоровыми и богатыми и жить в процветающей стране, но, чтобы быть какими бы то ни было, для начала надо просто быть.

Население падает по причине, в первую очередь, отрицательного естественного прироста, т.е. превышения смертности над рождаемостью. Причём относится это, в первую очередь, к русскому народу. Численность большинства других российских народов, и не только кавказских и мусульманских, растёт. Поэтому правильнее даже говорить не о депопуляции России, а о депопуляции русских.

Рассчитываю, что нерусский читатель этого текста поймёт автора правильно и не осудит. Не то плохо, что нерусские растут в числе. Это хорошо. Дай Бог каждому народу России роста и благополучия. Плохо, что русские сокращаются. Думаю, что любой человек, допустим, даже недолюбливающий русских, с этим согласится, если обладает государственным мышлением. Русские для России – «системообразующий» народ. Несмотря на вымирание, русские составляют (пока?) почти 80% населения страны. Но, помимо русских, в России живёт огромное количество народов, самых разных по вере, культуре, менталитету. И не всегда они очень тепло друг к другу относятся. При этом ни один не может претендовать на роль потенциального «заместителя» русских даже в отдалённой перспективе. Самый многочисленный после русских народ России – татары. Их всего 5 млн., т.е. 3,5% населения.

А общая численность мусульманских народов – менее 15 млн., т.е. 10% населения страны. Главным образом, они локализованы на Северном Кавказе и в Поволжье, немало их на Среднем и Южном Урале и юге Западной Сибири (татары и башкиры). Но, например, на большей части Сибири и Дальнего Востока живут совсем другие народы, с другим укладом, культурой и верой (православные, язычники, буддисты), и их численность тоже растёт. Так что у России нет шансов стать даже мусульманской страной. Даже если не брать в расчёт то, что мусульмане внутри себя отнюдь не однородны, и говорить о «дружной семье мусульманских народов» если и можно говорить, то с большой осторожностью.

А в центре и на севере европейской части страны, где живёт основная часть русских и где основное население – русские, как раз образуется огромная демографическая дыра, заполнить которую никто, кроме русских, не сможет, да и не захочет. Даже если проводить максимально либеральную иммиграционную политику. Ибо одно дело – в Москве на рынке торговать или даже на стройке работать и совсем другое - землю пахать или поднимать обвалившуюся промышленность где-нибудь во Владимирской или Новгородской области. Нет таких таджиков или китайцев, которые заселяют умершие русские деревни или умирающие малые города и поднимают там экономику. И не будет. Поскольку для этого нужны три вещи: стартовый капитал, навык работы в данных конкретных весьма специфичных условиях (имею в виду даже не коррупцию, криминал и т.п., а специфику природных условий), а самое главное – патриотизм по отношению к этому холодному и сырому краю ёлок, берёз и подзолистых почв. Не говоря уже о том, массовая иммиграция в порядке «замещения» исчезающих русских ведёт к усилению мозаичности России и отнюдь не способствует единству страны.

Так что исчезновение русских для России подобно исчезновению позвоночника из скелета. А последствия развала России для остального мира – тут можно только фантазировать. Последствия развала СССР мы видим, но это «цветочки» по сравнению с тем, что может быть, если распадётся собственно Россия.

Теоретически, тем не менее, есть два пути «демографического возрождения» России:

1.      Увеличение естественного прироста населения, прежде всего русского, ибо русские в данном случае самый «проблемный» народ.

2.      Иммиграция. Она не решает проблемы вымирания русских (разве что рассчитывать на то, что русский народ «отреагирует» всплеском рождаемости, если увидит явную угрозу растворения), но это тоже способ заселения страны.

Естественный прирост русского населения России 

Возможные причины снижения рождаемости

Чаще всего называются две:

1. Социально – экономическая - люди боятся, что не смогут прокормить детей. Эту причину называют чаще.

2. Нравственная – люди думают о карьере и удовольствиях, а не о рождении и воспитании детей, которое, безусловно, мешает и карьере, и удовольствиям. Эту причину называют реже, но тоже называют.

Интересно, что первой позиции чаще придерживаются женщины (включая девушек – старшеклассниц) – «чем кормить детей?». Вторую чаще называют мужчины (включая и мальчиков – старшеклассников) – «женщины хотят карьеру делать, а не семьёй заниматься».

Наверно, доля правды есть у сторонников обеих точек зрения, но в обеих случаях это несколько упрощённый взгляд на вещи. Можно, наверно, сказать также, что правы именно сторонники второй точки зрения. Но это в случае, если нравственность понимать широко, глубоко и комплексно, по – христиански. Например, уныние, отчаяние, апатия, маловерие – грехи, следовательно, тоже безнравственность. Но это нуждается в дополнительной расшифровке, так как в обыденном понимании безнравственность – это, скорее, обычный разврат и эгоизм. Надо сказать, что и социально – экономическая причина не так проста, как кажется.

Поэтому желательно разложить причины по полочкам. В этом случае их набирается довольно много, хотя, вероятно, они тесно, взаимосвязаны. Кроме того, часть из них, скорее, характерна именно для нашего времени, часть – коренится ещё в советских временах. Ведь падение рождаемости началось ещё тогда, но в последние 15 лет оно приняло обвальный характер. Итак, помимо двух вышеназванных, могут быть следующие причины падения рождаемости.

