Дорогие Никиты Сергеевичи

У этого эссе два героя – Н.С. Хрущев и Н.С. Михалков. Персонажи из разных эпох и разных сфер деятельности. И всё же автор находит основания для того, чтобы поместить их в органически единый текст. 

Десятилетие, отведённое историей Никите Хрущёву для управления страной по имени СССР, запомнилось главным образом чередой бесконечных компаний. Компанейщина была его фирменным административным стилем. Внутренняя психологическая установка тогдашнего Первого секретаря ЦК КПСС была, по-видимому, такова: народ ни в коем случае не должен жить размеренной спокойной жизнью, его необходимо постоянно напрягать, шевелить, удивлять и подстёгивать. Больше компаний, хороших и разных! Даёшь гражданам озадаченность и озабоченность! Пусть весь мир удивляется тому, как беспокойно мы живём, как вздрагиваем по ночам, боясь проснуться в новой идеологической, а значит и практической, ситуации.

Начал он с благородной вроде бы компании по развенчанию культа личности и десталинизации страны ( ХХ съезд КПСС, 1956 г.). Дело было сделано не слишком гладко, начато  внезапно, как снег на голову, до логического конца доведено не было и носило явно половинчатый характер. Один жёсткий его критик в перестроечные годы написал: «Да, Хрущёв многое вскрыл, но ещё больше он скрыл». Не станем всё же придираться и судить Хрущёва слишком строго –  пусть хотя бы так. Компания так компания, лишь бы, как говорится, войны не было. И это, пожалуй, единственная его компания, за которую можно было сказать ему искреннее спасибо. Но она была, как оказалось, только разминкой, разбегом. Дальше всё пошло-поехало без удержу и без тормозов.

Освоение целинных и залежных земель (начато в 1954 г.). Тоже вроде бы нужное, по крайней мере, не бесполезное дело. Но затеяно и проведено оно было с кондачка, на «ура», кавалерийским наскоком, притом чуть ли не с планетарным размахом. В результате наделало больше шума и пыли (пыль в буквальном смысле, от выветривания распаханной земли), нежели принесло стране дополнительных хлебобулочных изделий. Парадоксально, но к концу хрущёвского срока с хлебом в стране стало хуже, нежели в его начале. Позже специалисты оценили эпопею с целиной скорее как бессмысленную и убыточную, а не как полезную для страны.

Восхваление и повсеместное насаждение кукурузы. Хороший ведь, нужный злак, давно освоенный человечеством и успешно культивируемый в странах с умеренным и тёплым климатом. Но когда тебе в голову пришла идея, будто она – лучшее, универсальное средство, которое поможет решить все твои сельскохозяйственные проблемы, стоит только поднажать и засеять ею все твои поля, тут можно ждать только неприятностей. В лучшем случае, разочарований. В переводе на практический язык – убытков. Они себя не заставили ждать.

Оперативно был изготовлен и выпущен на широкий экран мультфильм «Чудесница» (1957 г.), рассказывающий о том, как замечательно прижилась кукуруза в колхозе «Северная заря» и какое от этого произошло продуктовое изобилие. Мультик был неприкрыто пропагандистский, но качеством безупречный. Впрочем, мультфильмы у нас всегда делали классные на зависть всем вместе взятым Уолтам Диснеям. А вот в жизни всё произошло не так, как в мультфильме. Кукуруза, этакая подлюка, не пожелала расти там, где ей указали начальствующим перстом, ей, видите ли, требовались привычные климатические условия. Совершенно неожиданно она оказалась теплолюбивой, а вовсе не морозоустойчивой, как утверждали приближенные к партийной верхушке ботаники и агрономы. Естественным путём компания заглохла, как и большинство хрущёвских волюнтаристских затей. Кукурузы в стране, естественно, не прибавилось.

