Между камешком и мегалитом

Рецензия на роман Павла Тихомирова «С камешком в башмаке». 

На сайте Русской народной линии опубликован роман Павла Тихомирова «С камешком в башмаке». РНЛ – православный ресурс и Павел Тихомиров является помощником её главного редактора, поэтому имеет смысл разбирать роман прежде всего как образец православной художественной литературы.

По своему жанру «С камешком в башмаке» – классическая антиутопия. Но мы сегодня переживаем такое время, когда многое, что выглядело как антиутопия, становится элементом реальной жизни.  Интерес к роману подстёгивается ещё и тем, что в нём есть прямые отсылки к самым болезненным сегодняшним проявлениям «антиутопичности»: мир романа – это постковидный мир. Подавляющее большинство антиутопий серьёзно промахнулись, не предусмотрев обоснование установления тотального контроля необходимостью борьбой с инфекциями.  Поэтому любопытно, как Павел Тихомиров конструирует вариант будущего с учётом уже свершившегося факта «борьбы с пандемией».

Надо сказать, что структура представленного постковидного мира выглядит достаточно убедительной. И политическая его организация, и показанные социальные практики (скучивание людей в агломерациях, охота за нарушителями масочного режима и т.п.) вполне узнаваемы. Всего лишь чуть-чуть усилий заинтересованных лиц, и мы действительно можем оказаться в этой реальности.

Но не само по себе описание будущего было целью автора. Все эти наброски широким мазком – не более чем фон, на котором развёртывается сюжет. Сюжетных линий в романе две. Первая – это действия группы сопротивления, созданной на территории бывшей России под крылом одной из силовых структур. Вторая – это иностранный проект по выращиванию клонов; клоны используются как запасные части для организмов своих хозяев – тех людей, что дали свой генетический материал для создания такого персонального живого «склада».

В романе линия с клонами подаётся как знак выхода на очередной виток инфернальности. Выращивание людей с единственной целью – получить здоровые и молодые органы для «ремонта» организма богачей, способных оплатить подобную роскошь, говорит о том, насколько сильно расчеловечился мир. И здоровые силы внутри отечественной силовой структуры, в которую оказываются инкорпорированы главные герои романа, видят борьбу с этим проектом корпорации «Мёбиус» в числе самых важных своих задач.

Есть и задача максимум – вообще прихлопнуть существующую систему. Но как это сделать, если система господствует и контролирует всё и вся? Нужна сила, превосходящая силы системы. И такую силу можно найти в прошлом. Основное внимание подпольщики уделяют таинственным мегалитам (древним сооружениям из гигантских каменных глыб), раскиданным по просторам планеты. Вероятно, это – допотопные (в буквальном смысле этого слова) энергетические установки. И если удастся их запустить… Впрочем, никто толком не знает, что тогда получится и как это сделать.

По ходу романа выясняется, что тему мегалитов нашей структуре подкинули люди из «Мёбиуса», чтобы потом публично высмеять. И таким образом обнулить тлеющее сопротивление. Что, впрочем, не отменяет реальное существование тайны мегалитов. Герои, вроде бы, остаются у разбитого корыта, – у них нет средства для борьбы с системой, нет больше цели, к которой надо стремиться… Но, – говорит нам автор, – самое важное ведь совсем другое. Погоня за тайной мегалитов позволила всем людям из этой группы не оказаться в числе тех, кто радостно едет в направлении преисподней. Они «отстали» от идущего туда поезда, поскольку вовремя удачно захромали, почувствовав камешек в башмаке. Так объясняется название романа. Не важно, что послужило таким камешком, – в данном случае это были мегалиты, – люди очнулись от дурмана внутрисистемного бытия и научились смотреть на мир по-другому. И теперь, уяснив это, они могут подкидывать камешки в башмаки других людей и сдёргивать тех с поезда, идущего в погибель.

Таков, по мысли автора, православный остаток, который должен остаться в сознании читателя. Персонажи, им созданные, отражают реально существующие психологические типы. Узнав себя в героях романа, люди задумаются о том, как они живут сейчас – насколько они погрязли в нашей ещё не пост-, но уже вполне ковидной повседневности, которая тоже, по большому счёту, ни что иное, как поезд, идущий в преисподнюю. И, глядишь, у каждого найдётся какой-нибудь камешек в башмаке.

Авторские чаяния, конечно, похвальные, однако, на мой взгляд, Павел Тихомиров крупно ошибается с тем, как воспринимается его роман. В первую очередь непонятно, на какую аудиторию он рассчитан. Вероятно, предполагается, что – на довольно широкую.

Непосредственных проекций Православия в романе крайне мало. Герои в лучшем случае вспоминают о молитве, но молитвенное делание в романе отсутствует. Нет внутренних диалогов с обращением к Богу, нет покаянного чувства, внешние диалоги героев могут касаться религии, но их внутренние монологи скудны на духовную борьбу и выдают крайне поверхностное отношение к вере. Монастыри показываются как место, куда можно по случаю зайти, – это даже не паломничество, а что-то типа духовного туризма. В Пасху герои куда-то перемещаются, у них не рождается мысли, что надо участвовать в пасхальной службе.