Духовно - цивилизационная. В обыденной жизни человек редко рассуждает о «высоких материях» и мыслит глобальными категориями, но на «подкорке» у русского человека записано, что русские – великий народ с великой исторической миссией. И вот появились «умные» люди, популярно объяснившие русскому народу, что никакой он не великий, а так, дерьмецо-с, а великая историческая миссия – бред «русских фашистов». Народ поверил. Тем более, эти «объяснения» сплелись с неудачей грандиозного эксперимента, который Россия поставила над собой в 20 веке. Не вполне корректно здесь употреблять слова «эксперимент» и «неудача». Эксперимент предполагает некую абсолютную свободу (хочу – поставлю, не хочу – нет), а в реальной истории слишком силён элемент необходимого, когда деваться больше некуда. Тем не менее, если не отрицать свободы воли, нельзя отрицать и того, что хотя бы элемент эксперимента здесь был. О неудаче говорить, тем более, не следует. Хотя бы потому, что последние 15 лет держимся, в основном, пока на том, что проедаем и разворовываем то, что было построено в ходе этого эксперимента. А, главное, потому, что 70 лет Советской власти дали нам уникальный, огромный, и горький, и полезный опыт, если по уму и по совести использовать его в будущем.

Тем не менее, ложно сформулированные заведомо недостижимые результаты «эксперимента» и, тем более, нереальные сроки их достижения (например: «следующее поколение советских людей будет жить при коммунизме») привели в конце концов именно к ощущению неудачи. Те же «умные» люди «творчески развили» это ощущение, объяснив или, по крайней мере, дав понять русскому народу, что не только 70-летняя советская история, но и вся 1000-летняя русская история (из которой, в свою очередь, вытекают и эти 70 лет) – не более, чем нелепый зигзаг на фоне поступательного движения мирового прогресса под руководством светлого Запада.

Поверив в это, сложно не впасть в отчаяние и не задать себе вопрос: «А зачем нам тогда вообще жить?» Тем более, это сложно русскому человеку, который всей своей религией и культурой «просто жить для себя и своей семьи» как-то не приучен.

Цивилизационно - культурологическая. Существует, на самом деле, некое предубеждение против многодетности. Двое детей – нормально, а больше – как бы нечто асоциальное, некое уподобление животным или дикарям. Возможно, здесь есть и некая расистская или снобистская составляющая (сознательная или подсознательная) – не уподоблять себя «диким» жителям Средней Азии, Кавказа, цыганам и т.д. У этой причины иногда есть и рациональная, благородная и культурная подкладка – мало просто прокормить детей, надо их воспитать, развить во всех отношениях и т.д., а для этого надо больше внимания уделить каждому ребёнку.

«Экономико – метафизическая». Люди чувствуют, что они не нужны, что их дети не имеют перспектив. Это не совсем «классическая» социально – экономическая причина в смысле «нечем кормить». Дело в том, что мир машин и высоких технологий, более того, мир, служащий машинам и технологиям, не оставляет места человеку. Один герой одного из романов Курта Воннегута говорит: «Когда я умру, знаете, о чём я спрошу Бога? А ЗАЧЕМ ВООБЩЕ НУЖНЫ ЛЮДИ???!!!»

«Просто» метафизическая (возможно, её даже можно назвать эсхатологической). Люди чувствуют (истинно или ложно – другой вопрос), что «всему этому» приходит конец. Этому способствует и ситуация в стране, и мрачный взгляд на человеческую природу вообще, и ощущение, что всё вырождается. В свою очередь, этому в значительной степени способствует также мощный поток негативной информации (о делах как внутри страны, так и за её пределами). Всё-таки, советский человек жил более или менее в «счастливом неведении». А тут обрушилось; тем более, негативной информации в СМИ всегда больше, ибо она более «острая». Мы к этому не привыкли.

Мировоззренческая. Прежде всего, циничный взгляд на вещи. Не совсем то, что было написано выше; там сильный элемент трагедии и пессимистических ожиданий, а «просто цинизм» - это просто ощущение, что «жизнь – дерьмо» и «будем есть и пить, ибо завтра умрём» - это самое разумное.

Урбанизация. Следует назвать её в качестве отдельной причины, поскольку весь уклад городской жизни (тем более, в мегаполисе) не способствует деторождению. Падение рождаемости ещё в советские времена последовало именно за массовой урбанизацией.

Медико – экологическая. Воздух отравлен, продукты синтетические и т.д. Народ пьёт, курит, употребляет наркотики и всё больше лекарств, в том числе – сильных и с тяжёлыми и даже до конца не выясненными побочными эффектами. Всё больше и женщин, и мужчин страдают бесплодием. Врачи это фиксируют, но какой-то одной определённой причины назвать не могут. Может быть, здесь также не только экология, но и «метафизика»?

Наверно, имеет смысл на этом остановиться. Допустим, все эти причины в большей или меньшей степени «работают» на снижение рождаемости в стране.