Товарищеские суды (учреждены в 1961 г.) и народные дружины. Оказалось, что гражданина, преступившего закон, не следует сразу тащить в милицию, к следователю, к прокурору, а затем в судебную инстанцию. Вначале его нужно передать на суд его же товарищей для морального на него воздействия и последующего долговременного облагораживающего влияния. Товарищи могут взять его на поруки, то есть, не отправить в тюрягу, а сказать ему: ты пообещай, что больше так не будешь, а мы за тебя заступимся и поручимся, и всё останется как было. Ты только пообещай, заяви, что раскаялся. Отказываться от такого предложения, разумеется, было глупо. Раскаявшихся правонарушителей в стране стало множество. Преступности, к сожалению, меньше не стало, а засекреченная статистика даже показывала её рост. Причём, на нары отправлялись большей частью те, кто однажды «раскаялся», и был по-товарищески оставлен товарищами на свободе.

Ну, а народные дружины (учреждены в марте 1959 г.) – это в помощь милиции. Она, милиция, пусть занимается опасными преступниками, разными вооружёнными бандитами и серийными убийцами, а с мелкими уличными бузотерами могут справиться и простые трудящиеся. Красная повязка на рукав, удостоверение дружинника в карман, и втроём или вчетвером гулять вдоль по Питерской в поисках нарушителей общественного порядка. По окончании своего дежурства нужно будет слать в милицию письменный отчёт о проделанной работе: сколько пресечено нарушений, со сколькими нарушителями проведена воспитательная беседа, сколько дворов и скверов обойдено, когда дежурство начато, когда закончено. Критиканы называли всё это имитацией и профанацией. С полным, к сожалению, основанием.   

Химизация народного хозяйства (1959-1964 гг.). Химия, химия и только химия! Она царица всех наук (как кукуруза – царица полей). Химия может всё. Путём превращения из чего угодно сделает всё, что угодно. Не столько химия, сколько уже алхимия. Панацея, сущая панацея. Громогласно объявляется задача: химизация всего народного хозяйства. Именно так, не больше  и не меньше. Что за ерунда, возроптали учёные, в том числе даже химики, какая может быть сплошная химизация, для чего она? Но кто же будет слушать каких-то там специалистов, когда в стране есть Первый секретарь, он и есть первый специалист в любом деле, а кто в этом сомневается, тот, что же, получается, против линии партии?.. Знаете, что за это бывает?.. Нет, долой сомнения, вперёд, к сплошной, повальной химизации всей страны. Учителя химии в школах вдруг приобрели невиданный прежде авторитет и вес, в магазинах появился в продаже набор под названием «Юный химик», куда входили пробирки, колбочки, спиртовки и флакончики с десятком химикатов вроде медного купороса и соляной кислоты. Юных химиков в стране не прибавилось, зато прибавилось обожжённых детских рук и залитых химикалиями кухонных и письменных родительских столов.

Борьба с абстракционизмомв изобразительном искусстве (начата с декабря 1962 г.) и со «стилягами» в области моды. Слова «абстрактный» и «стиляга» сделались ругательными. Тот, кого назвали этими словами, фактически исключался из гражданского оборота, его могли исключить из института, исключить из комсомола, исключить из союза художников, и уж тем более – о, ужас! ‒ исключить из партии.  Словосочетание «художник-абстакционист» было в советской печати синонимом словосочетания «антиобщественный элемент». Нечто не вполне определённое в живописи и скульптуре, недоступное пониманию среднего пролетария, объявлялось признаком морального разложения, следствием влияния чуждых советскому человеку буржуазных идей, а от этого явления до измены родине был всего один шаг. Множество хороших творческих людей пострадало от этой хрущёвской обскурантистской дурости, которая происходила от его безграмотности в области искусства.

Стиляжничеством в конце 50-х и в начале 60-х годов называлось следование актуальной тогдашней западной моде, искажающей, как считалось, внешний облик нормального прогрессивного советского человека. У мужчин это были узкие, без манжет,  брюки (двадцать и меньше сантиметров по низу), пиджак в клетку или в полоску с широкими накладными плечами и туфли на толстой, желательно каучуковой, подошве, а если к этому прибавлялся ещё  яркий галстук и стрижка «канадская полька», то судьба этого модника уже точно ожидала печальная. У женщин порицалась юбка колоколом, брюки и рукава длиною в три четверти, т.е. сильно укороченные, туфли на гвоздиках, причёска «конский хвост», а также стрижка «приходи к мне в пещеру». Джинсы вообще считались идеологической диверсией наравне с рок-н-роллом и передачами радиостанции «Голос Америки». Всё это клеймилось, преследовалось, искоренялось, осмеивалось в фельетонах, киножурналах и даже игровых кинофильмах и театральных пьесах. Относительно недавний фильм «Стиляги» Петра Тодоровского хорошо, хотя слегка и утрированно, передаёт атмосферу того времени и ту борьбу против иностранных веяний.  