То есть автор явно не хочет «грузить» читателя православной спецификой. И, соответственно, ждёт, что роман будут читать далёкие от Православия люди. Которые найдут в этом романе нечто, что как-то их приблизит к спасению.

Но человека, воспитанного вне православной традиции, роман вряд ли заинтересует. В нём нет привычных компонентов популярного чтива: любовная линия подана крайне слабо, динамичная сцена, пожалуй, только одна – погоня патруля санитарной службы за главными героями, которые оказались, где не надо, без масок. Нет ни душещипательных выяснений отношений, ни ужасов. Никаких сильных эмоциональных встрясок. Мало интриги.

Вернее, интрига есть, но она – совсем особого рода. Это – постоянное возвращение героев к секретам мегалитических конструкций, интрига чисто интеллектуальная. Видно, что автор сам всерьёз увлечён этой темой. И именно она дала основной массив текста романа.

Наиболее интересен роман будет тем, кто окажется с автором на одной волне. Тем, кто интересуется всем странным, тем, что можно определить как историческую конспирологию. Эти люди будут вычитывать из романа лишь мысли о мегалитах, и вряд ли их положение по отношению к спасению в результате прочтения романа изменится в лучшую сторону.

А как же концепция «камешка в башмаке»? Тут я должен прямо сказать, что считаю её принципиально неверной. Есть только одна дорога к спасению, и тысячи дорог, идущих к бездне. Дьявол любит обманывать людей, подкидывая им ложные цели. И когда человек вдруг понимает, что шёл к ложной цели, дьявол заменяет её на другую, столь же неверную. Очень приятно думать, что ты опоздал на поезд в преисподнюю, потому что тебе подвернулся камешек, заставивший тебя захромать и выпасть из общего строя. Но для нежелающих шагать в общем строю у дьявола заготовлены нишевые и эксклюзивные варианты. Поэтому важно не то, что ты перестал делать, а что ты теперь делаешь. Если ты вместо молитвы и покаяния раньше не отрываясь смотрел «тоннели реальности» (аналог СМИ в романе), а теперь тратишь всё время на расследование тайны мегалитов, то ты просто пересел из одного поезда в другой. И мало верится, что фиаско мегалитического проекта в конце романа, подвигнет его героев обрести действительно православную жизнь. Ведь это не они ушли от темы, а тема от них. Они-то остались прежними.

Невозможно показать обращение человека от лжи к истине, не погружая читателя в общение с истиной. Если в романе нет православной доминанты, полных пригоршней православного духа, очень сложно убедить читателя в истинности православного выбора героя, и уж тем более – увлечь самим Православием. Необходимо присутствие в ткани повествования абсолютного добра, чтобы в его свете исключить присущую нам этическую запутанность.

Вот и у Павла Тихомирова есть моменты, когда зло и добро оказываются неразличимы.  Клоны, о которых говорилось выше, обладают личностным сознанием и душой. В какой-то момент они догадываются об обмане и понимают, что их только используют. Более того, будучи более духовными, нежели люди, они имеют возможность напрямую почувствовать Бога. И, чтобы навредить хозяевам «Мёбиуса» и сорвать весь проект, они отказываются есть, то есть убивают себя. С точки зрения внутренней этики романа – это правильный и героический поступок. В то же время мы знаем, что самоубийство – грех. Но, прочитав роман, возможно прийти к мысли, что в определённых условиях Бог может одобрить самоубийство – если ты этим срываешь планы врага.

Литература постоянно вмешивается в жизнь. Люди читают в книгах то, что сочиняют авторы, а потом поступают в соответствии с тем, что прочитали. И если прочтённое не имеет надёжного этического основания, последствия могут быть весьма печальными. Если в принципе существует индульгенция на самоубийство, то нетрудно подогнать интерпретацию действительности под вычитанную разрешительную формулу. Человек легко способен сконструировать образ врага и убедить себя, что нужно лишь умереть, – и враг будет повержен.  

Человек также легко может принять мысль, что поросшие мхом или занесённые песком мегалиты имеют реальное значение. Это ведь своего рода «металитература»: то, что ранее имело статус вымысла, «вычитывается» из реальности. Литературизация реальности привлекает внимание гораздо сильнее чистого вымысла. Как раз этот эффект используют СМИ, когда потчуют нас расследованиями загадок, криминальными историями и публичным обнажением личных отношений. Путь к мегалитам оказывается одной из довольно утоптанных дорожек прочь от духовной жизни.

Человеческая психика пластична, и это налагает огромную ответственность на тех, кто рискует писать художественные произведения. Писатель выдумывает и впускает в мир то, чего прежде не существовало. Теперь же оно становится фактом бытия, пускай лишь в виде текста. Но, будучи фактом, оно порождает множественные пересечения смыслов. Люди пользуются книгами, чтобы наполнить своё время, а вместе с ним – и свою душу. И если есть вероятность, что кто-то дальше по жизни пойдёт с какой-то сомнительной идеей, взятой из твоей книги, то лучше её не писать.