Видно, что этот «букет» среди российских народов больше всего должен быть характерен именно для русского, так сказать, «хлебнувшего яда цивилизации» в наибольшей степени. Вероятно, похожий «букет» причин определяет и снижение рождаемости на Западе, также до уровня вымирания. Это, конечно, дополнительный повод сказать, что у нас «нормальная западная демографическая ситуация». Мы, так сказать, вписываемся в «столбовую дорогу мировой цивилизации», и более ничего. Тем не менее, «букет» хоть и схож, но не одинаков. Кое-чего из того, что есть у нас, нет у них, и наоборот. Кроме того, если два человека заболели одной и той же болезнью (и вирус, т.е. причина болезни, понятно, одна и та же), это не значит, что эти люди одинаковы. Главное же – в этом нет ничего нормального. Если Запад болен, из этого не следует, что его болезнь – это здоровье, просто потому, что он Запад.

Структура и динамика естественного прироста в годы «великих реформ» также даёт нам специфическую картину. Обратимся, наконец, к конкретным цифрам.

 Общий обзор демографической ситуации 

С 1993 г. численность населения России в границах РФ неуклонно падает (табл.1).

При этом население с 1989 по 1993 г. успело вырасти, а уже потом начался обвал, очевидна корреляция между падением численности населения и эпохой «великих перемен».

Однако эта таблица отражает только изменения численности, но не естественный прирост. Численность населения может упасть и из-за эмиграции. Для дополнения картины обратимся к половозрастной диаграмме населения страны (рис.1).

  Диаграмма показывает, сколько человек того или иного возраста живёт в России на данный момент. «Нормальная» диаграмма имеет правильную пирамидальную форму. Понятно, что в «стандартной» ситуации, т.е. когда люди, по крайней мере, воспроизводят себя (т.е. семейная пара рождает не менее 2 детей) и никакие катастрофы народ не косят, чем больше возраст, тем меньше людей данного возраста, и пирамида имеет наибольшую ширину в основании, потихоньку сужаясь к вершине.

А по «выбоинам» можно судить, как раз, о катастрофах. Например, в российском случае это «эхо войны». Мы видим выбоину у отметки «60». 60-летних в России аномально мало, меньше, чем 70-летних. 60-летние – те, кто родился в 1945 (диаграмма на 1 января 2005 г.). Понятно, что в войну рождалось меньше детей, а среди тех, кто рождался, смертность была выше, чем в мирные годы. А следующая выбоина, но уже намного слабее – у отметок 35-37. Это люди, рождённые в 1967-69 гг. Их мало, так как их родители – главным образом те, кто родился в войну. Это и есть «эхо войны».

Одна из попыток замазать остроту нынешней ситуации – объяснить нынешний обвал рождаемости «эхом войны». Действительно, в 90-е гг. пришло время рожать детей тем, кто родился в конце 60-х. И «эхо войны» в нынешнем падении рождаемости, конечно, присутствует. Но играет весьма второстепенную роль. Обратите внимание – рождённых в конце 60-х в 2-2,5 раза больше, чем рождённых в 40-е. А рождённых в конце 90-х, напротив, почти вдвое меньше, чем рождённых в конце 60-х. Эхо, естественно, должно затихать, почему же оно «вдруг» усилилось? Война здесь явно не виновата. Кстати, «эхо войны», строго говоря, должно было упасть, скорее, на первую половину 90-х. И мы видим, что рождаемость валится, начиная именно с этого периода. Но этот период должен был быть пройден к середине – концу 90-х, однако резкий обвал продолжился. И только с 2000-2002 г. началось слабое восстановление.

Очевидно, что причину обвала рождаемости надо искать в нашем времени, в 90-х.

Разговор про «общемировые тенденции» или про то, что нынешний обвал рождаемости – лишь продолжение тенденции, начавшейся в советское время – тоже не имеет под собой почвы. То, что рождаемость в позднее советское время постепенно снижалась – факт. Более того, как видно из диаграммы, к концу советского периода она сократилась почти до уровня простого воспроизводства – 15-20 летних лишь немногим больше (примерно на 20%), чем 40-45-летних, т.е. их родителей. Но ведь за следующие 10 лет рождаемость упала более, чем вдвое. 15-летних сейчас в 2 с лишним раза больше, чем 5-летних. Надо иметь в виду также то, что 15 лет назад, к началу «великих реформ», нынешним 40-45-летним было 25-30, т.е. они вполне могли нарожать ещё детей (тем более, возраст деторождения по сравнению с предшествующим поколением вырос), но почему-то этого не сделали. Так что мы не можем судить о том, какова была бы демографическая картина, если бы «реформ» не было. Всё, что можно сказать – то, что рождаемость в конце 80-х была в 2-2,5 раза выше, чем в конце 90-х.

Теперь рассмотрим процесс естественного движения населения в последние годы (табл. 2).