Сокращение вооружённых сил. Нормальное, казалось бы, дело, в иные периоды просто необходимое. Допустим, решили, что в нынешнее спокойное время армия чересчур велика. Ну, решили так решили, дальше – уменьшение в неё призыва, ограничение набора в военные училища и академии, приостановка замещения освободившихся должностей, разумное сокращение производства вооружений. В спокойном, деловом, осмысленном, не чрезмерном темпе. Но нет, так будет слишком буднично и неинтересно. Необходим, как всегда, шум, гам, лозунги, нужно сделать это так, чтобы весь мир ахнул: во, дают русские, сами себя режут по живому, не то, что мы, евроатлантические слабаки. Короче говоря, нужна была компания. И она грянула, она прошумела. Сокращение на 1,5 миллиона человек было проведено в 1960 году единовременно. Рядовому и сержантскому составу это было нипочём, а многим из них даже в радость, они отправлялись домой раньше срока. Но офицеры, офицеры!.. Их профессия – военное дело, они учились этому по пять, а то и по семь лет, они давно решили посвятить свою жизнь армии, и не мыслили себя в другом качестве. И вдруг им говорят: всё, спасибо за службу, армии вы больше не нужны, получите выходное пособие, распишитесь в получении, и будьте здоровы. Более полутораста тысяч лейтенантов, капитанов, майоров, подполковников, полковников, капитан-лейтенантов на флоте, кавторангов и прочих служивых в одночасье стали отставниками. Очень трудно они потом устраивались в новой для них штатской жизни, кто как сумел, к чему оказался способен. Дожившие до нашего времени тогдашние отставники и сегодня вспоминают разоруженческий хрущёвский кульбит с негодованием. 

Можно вспомнить ещё неразумное учреждение Совнархозов (1957г.), этого пятого колеса в телеге и без того раздутого хозяйственного механизма страны. Можно вспомнить разделение городских и областных партийных комитетов (горкомы и обкомы) на промышленные и сельскохозяйственные (1962 г.) – абсолютная нелепость, превращающая органы КПСС в избыточные дубликаты хозяйственных органов, вынуждающая «горожан» и «селян» конкурировать друг с другом, интриговать друг против друга и ссориться.

Или борьба с тунеядцами, то есть, с людьми, добывающими  себе пропитание не теми способами, какие были придуманы и установлены властью, проще сказать, способами, находящимися вне её контроля, а значит, подозрительными и небезопасными для неё же, для власти. Под тунеядство можно было подвести любого гражданина, уволенного или же уволившегося с предыдущей работы и не сумевшего в короткий срок найти работу новую, да в общем, и любого, даже и работающего гражданина, было бы для этого желание властей.

 Можно вспомнить тайфуном пронёсшуюся по стране компанию по шельмованию поэта и писателя Бориса Пастернака по поводу присуждения ему Нобелевской премии по литературе за 1958 год. Премия была присуждена по совокупности его литературных достижений, но в особенности за роман «Доктор Живаго», опубликованный, к несчастью для автора и без его согласия, на Западе, а это было для советского писателя неслыханно и непростительно.  Можно вспомнить и напомнить читателю о каких-то ещё почти безумных чудачествах  Никиты Сергеевича, но остановиться стоит на одном их них, особенно диковинном и до сих пор внятно не объяснённом.  

