Почему насаждается безнравственность

Деградация культурных и нравственных норм — не просто следствие отсутствия системы воспитания и должного внимания государства к сфере культуры. Это закономерный процесс, необходимый для идущего преобразования мира. 

Идеальное общество.

Пусть идеальное общество нельзя создать, но его вполне можно себе представить. Таковым будет общество, состоящее из крайне сознательных и мотивированных личностей. Люди этого общества должны иметь очень жёсткие внутренние моральные правила, которым они будут неукоснительно следовать. При этом внешние действия их могут быть ничем не ограничены. Что бы они ни делали, всё будет на пользу обществу, поскольку любые их действия будут исходить из того, что им предписывает мораль и совесть.

Ограничения внутри и полная свобода снаружи — такова формула идеального общества.

Откуда возьмутся внутренние ограничения? У них два источника. Это религия и традиция. Порою мы употребляем выражение «религиозная традиция», но оно смешивает мотивацию разной природы. Когда мы говорим о религии, предполагается, что предписания, которым мы следуем, имеют трансцендентное происхождение (установлены Богом). Традиция же — это то, что укоренено в обществе и передаётся от поколения к поколению. В традиции, даже опирающейся на религию, многое установлено людьми.

Традиции и религии задают наши внутренние правила, но это происходит лишь в том случае, если они принимаются добровольно. Если же правила навязываются силой извне, человек следует им лишь по принуждению, и они не влияют на его внутреннюю мотивацию.

Собственно говоря, поэтому и невозможно создание идеального общества — для него требуется готовый моральный человек, причём с моралью, выросшей изнутри, а не привнесённой снаружи. Человеку, мораль которого имеет наведённый характер (которую прививали извне), нельзя предоставить полную свободу действий — в нём нельзя быть уверенным до конца.

Современное общество.

Свобода деятельности современного человека не только не является полной — она постоянно сокращается. Внешние ограничения накапливаются с развитием цивилизации. Они могут быть как прямыми, так и косвенными. Прямые ограничения — это в первую очередь предписания законодательства. Таковых становится всё больше. Закон охватывает всё новые сферы человеческой деятельности и человеческих взаимоотношений. Право на действие человек получает, если соблюдает оговоренные условия. В некоторых случаях условия столь сложны, что выполнить их может только юридическое лицо, обладающее значительными ресурсами. Просто так напечь пирожков и торговать ими на базаре уже нельзя. Нельзя просто так собрать детей и заниматься с ними. Нужно получить добро от различных проверяющих органов. Конечно, таким образом государство защищает потребителей (в первом случае) и детей (во втором). Но одновременно в масштабе общества сужается возможность выбора деятельности.

Косвенные ограничения возникают в силу развития разделения труда и концентрации капитала. Мы пришли к экономике крупных компаний. Отдельно взятый человек не может конкурировать с экономическим гигантом — не только продавая результаты своего труда на сторону, но даже пытаясь лишь обеспечить себя самого. Жить натуральным хозяйством в современном мире не получится. Приходится идти работником в корпорацию. До последнего времени ещё существовали экономические ниши для индивидуальных предпринимателей и самозанятых, но теперь и туда приходят корпорации. Мелкий и средний бизнес умирает.

С наступлением эпохи «большой цифры» с внешней свободой всё стало ещё проблематичней. Все наши действия могут быть отслужены, и, действительно, уже многое отслеживается. Реклама реагирует на наши телефонные разговоры и ходит за нами, независимо от того, каким устройством мы пользуемся. Как показало введение ковидных локдаунов, в любой момент наши обычные активности могут быть приостановлены, а значит — и отменены. Внешняя свобода может полностью обнулиться.

Как сделать внешнее обнуление свободы незаметным.

Человек не может не заметить, что его лишили свободы. Или всё-таки может?

Для того, чтобы у жертвы сохранялись на этот счёт какие-то иллюзии, ей вместо реальной свободы необходимо подсунуть обманку, так воры заменяют настоящие деньги «куклой» — свёртком с нарезанной бумагой.

Свободу можно представить как некоторое множество вариантов с возможностью выбрать любой из них. Утрата свободы, таким образом, выглядит как сокращение доступных вариантов. Мы теряем одну возможность свободно действовать за другой. И не стоит ждать, что архитекторы нашей реальности вернут нам то, что забрали.