Мы видим, что падение численности населения связано не только с падением рождаемости, но и с ростом смертности (хотя и в несколько меньшей степени), также наблюдающейся с 1992 г. Но мы видим не только отрицательную, но и положительную тенденцию. Начиная с 2000 г. в России растёт рождаемость. Отрадно, что резко снижается смертность детей до 1 года. Получается, что, несмотря на тяжёлый период, медицине в этом направлении удалось серьёзно продвинуться. Возможно, впрочем, что дело в том, что с падением рождаемости каждому ребёнку стали уделять больше внимания. Или в том, что в 90-е гг. просто успели реализовать наработки более ранних периодов. Впрочем, это голословные предположения. Отрадно и то, что в 2004 г. смертность ниже, чем в 2003, хотя до 2003 г. она продолжала расти. Но в данном случае говорить о переломе рано. В случае с рождаемостью о нём говорить можно, но с очень большой осторожностью.

А теперь, видя картину движения населения России в нескольких ракурсах, можно сделать два вывода. Первый касается истории, второй – сути процесса, происходящего в наше время.

Если вернуться к рис.1, то мы видим «выбоину» у отметки «70». Это рождённые в голод 1933-34 гг. «Великий перелом» на нашей демографической картине отразился. А вот «тридцать пятый и другие годы», включая «жуткий 1937-й», не проявился никак. То, что обычно понимается под «сталинскими репрессиями», коснувшимися, главным образом, «элиты», не идёт ни в какое сравнение с масштабами гибели крестьян в процессе коллективизации. Но, при этом, 70-летних в нашей стране (т.е. «детей коллективизации»), всё-таки вдвое больше, чем 60-летних (т.е. «детей войны»). Это к вопросу о том, сопоставимы ли по масштабам сталинские репрессии с потерями в Великой отечественной войне и насколько оправданы разговоры о том, что Сталин убил больше людей, чем Гитлер. И к вопросу о том, чего стоила репрессированная в конце 30-х «элита», которой совершенно не мешал жить голод и массовая гибель крестьян всего тремя годами раньше. И чего стоят духовные потомки этой элиты, всегда много говорившие о 37-м как кульминации кошмара, и ничего – о 33-м, который этой кульминацией на самом деле был. Это не для восхваления Сталина (тем более, он правил и в 1933), а исключительно ради исторической правды.

По максимальным подсчётам, в результате событий 1929-34 гг. погибло около 7 млн. человек, по минимальным – 2-3 млн. Если вернуться к нашему времени и принять в качестве «нормальной» ежегодную смертность на уровне 1992 г., т.е. 1807 тыс. человек, получается, что за 2000-2004 гг. умерло «лишних» 2,5 млн. человек. Да, «интенсивность» смертности сейчас почти втрое ниже, чем в годы «великого перелома». Однако тогда (как видно на рис. 1) всё прошло за 5 лет, а нынешний «великий перелом» длится уже 15 лет, т.е. 7 млн. жертв уже «набралось», а «перелом» пока не завершился.

И ещё одно сопоставление – на той же диаграмме мы видим, что 70-летних «детей коллективизации» в России сейчас почти столько же, сколько 5-летних «детей демократических реформ». И это притом, что многих рождённых в 1934 г, естественно, позже сгубила война. И притом, что 70 лет для нашей страны вообще довольно почтенный возраст.

Смертность в наше время связана с другими причинами (табл. 3).

Основной «вклад» в смертность вносят болезни системы кровообращения, т.е. инфаркты, инсульты и т.д. Следствие нервного перенапряжения и/или неправильного образа жизни (вероятно, большей частью – пьянство). Формально большинство умерших «сами виноваты». Но обращает на себя внимание то, что выросла смертность практически по всем причинам. Т.е. кризис носит тотальный характер.

А, что касается демографической динамики нашего времени, то никакого движения вслед за «прогрессивным человечеством» нет ещё и потому, что в этом человечестве наряду с низкой (но плавно падающей) рождаемостью низка (и снижается) смертность.

Кто с нами воюет, с кем мы воюем – отдельный вопрос. Новое время – новый тип войны. Но это именно война.

Но, с начала 2000-х наметилось очень слабое и постепенное, но восстановление мира. Если это так, то и здесь может быть три объяснения:

1.      Мы, всё-таки, победили или побеждаем.

2.      Мы капитулировали, и нас (на какое-то время, возможно) перестали сильно бить.

3.      Это просто передышка.

Но это также отдельный вопрос.

Что в данном случае, несколько парадоксальным образом, даёт повод для оптимизма – именно факт войны. Это не «нормальная» ситуация «тихого угасания», не старость, а кризис, связанный с войной. Лекарства от старости нет, а войну выиграть можно.

Нельзя не отметить, что у нас точно есть «отвоёванные территории». Если говорить о русских, то проблем с рождаемостью нет в семьях искренне верующих православных людей. По деторождению они не уступят (или не сильно уступят) традиционным мусульманским семьям.

Ещё одна категория, где наблюдается взлёт рождаемости – богатые семьи. Не просто более или менее обеспеченные, а именно богатые. Но таких всегда было, есть и будет мало, за их счёт Россия не оживёт.

Но вообще, многодетные русские семьи существуют.

Не знаю, есть ли исследования причин именно многодетности в русских семьях. В принципе, их надо проводить. Поскольку это скорее исключение, чем правило, то важно понять, что именно помогает русским «плодиться и размножаться». А, с другой стороны, если идёт война, то, быть может, лучше, если это останется военной тайной? Кто бы с нами ни воевал, он есть, и мы не можем исключать, что он мог бы воспользоваться результатами такого исследования в своих интересах.