***

В конце 50-х годов нежданно-негаданно в стране развернулась компания по борьбе с сектантством в Русской православной церкви. Невероятно и непонятно, но это именно так – не церковь начала борьбу с сектантством в своих рядах, а государство, то есть, светская, она же советская, власть, обрушилась на это вредное для церкви, уродливое, как она считала, явление. Хотя, казалось бы, какое дело государству до внутрицерковных разборок, ведь по закону церковь к государству не имела отношения, это во-первых. Во-вторых же, церковь всегда была для советского государства если и не врагом, то чуждым, лишним, в чём-то даже вредным элементом, и помогать ей бороться с её внутренней «оппозицией» было по меньшей мере нерационально.

Но не так всё было просто, как оно казалось. Советская власть крепко не любила никакую церковь и никакую религию. Русскую православную церковь она не любила особенно крепко по той очевидной причине, что эта церковь была самой многочисленной, самой распространённой и притом за многие века укоренившейся в сознании и обиходе народа. Практически церковь ─ никакая церковь, ─ не может быть совсем уж отделена от государства, в котором она обретается, не может быть нейтральной в отношении него. Она неизбежно будет ему либо помощником и опорой, либо конкурентом и помехой.

Советская власть изначально определила себя как власть атеистическая, и, соответственно, смотрела на все церкви как на досадную и, в лучшем случае, временную помеху, доставшуюся ей в наследство от власти прежней. Церковь объявлялась и считалась пережитком прошлого, с которым надлежало бороться до полной и окончательной его ликвидации. Именно церковь, а не верования, подлежала искоренению на первых порах. Верования – дело посложнее, это чувства, мысли, представления, они все внутри человека, в его голове и душе. В конце концов, в стране, по Конституции, свобода совести. А вот церковь ─ это хуже, потому что это организация. КПСС тоже организация, притом руководящая и направляющая, всё по той же Конституции. И какая же руководящая организация будет терпеть рядом с собою другую организацию, претендующую на руководство, если и не всей страной, то сердцами и душами её граждан? Никита Хрущёв в своём прямодушии и богатстве своего номенклатурного ума громогласно пообещал с трибуны партийного  пленума лет этак через десять показать  по телевизору последнего в стране попа, то есть, священника. Зачистим страну от церквей и священников, вот был каков (неофициальный, правда) девиз партии и государства в те годы. По сути дела, был поставлен вопрос об окончательном решении религиозного вопроса.

Да, но причём же в таком случае здесь сектантство?..

Сектантство воспринималось властью как особенно возмутительный случай религиозной деятельности. Церковь сама по себе была возмутительным случаем, но она была хотя бы подконтрольна и худо-бедно управляема властью, а эти раскольники и отступники были вдвойне возмутительны, ведь они не признавали над собою верховенства ни церкви, ни государства, они были, попросту говоря, бунтовщиками. Терпеть такое в своей вотчине социалистическое государство не могло и не хотело. Была дана команда развернуть по всей стране антирелигиозную пропаганду, но особенно надавить на сектантство, показать его звериную, антигуманную сущность.

Сказано – сделано. Не «как по команде», а именно и только по команде в прямом смысле этого слова, то в одной газете, то в другой, то в журнале вроде «Крокодила», то в киножурналах стали появляться иногда высмеивающие, сатирические, но чаще гневные  публикации на тему сектантства. Оказалось, что сектанты вовсе не безобидные богомольцы, нет, они коварные ловцы неискушённых молодых душ, завлекатели слабых духом людей в свои сети. Они к тому же воинствующие религиозные фанатики, устраивающие на своих сходках безобразные обрядовые пляски-тряски с истеричными воплями, с вырывание друг у друга волос, с членовредительством, с припадками, с обмороками и прочими опасными для человеческого здоровья ужасностями. В сущности, всякий активный сектант – потенциальный преступник. Подобным людям не место в советском обществе. Запутавшихся по неопытности нужно перевоспитывать, а упёртых, не желающих раскаиваться, следует привлекать к уголовной ответственности. Подходящая для этого статья всегда найдётся. На Колыме у такого субъекта будет достаточно времени, чтобы хорошенько обдумать свои религиозные заблуждения.  