Но кроме области внешних действий есть ещё пространство, которое образуем мы сами. Это как раз то пространство, которое (в идеале) должно быть жёстко детерминировано нашими моральными и культурными нормами.

Для тех, кто переустраивает мир, это — чуждая и неконтролируемая среда, не представляющая никакой ценности и даже враждебная. В то же время, если разрушить её цельность и как следует расшатать, то возникнет новое облако вариантов там, где раньше их не было.

Таким образом, утрату вариантов во внешней сфере можно компенсировать множественностью культурных кодов и ростом вариативности морали. Чтобы людей было легче лишить свободы, их необходимо убедить, что они совершенно свободны в выборе того, что считать для себя допустимым. Возникает запрос на безнравственность, демонтаж религиозных норм и культурной традиции.

Антипод идеального общества.

Если идеальное общество — это полная свобода вовне и жёсткие ограничения внутри, то формулой, описывающей его противоположность, будет запрограммированность внешнего поведения и отсутствие внутренних ограничений. От людей потребуют социально ответственного поведения — эвфемизм, означающий неукоснительное выполнение данных им предписаний. Дискуссии по поводу целесообразности предписанного не предусматривается. Для того, чтобы у людей не возникало сомнений в неоспоримости навязываемых им действий, требования будут возводить к авторитетным источникам. В качестве таковых предполагается использовать экспертное сообщество и искусственный интеллект. Нас готовят к принятию искусственного интеллекта как высшего арбитра.

А чтобы человек не терял вкуса свободы, ему предлагается сбросить ярмо религии и традиций. На самом деле это, конечно, — «резаная бумага».

В старой системе координат, которая сегодня уже практически сломана, человек, обретая веру и принимая традицию, наполнял себя смыслами, которые проявлялись в его внешней активности. Ему было что нести в мир.

У нового человека внутри неопределённость и почти пустота. В его мировосприятии нет системы, над ним довлеет текущий момент — считается правильным быть удовлетворённым собой и наслаждаться жизнью прямо сейчас. Человек испытывает острый дефицит смыслов. По идее, ему следует самому их себе придумывать, и в результате они выходят слабенькими и неубедительными. Занять смыслов извне он не может, потому как смыслы никому не интересны. Важно лишь, чтобы поведение было правильным. Человек не может выводить свои действия из своих мыслей (он должен просто поступать так, как ему говорят), ему не из чего выбирать (его поведение предопределено), никаких свершений от него не требуется, у него нет горизонтов, главная его обязанность — не создавать проблем.

Кукла внутренней раскрепощённости, которую ему подсовывают, годится для игры, и только. Вся свобода у нового человека укладывается в игровое пространство. В виртуальности он может всё, в реальности — ничего. Ему предлагают играть кубиками культуры, перебирая их в любом порядке, ведь пространства для настоящей жизни у него больше нет.

Мы часто удивляемся идущему разрушению культуры, профанации былых ценностей, повсеместному распространению пошлости и дурновкусия, как будто мы наблюдаем какой-то случайный процесс. Мы реагируем так, словно те, кто отвечает за происходящее, вот-вот одумаются и всё будет отыграно назад. Восстанет высокая культура, утвердится нравственность, вера станет принципом жизни.

Но степень внешнего контроля общества над человеком растёт. Процесс концентрации капитала продолжается. А это значит, что сохраняется потребность замещать подлинную свободу эмуляциями.

Если говорить о гражданах нашей страны, то по меркам нового мира мы ещё очень традиционны. Наше сопротивление превращению мира в механизм, следующий командам его хозяев, пока ещё велико. Мы не признаём их власти, сохраняем собственные ценности и смыслы. Чтобы Россия без проблем вошла в новую реальность, с нами надо ещё работать и работать. А потому будет насаждаться, исподволь навязываться и предлагаться для добровольного принятия всякая дрянь. Будет размываться авторитет Церкви, торжествовать глупость, рядиться в цветные одёжки безнравственность. К этому надо быть готовым. В первую очередь следует следить за собой и не давать тем, кто нами манипулирует, ни пяди в своей душе. Каждый из нас должен быть как скала, и тогда за нас будут цепляться другие люди, чтобы их не смыло мутным потоком.