Легкодоступной является статистика по регионам, а также отдельно по городской и сельской местности. По этническим группам – нет, но по региону можно с некоторой долей приблизительности судить о динамике именно русского населения, выделяя преимущественно русские и не русские регионы. Обратимся к ней для того, чтобы разобраться с региональной и этнической картиной естественного прироста.

Региональный обзор 

В 2004 г. естественный прирост населения в целом по России составил -800 тыс. человек или -0,55%, т.е. население страны сократилось на 800 тыс. человек или 0,55%.

Однако величина естественного прироста распределяется по регионам крайне неравномерно. Из 89 регионов положительный естественный прирост наблюдался в 17 (табл. 4).

Как видно, из этих 17 регионов 16 – те, где русские составляют меньшинство или незначительное большинство.

Специально для тех, кто боится чрезмерного увеличения нерусского населения России. Все «нерусские» регионы, вместе взятые, дали менее 80 тыс. человек естественного прироста за год. Это немного и «бояться» нечего. В процентах максимальный естественный прирост – в Чечне (1,98%). В Дагестане и Ингушетии – 1%. В остальных регионах – меньше 1%. Для сравнения – в странах «Третьего Мира» - 2-3%.

И для всех – и русских, и нерусских, и тех, кто русских не очень любит. Нерусские народы России «сопротивляться» ежегодной иммиграции в 1,5-2 млн. в год (как предлагается уже практически на государственном уровне) также не смогут, не так уж сильно они растут.

Из русских регионов всего один – Тюменская область. Судить о причинах роста по одному региону практически невозможно, но другого выхода нет, раз он всего один. Первое, что приходит на ум – регион богат, нефть. Однако Москва и Санкт – Петербург тоже богаты, во всяком случае – уровень доходов там намного выше, тем в Тюмени, тем более – в Тюменской области, но их естественный прирост - -0,38% и -0,73% соответственно. Возьмём для примера два похожих региона, тоже сравнительно благополучные, нефтяные, при этом даже «нерусские» (хотя русских в этом регионе около половины), даже по природным условиям похожие – Татарстан и Башкортостан. Там естественный прирост населения -0,33% и -0,29% соответственно. В соседней с Тюменской, тем более похожей и тоже нефтяной Томской области естественный прирост -0,29%. Что, тем не менее, важно – в перечисленных областях падение численности населения небольшое – намного ниже, чем в целом по стране и чем в мегаполисах.

Если сравнивать с Москвой и Санкт – Петербург, то здесь, вероятно, «эффект мегаполиса», к деторождению не располагающего. В Тюменской области самый большой город, он же столица, Тюмень – 500 тыс. человек. Плюс, действительно, «естественное» материальное благополучие. Плюс, возможно, качество управления – может быть, здесь есть заслуга бывшего губернатора области Собянина. Интересно, как менялся естественный прирост в Тюменской области с 1990 по 2004 г. (табл.5).

Однако заметим, что величина естественного прироста в стране в целом оставалась стабильно близкой к -0,8 млн., т.к., несмотря на рост рождаемости с 2000 г., смертность тоже росла. В Тюменской области, в свою очередь, смертность также не упала – в 1995, самом провальном с точки зрения естественного прироста году она составила 31,1 тыс. человек, в 2004, самом «плодовитом» - 32,1 тыс. Рост населения произошёл исключительно за счёт повышения рождаемости – с 33,5 тыс. чел. в 1995 г. до 43,7 тыс. в 2004 г. В общем, тюменцы какой-то «секрет» знают. Мы же пока можем предполагать, что это комбинация материального благополучия, «немегаполисного» образа жизни и грамотной политики властей.

Теперь рассмотрим самые «провальные» с точки зрения естественного прироста регионы России (табл. 6). Возьмём регионы, где естественный прирост ниже -1%.

Таблица 6. Регионы России с самым низким естественным приростом.

В основном это то самое «родное и близкое, от чего так легко зарыдать» - «Нечерноземье», средняя полоса России. Что происходит там, какова динамика? Возьмём для примера как раз Рязанскую область, самую что ни на есть Россию и родину Сергея Есенина, раз уж его стихи были процитированы.

Мы видим, что проблемы в Рязанской области начались ещё в советское время. Однако резкое их обострение также пришлось на 90-е. Рязанская область, в отличие от Тюменской, не знает «секрета». Но что приятно и важно – слабенький подъём тоже наметился. Вместе со всей страной, в отличие от Тюмени, «бегущей впереди паровоза».

За счёт чего естественный прирост в Рязанской области резко упал в равной степени за счёт падения рождаемости и роста смертности, а вырос потом, главным образом, за счёт роста рождаемости – смертность осталась почти на том же уровне (табл. 8). Смертность в Рязанской области с 1990 по 2004 г. выросла на 28% - так же, как и в среднем по стране. Рождаемость с 1992 по 2000 г. упала на 25% (в среднем по России – на 14%), а выросла с 2000 по 2004 г. – на 14,6% (в среднем по России – на 19%).