Компания велась бурно и на широкую ногу. Были задействованы лучшие творческие силы страны. Журналисты оперативно строчили репортажи, очерки и фельетоны. Писатели скоренько сочиняли повести и рассказы. Кинорежиссёры в ударном темпе снимали и выпускали на широкий экран художественные (?) фильмы, наглядно показывающие, какое это гадкое и вредное явление – религия вообще и сектантство в особенности. Не менее десятка фильмов на антирелигиозную тему было снято в эти три или четыре года. Одни уже их названия говорили за себя сами:  «Чудотворная», «Анафема», «Обманутые», «Исповедь», «Конец света», «Грешница», «Грешный ангел», «Цветок на камне»… В художественном отношении фильмы были среднего качества, но зато идеологически безупречны. Среди этих поделок всё же попадались иногда творения, пусть и не гениальные, но и не полностью бездарные. Такой была повесть В. Тендрякова «Чудотворная», по которой и был снят одноимённый фильм, а также фильм о сектантах «Тучи над Борском» режиссёра Василия Ордынского.  Вот, на этом, на последнем, фильме следует на короткое время остановиться.

***

Чёрно-белый художественный фильм «Тучи над Борском» был выпущен на экраны в 1960 году. Уже одно название не обещало зрителю ничего радостного. Тучи – они и есть тучи, они всегда сулят что-то тревожное, вроде грома и молнии. Здесь по сюжету в роли грозовых мрачных туч выступила обосновавшаяся в некоем вымышленном районном городе Борске секта пятидесятников. И добро бы ещё это были старики и старушки, так нет же, тон в ней задавал молодой парень Дмитрий, он же Митя, старшеклассник местной средней школы. Митя был неравнодушен к своей однокласснице Ольге, которая была к нему не то, чтобы неравнодушна, но в общем настроена доверительно. Целью Мити было завлечь Ольгу в ряды секты, и это ему в конце концов удалось, потому что ни директор школы, ни классная руководительница не понимали высоких порывов ранимой девичьей души, отвечали на них примитивной казёнщиной. Росла Ольга с одним отцом, матери не было по какой-то причине, а отец был вечно занят на работе, заниматься дочерью он времени не имел. Отсюда следствие – Ольгой занялся сектант Митя, нашедший к её душе верный ключ. Ольга стала членом секты, распевала с нею псалмы, била перед иконой поклоны, а под конец фильма распоясавшиеся сектанты во исполнение какого-то изуверского обряда распяли несчастную девушку на кресте, правда в лежачем положении и без гвоздей, привязав к кресту её руки и ноги верёвками. К счастью, в амбар, где происходило это средневековое действо, вовремя ворвались комсомольцы. Ольга была спасена, а секта, будем надеяться вместе со зрителем, была после этого запрещена. Душераздирающая, согласитесь, история.   

Фильм, безусловно, заказной, пропагандистский, но снят он талантливым режиссёром В.Ордынским, и в общем сделан неплохо, а главное, какие актёры в нём были заняты. В главной роли, в роли Ольги, очаровательная, бесподобная Инна Гулая, восходящему таланту которой удивлялись тогда и верили в него многие мэтры кино. Юрий Никулин, с которым она впоследствии снялась в фильме «Когда деревья были большими», отзывался о её таланте прямо-таки восторженно. Другая Инна – Чурикова, представлять и нахваливать которую сегодня нет никакой нужды, а тогда она изображала комсомолку, смешливую школьницу неординарной внешности. Другой школьник-комсомолец – Владимир Ивашов, наш лучший «Герой нашего времени», то есть, Печорин в его позднейшем исполнении, и также он наш звёздный Алёша из «Баллады о солдате».  И вот мы подошли к главному персонажу, к гвоздю всей нашей программы, к центральной фигуре отечественного кино. Да что там кино, всё, решительно всё отечественное олицетворяет сегодня эта величественная фигура. Мирового, не побоюсь этого слова, масштаба фигура. Вселенского! Правда, в том далёком 1960-м году, этой фигуре было только лишь пятнадцать лет, и выступала она в данном фильме в роли школьника младших классов. В титрах она значилась последней и притом в рубрике «В эпизодах». Гордо и пророчески там было указано: «Н.Михалков». Именно так пришёл к нам наш будущий дорогой наш Никита Сергеевич-2.  

Каноническая биография Никиты Михалкова утверждает, что впервые он появился на экране годом раньше, в 1959 году, в фильме «Солнце светит всем», но зритель в том фильме его вряд ли заметит, а если и заметит, то не опознает. В титрах он не значится даже «в эпизодах», там он просто как в массовке сидит в школьном классе за партой, и объектив камеры на нём не останавливается ни на секунду. Другое дело «Тучи над Борском», здесь он и в тирах указан, и в кадре на полминуты задерживается. Более того, здесь у него есть киношное имя Петя и своя, пусть небольшая, а всё-таки мизансцена.

По  ходу сценария фильма, школьники затевают костюмированный антирелигиозный вечер, и школьнику Пете было поручено изображать одного из церковных служителей. В отрицательном, разумеется, смысле. Сидит мальчик Петя с приклеенными усами и бородой, в рясе и клобуке и с висячим крестом на груди, перед ним лежит тетрадь с записями о денеж- ном приходе-расходе церви, рядом с ним стоит другой мальчик с приклеенными бородой и усами. Они обсуждают вопрос о свечах, а точнее, о том, как бы повыгоднее их сбывать прихожанам. «Ты почём брал свечи в магазине?» – спрашивает загримированный Петя (Н.Михалков) другого загримированного мальчика. «По два пятьдесят», – отвечает тот. «Ну, значит, будем толкать по пятёрке», – решает Петя-Михалков, и делает в тетради соответствующую запись. Дружный смех сидящих в зале зрителей, школьников. Успешно осуществлена антирелигиозная, она же антицерковная, пропаганда. Художественными средствами показана торгашеская сущность так называемых священнослужителей. Кстати, и на спекуляцию здесь толстый намёк, то есть, на перепродажу по завышенной цене. Это нынче перепродавай как хочешь, а в те годы спекуляция была серьёзным уголовно наказуемым деянием.   

Забавно сегодня сознавать, что самый воцерковлённый, самый православный, самый вроде бы богобоязненный деятель нашей культуры начинал свою деятельность с роли антицерковной. Конечно, от подростка нельзя требовать полного понимания происходящего, но всё же пятнадцать лет – это не пять, в эти годы у многих уже есть свои понятия и принципы, а кроме того, бывает ещё и семейное воспитание. Сам же Михалков в перестроечные годы, когда говорить стало можно почти всё,  неоднократно рассказывал, в какой он рос глубоко верующей православной семье с дворянскими корневыми традициями. Что-то есть сомнительное и противоречивое в той давней сценке из старого антирелигиозного фильма.   

Другой загадочный момент в профессиональной биографии Никиты Михалкова. В 1966 году он был отчислен с актёрского отделения театрального училища имени Щукина. Официальная причина – участие в киносъёмках без ведома и дозволения руководства. Действительно, руководство училища не одобряло преждевременной деятельности своих студентов на стороне, будь это участие в киносъёмках, подработка на телевидении, запись на радио. Но множество будущих знаменитых актрис и актёров снимались, записывались, подрабатывали где могли, и никто их не отчислял, разве что поругивали и советовали не растрачивать на пустяки свой талант. А тут студент отчисляется с четвёртого (!) курса, причём это студент уже с именем и серьёзными связями своего высокопоставленного отца. С четвёртого  курса творческого вуза отчисляют, как правило, лишь по одной причине – недостаточной творческой, в данном случае, актёрской, одарённости студента. Качество большинства последовавших актёрских работ этого студента, особенно, в его собственных фильмах, вынуждает предположить именно эту огорчительную для него причину отчисления. Понятно, что домысливать и предполагать можно всё, что угодно…

Разумеется, Никита Сергеевич не пошёл после этого в управдомы или в завхозы ремесленного училища, нет, он сходу был принят на второй курс режиссёрского отделения ВГИКа, который и закончил благополучно в 1971 году. Другими словами, он стал дипломированным советским кинорежиссёром. Всё закончилось бы для него благополучно при любых обстоятельствах, в этом можно было не сомневаться. Его дипломно-выпускной фильм назывался «Спокойный день в конце войны». Кто-нибудь видел эту картину, кто-нибудь помнит хотя бы её название?..