Обращает на себя внимание то, что в % к общей численности населения рождаемость в Рязанской области выше, и даже существенно, чем в Тюменской. Но и смертность в % к численности населения выше в 1,8 раза.

Конечно, колоссальную роль тут играет пьянство. Косвенным подтверждением является то, что с 1990 по 2004 г. смертность именно среди мужчин выросла на 50% (среди женщин – осталась почти на том же уровне). Но вряд ли этот разрыв связан только с пьянством, хотя в Тюменской области спиваются в меньших количествах. Тюменская область – более молодой регион, чем Рязанская. Многие жители Тюменской области приехали туда в 70-е – 80-е гг. Вероятно, когда они состарятся, там и смертность вырастет. Но пока эти люди ещё не вышли из детородного возраста, так что сначала они ещё рождаемость повысят.

Смертность в % к численности населения в Рязанской области также в 1,3 раза выше, чем в среднем по России.

Что ещё интересно – рождаемость в Рязанской области в 1990 г. была вдвое ниже, чем в Чечне (там – 30 тыс. чел.) при той же численности населения. Но в Чечне средняя семья и сейчас рожает 5 и более детей, а в те времена – тем более. Так что картина на рубеже «великих перемен» в Рязанской области была не западной, и население готово было «плодиться и размножаться». Рождаемость была где-то в 1,5 раза выше западноевропейских показателей, сейчас – примерно на том же уровне.

Необходимо также рассмотреть, какова демографическая динамика отдельно городского и сельского населения. Возьмём для примера ту же Рязанскую область (табл. 1).

Обнаруживается странная вещь, может быть, некоего непонятного «цивилизационно – культурологического» свойства. Относительная величина рождаемости в городах выше. Хотя, быть может, дело в банальном пьянстве. В деревне оно не только сильнее, но более раннее, так что не только уносит людей среднего и пожилого возраста, но не даёт «плодиться и размножаться» людям в детородном возрасте. Но ещё более разительна смертность – в деревне вдвое выше, чем в городе. Далее при повсеместном падении рождаемости и росте смертности «различия между городом и деревней» стираются – сокращается разрыв и в рождаемости, и в смертности. Видимо, деревня оказалась более устойчивой, чем город. Рождаемость в 2000-2004 гг. в деревне росла несколько медленнее, но лишь несколько. Деревня тоже отзывчива к хоть каким-то положительным переменам. Учитывая, что в последние годы они в большей степени коснулись именно городов, возможно, даже более отзывчива.

Так что ей надо дать шанс.

Имеет смысл увидеть аналогичную картину и по Тюменской области (табл. 10), тем более – сельское население там «более коренное» в отличие от молодых городов.

В Тюменской области весь естественный прирост пока обеспечивают города. Динамика примерно сходна, просто общий фон благополучнее (сибирскому мужику имеет смысл поделиться своим «секретом» с рязанским). Резкий удар, потом восстановление. Восстановление тюменской деревни идёт лучше, чем рязанской. А отставание деревни от города в Тюменской области (хотя сближение также происходит) вполне объяснимо тем, что в последней города динамичнее и благополучнее, а деревни более схожи.

И есть также надежда, учитывая положительную демографическую динамику в Тюменской области, а также в нефтяных Ханты – Мансийском и Ямало-Ненецком округах, что, по крайней мере, Западную Сибирь китайцам не отдадим.

Для завершения необходимо посмотреть, за счёт каких регионов произошёл рост рождаемости в 2000-2004 гг (табл. 11). Здесь также картина радует – во-первых, рост рождаемости произошёл, прежде всего, за счёт русских. регионов (на Кавказе, например, рождаемость просто осталась стабильно высокой); во-вторых, прирост рождаемости, наблюдался практически во всех регионах, так что можно говорить именно об общероссийской тенденции, а не локальной вспышке.

Мы однако видим, что регионов «центральной демографической дыры» почти нет среди лидеров роста рождаемости (за исключением Московской и Нижегородской областей). Однако это в абсолютных единицах. Ярославская, Новгородская и Ленинградская области входят в число лидеров по относительному росту рождаемости (в 2004 г. в этих регионах она была на 20-25% выше, чем в 2000 г.).

Таким образом, не всё, как мы видим из вышеприведённых данных по динамике численности населения, безнадёжно. Разумеется, не стоит рассматривать эти данные в микроскоп, чтобы углядеть хоть какой-то «позитив», или же высасывать этот позитив из пальца. Окончательные выводы делать рано, и нельзя сейчас «рапортовать» о переломе к лучшему.

Но, что можно утверждать применительно, в том числе, к русскому населению – способность к регенерации не утеряна; положительные перемены, пусть небольшие, вызывают реакцию. В том числе, что очень важно, в среднерусской и вообще русской деревне, декларация «смерти» которой стала уже общим местом. Между тем смерти её допускать просто нельзя – последствия «демографической дыры» в сердце России будут катастрофическими по всем позициям. К счастью, пациент, всё-таки, «скорее жив, чем мёртв».