В задачу автора этих строк не входит подробный разбор творчества нашего дорогого Никиты Сергеевича во всех его известных ипостасях. Одних только режиссёрских его работ насчитывается около трёх десятков, примерно столько же фильмов других режиссёров, где он выступает актёром, и ещё столько же фильмов, которые он продюсировал. Нет, оставим эту титаническую работу профессиональным михалковедам, они, я убеждён, уже строчат что-то подобное, обеспечивая ему и его творчеству нетленность. Автор всего лишь пытается передать свои ощущения и общее восприятие этой крупной, яркой и многогранной фигуры всероссийского, а может быть, и планетарного, масштаба. Ведь Никита Сергеевич мало того, что кинорежиссёр и киноактёр, так он ещё и кинодеятель (председатель Союза кинематографистов РФ), он и художественный руководитель Центра театра и кино своего имени (бывший Театр-студия киноактёра); он президент Московского международного кинофестиваля. Он и писатель, автор книг «Территория моей любви», «Публичное одиночество», «Бесогон. Россия между прошлым и будущим», «Мои дневники». Он также борец за чистоту искусства – требовал запретить театральную постановку К.Богомолова «Идеальный муж», а также лишить прокатного удостоверения иностранный фильм «Смерть Сталина» (последнее ему удалось). Он создатель, автор и ведущий популярной телепрограммы «Бесогон», то есть, изгонятель из нас всякой бесовщины. Он, наконец, довольно крупный предприниматель, учредитель и участник нескольких коммерческих (успешных!) предприятий. В хорошем смысле он и швец, и жнец, и на дуде игрец. Ну, разве что игрец он, как уже было замечено, не для всех гениальный. Но на всех, естественно, не угодишь…

***

Готовясь к написанию этого текста, автор решил пересмотреть, освежить в памяти, два из множества созданных  Михалковым художественных фильмов – самый первый его фильм и один из последних. Первый фильм «Свой среди чужих, чужой среди своих» автору просмотреть удалось, а выбранный им из последних «Цитадель», он осилить не смог. Он и первый-то фильм заставил себя досмотреть до конца путём самопринуждения, а досмотреть последний оказалось выше его сил. Самый последний по времени фильм «Солнечный удар» автор пытался смотреть сразу же, как только он вышел, в 2015 году, но осилить сумел только до половины, потому что очень длинно, нудно, как всегда, манерно, и абсолютно ничего от Бунина, хотя было заявлено, что «по мотивам произведений».

Неуёмная натура Никиты Хрущёва не давала спокойно жить народонаселению СССР. Неуёмная натура Никиты Михалкова не даёт застаиваться и скучать народонаселению РФ. Фирменным почерком Хрущёва была компанейщина и будоражение страны. Фирменным почерком Михалкова является высокая активность во всех доступных ему сферах, широкий размах деятельности, нелюбовь к долгим паузам и стремление всегда быть на виду. Во всём этом двое Никит очень сходны.

Что же касается кинотворчества, то фильмам Михалкова характерны манерничанье, экзальтация и ложное по большей части глубокомыслие. Герои его фильмов всегда взвинчены, они разговаривают только на повышенных тонах, даже тогда, когда для этого нет никаких причин, а уж если по сюжету причина для этого есть, они буквально впадают в истерику, орут во весь голос. Общаются они друг с другом так, как никакие люди нигде друг с другом не общаются, жестикулируют, как здоровый психически человек никогда не жестикулирует, передвигаются так, словно потеряли ориентацию в пространстве. Всё это, по-видимому, называется неповторимым режиссёрским михалковским почерком, вроде неповторимого почерка Феллини или Бергмана. А если прибавить к этому сюжетные несуразности, к которым сам же Михалков и приложил руку – он автор или соавтор большинства сценариев своих фильмов, – да ещё долгие крупные планы лиц героев и задержку объектива на каких-то пустяковых, а по мнению режиссёра, символических, мелочах, – и вот, в результате получается фильм, смотреть который способен только человек, заведомо влюблённый в Михалкова безотносительно к действительному качеству его продукции.     

Слышу возмущённые, экзальтированные, в точности как в михалковских фильмах, голоса: да как вы можете?.. как смеете?.. да кто вы вообще такой?.. (часто именно так сам Михалков осаживает своих критиков); да вы знаете, сколько у него поклонников, сколько титулов и наград?.. вы считаете, что вы один умный, а все вокруг дилетанты?..

Насчёт дилетантства вопрос сложный.  Мне встречалось утверждение, что дилетант – сам Михалков. Возможно, слишком злое и уж во всяком случае, спорное, утверждение. 

Ну, а по поводу титулов и наград можно только развести руками. Коли награды и титулы присуждены, значит, так было нужно, значит, присуждающие что-то разглядели в его творчестве, чего не разглядели критиканы вроде пишущего эти строки. Ведь читатель был предупреждён, что данный текст только частное мнение, отражающее субъективное восприятие обсуждаемого предмета.

Вот, кстати, одно интересное наблюдение: у хорошего режиссёра убедительно играют даже слабые актёры, даже малолетние дети, даже взятые с улицы непрофессионалы. У режиссёра же, который «так себе», выглядят неубедительно даже именитые заслуженные артисты, многократно доказавшие в прошлом свои творческие способности.  В михалковских фильмах игра актёров часто такова, что испытываешь неловкость и сочувствие к таким вроде бы заведомо талантливым личностям как Александр Калягин, Константин Райкин, Павел Кадочников, Олег Табаков, Светлана Крючкова, Алексей Петренко, не говоря уже о Марчелло Мастрояни и Джулии Ормонд. Их Никита Михалков своей могучей режиссёрской волей «подтягивает» к уровню актёрства, на котором находится он сам, а этот уровень по меньшей мере спорен, если не сказать, сомнителен. Во всяком случае, в своих собственных фильмах он чаще всего выглядит актёром из художественной самодеятельности, который вследствие неопытности утрирует свою роль, переигрывает, боясь, что публика, чего доброго, не обратит на него должного внимания. И, напротив, в фильмах, которые режиссирует подлинный мастер, например, Эльдар Рязанов, Игорь Масленников, Андрон Михалков-Кончаловский, в них киноактёр Никита Михалков показывает игру довольно неплохого уровня. Эх, напрасно его в своё время отчислили из театрального училища, и этим вынудили перейти на режиссуру, а ведь мог стать неплохим актёром на характерные роли второго и даже, может быть, первого плана.

***

Сегодня Никита Сергеевич, отметивший недавно семидесятивосьмилетие, предстаёт перед нами в новой роли седовласого и седоусого телеэкранного проповедника, эдакого гуру или сенсея. Его телевизионный проект «Бесогон» носит не слишком удачное, немного карикатурное название, но сам проект вполне гармонирует с нынешним обликом бывшего светского льва и разбивателя женских сердец. Теперь он патриарх. А также патриот, каковым, впрочем, он был во всех периодах своей кипучей жизнедеятельности. Уж кого-кого, а его не заподозришь во владении виллой на Лазурном берегу или альпийским шале в Куршавеле. Да это ему и без надобности, у него и на родине есть всё, что нужно для безбедной и красивой жизни. При этом патриот он всамделишный, без притворства и без оговорок.

Он сидит в своей домашней обстановке и в домашней кофте, и спокойно, размеренно, доверительным тоном рассказывает нам о кознях, чинимых против нашей страны, а значит, против всех нас, внешними и внутренними злыми силами. Он абсолютно искренен и он естествен в этом своём качестве. Оно ему вполне идёт. Они друг с другом находятся в полном созвучии. Он ничего не придумывает и не злословит. Бесстрастно излагает факты и даёт им вольную оценку, исходя из своих убеждений и задач, которые перед собою ставит.

Ни в коей мере не иронизируя, скажу: хорошую и полезную он сегодня ведёт передачу. Одного только боюсь – не начал бы он вновь снимать кино.