И, если вернуться к таблице 1, то увидим, что за годы «великих реформ» численность сельского населения в России практически не упала, несмотря на повсеместно более высокую смертность и преобладающую миграцию из деревни в город, а не наоборот. Не хочется перегружать текст разного рода таблицами и цифрами (повторяю, они и так легкодоступны), но, например, прирост рождаемости в 2000-2004 г.г. в сельской местности был выше, чем в городской, в целом ряде именно русских регионов, включая нечернозёмные (Вологодскую область, например), хотя сильнее эта тенденция на юге России и в Черноземье. В целом деревня лучше сопротивляется удару и более отзывчива к положительным переменам. Так что деревня, естественно, «модернизированная», благоустроенная и в материальном, и в духовном смысле – не прошлое, а надежда на будущее.

Положительные же перемены заключаются, вероятно, в том, что люди начинают ощущать почву под ногами – и не только в материальном, но и в духовном смысле – возвращаются «новые старые» духовные ориентиры. Насколько эти перемены устойчивы – другой вопрос. Опять же, станут они устойчивыми или нет, зависит от нас.

Иммиграция 

Интересно, что разговоры о необходимости иммиграции (вплоть до: «необходимо каждый год принимать 1,5-2 млн. иммигрантов») активизируются:

1)                          На фоне того, что наметилось хоть что-то положительное в демографии народов России и, прежде всего, русского народа.

2)                          На фоне разговоров о необходимости современной высокотехнологичной экономики. Как насчёт роста производительности труда? Или теперь мы решили, что проще и выгоднее 100 «гастарбайтеров» с лопатами, чем 1 экскаватор?

Впрочем, как известно, нельзя подозревать в злом умысле, если можно объяснить глупостью.

Естественно, ссылаются на США. Да, страна выстроена под тех, для кого «Родина там, где ниже налоги». И вполне возможно, выстроена «кем-то главным» в ущерб тем, кто пришёл на эту землю 200-400 лет назад. Протестантская, тем более – католическая этика, всё-таки, несколько иные. И становым хребтом страны, несмотря на массовую иммиграцию, были всё-таки первопоселенцы и их потомки. Что будет с США дальше, по мере размыва этого станового хребта, мы не знаем. Есть смысл подождать ещё лет 50, посмотреть, что будет. Кстати, даже США не принимают 1,5-2 млн. в год, хотя население страны в 2 раза больше нашего.

Кроме того, иммигрант иммигранту рознь. В последние годы над забвением истории с географией и вообще над превращением народа в быдло поработали очень хорошо. В картине мира среднего русского школьника очень часто и таджик с узбеком, и китаец с корейцем – одни и те же «чурки». А кто, например, входил в состав СССР, мало кто ответит. Республики Средней Азии очень часто не называются, или же называются, например, без Туркмении, но с Афганистаном. А иногда, почему-то, в состав республик бывшего СССР включают Китай.

В связи с миграцией чаще всего упоминают азербайджанцев (по некоторым данным получается, что в России азербайджанцев больше, чем всё население Азербайджана), хотя иммиграционный потенциал намного выше в Средней Азии.

Сравним численность населения Закавказья и Средней Азии.

Азербайджан – 8 млн.

Грузия – 4 млн.

Армения – 3 млн.

Казахстан – 15 млн.

Узбекистан – 20 млн.

Туркмения – 4 млн.

Киргизия -3 млн.

Таджикистан – 5 млн.

Всего 60-65 млн., из них 25% - Закавказье, 75% - Средняя Азия.

В количестве 1,5 – 2 млн. ежегодно они иммигрировать в Россию просто не смогут, даже если мы их очень попросим, ибо тогда через 30-50 лет их самих на собственной земле не останется. Вероятно, «дыру» предполагается заполнять китайцами?

Если же, всё-таки, отойти от абсурдной цифры 1,5 – 2 млн., то иммигрантов из бывших союзных республик Закавказья и Средней Азии вполне достаточно.

И никаких китайцев!

Надо выстраивать нормальную, грамотную, учитывающую все права и интересы и т.д. иммиграционную политику с гражданами бывшего СССР, и только с ними. Тем более, надо понимать принципиальные отличия между жителями Китая, с одной стороны, и Закавказья и Средней Азии – с другой. Китай – принципиально другая цивилизация, нам совершенно непонятная, при этом очень отчуждённо относящаяся ко всем прочим. В Китае живут китайцы, их 99% населения. Другие народы – на малонаселённых окраинах (Тибет, Синьцзян, Внутренняя Монголия), а китайцы составляют своего рода монолит на востоке и в центре страны. Никакой этнической чересполосицы, характерной для России и других пространств бывшей Российской империи и СССР, там нет. Само по себе это о многом говорит. Т.е., вероятно, китайцы сначала огораживаются сами от чужаков, а, если появляется перевес в численности и силе, возможно, уже огораживают их.

Что касается «южных окраин» Российской империи и СССР, то народы, населяющие их, исповедуют большей частью ислам. Наряду с христианством – одна из монотеистических, «авраамических» религий «Книги». В мировоззрении намного больше общего с нами. Что касается исторического прошлого, то славяне и тюрки (большинство жителей Закавказья и Средней Азии в этнолингвистическом смысле тюрки) более 1000 лет живут бок о бок, взаимодействуют, естественно, не всегда мирно (впрочем, славяне со славянами и тюрки с тюрками тоже не всегда взаимодействуют мирно), но друг к другу «притёрлись». Закавказье и Средняя Азия, как таковые, были присоединены к Российской империи в 18-19 вв., отчасти мирно, отчасти – насильственно. Завоевание Россией этих территорий объясняется, главным образом, геополитическим противостоянием с Британской и Османской империями (грубо говоря, если бы не мы, то они). Сейчас место этих империй заняла американская.

В общем, никак нельзя сказать, что взаимоотношения русских с народами Закавказья и Средней Азии вписываются в схему «поработители – порабощённые» или «метрополия – колонии». И народы эти, в основном, были лояльны к российской власти. И из Союза они выходить не хотели, и были очень недовольны Беловежским соглашением.

Более того, мало говорить просто о лояльности. Мы прошли вместе все испытания, включая самое тяжкое – войну. Мы вместе воевали, погибали, а множество русских было эвакуировано в Закавказье и Среднюю Азию, где выжили благодаря и климату, и гостеприимству местных жителей.

А сейчас применительно уже к Средней Азии можно говорить о, своего рода, эвакуации. Там сильное аграрное перенаселение и не хватает не только земли, но и воды. Кстати, поэтому эти республики были огорчены сворачиванием некогда знаменитого проекта переброски северных рек.

Наконец, это люди, знающие русский язык, для них Россия, хотя бы до некоторой степени – дом, и их отношение к ней, конечно, не как у китайцев или каких – либо ещё иностранцев.

Мы можем принимать наших собратьев по Империи. Весь вопрос в том, чтобы делать это цивилизованно, с чёткой правовой процедурой, не допускать проникновения криминала и использования этих людей в качестве заведомо рабской силы и т.д. Но об этом уже много сказано. Тогда никакого поглощения русских «пришельцами», никаких 1,5 млн. в год, никаких конфликтов не будет. Но прочие нам совершенно не нужны (не только русским, но и всем остальным), обойдёмся.

Но, ещё раз надо подчеркнуть – заселить Россию по-настоящему могут только русские.

Выводы 

Основные выводы, которые можно извлечь из изложенной выше информации, в следующем:

1.                           Резкое падение численности населения из-за сокращения рождаемости и роста смертности, прежде всего, русского населения России, в 90-е г.г. связано в первую очередь, с реформами 90-х, хотя некоторые предпосылки были заложены ещё в советское время.

2.                           Демографическая ситуация в России характерна для страны, ведущей войну (в которую Россия вступила в 1990 г.), и не может быть признана «нормальной».

3.                           Начиная с 2000 г. наметились некоторые позитивные сдвиги, в первую очередь – рост рождаемости, прежде всего – в русских регионах.

4.                           Демографическую ситуацию в России нельзя считать безнадёжной. Не только благодаря вышеупомянутым позитивным сдвигам, но и потому, что нынешняя ситуация – война, а не «естественное» старение и умирание, характерное, скорее для западного мира. Война предполагает возможность победы, «естественное» старение означает смерть.

5.                           «Побочный» вывод. Масштаб «войны 1990 – 2005» не уступает тому, что было в 1929 - 1933 г., и несопоставимо меньше того, что было в конце 1930-х, никак не отразившихся на демографической ситуации в России. В свою очередь, масштабы «сталинских репрессий» сильно преувеличены и несопоставимы с потерями в Великой Отечественной войне.

6.                           Самое «слабое» место в российской демографии – средняя полоса России, являющаяся основой страны. Проблемы этих регионов имеют наиболее застарелый характер, коренящийся ещё в советском периоде, когда эти регионы в определённом смысле «списали» в угоду быстрому решению ряда экономических задач. В период полного господства сиюминутных узко - экономических интересов эти проблемы колоссально обострились. Именно эта ситуация – «демографическая чёрная дыра» в центре Европейской территории России является, на самом деле, главной угрозой целостности страны.

7.                           Вместе с тем, эти демографически (и экономически) наиболее депрессивные регионы оживляются даже при намёке на позитивные сдвиги. Это относится и к городам, и к сёлам. Вероятно, что в целом сельская местность и небольшие города намного лучше реагируют в демографическом смысле на положительные социально – экономические перемены, чем мегаполисы. Среднерусская «глубинка», в том числе – русская деревня ещё не умерла и способна к реанимации.

9.                           Что касается иммиграционной политики, то необходимо жёстко ограничить её пределами «бывшего СССР». С выходцами из этих стран можно и нужно строить нормальные, цивилизованные и просто человеческие отношения. Но их вполне «достаточно». Прочие иммигранты (в качестве наиболее вероятных претендентов называются китайцы) намного менее надёжны. Говоря прямо – просто не нужны и опасны. Тем более, тезис о необходимости «ежегодного приёма 1,5-2 млн. иммигрантов» просто противоречит целям создания высокотехнологичной экономики (фактически предлагается заменить современную технику огромными объёмами дешёвой, по сути – рабской силы), также не учитывает ни слабые, но позитивные перемены в демографической картине России, ни саму принципиальную возможность этих перемен, которая, безусловно, есть.