Кто вы, мистер Гэтсби?

К столетию выхода знаменитой книги. 

Для начала дадим слово Эрнесту Хемингуэю, процитируем пассаж из мемуарных его записок «Праздник, который всегда с тобой»:

«Через день или два после нашей поездки Скотт принёс мне свою книгу. На ней была пёстрая суперобложка, и, помню, мне стало как-то неловко, что она такая броская,  безвкусная, скользкая. Она была похожа на обложку плохого научно-фантастического романа… Перед тем как начать читать, я снял её».

Дело происходило в Париже в середине 1925 года, ровнёхонько сто лет назад. Здесь, в  столице литературной Европы того времени, встретились, познакомились и на недолгое время даже подружились двое американских писателей. Конечно, они знали уже друг друга заочно, читали написанное каждым их них, имели мнение друг о друге как о литераторе. Интересно, что Хемингуэй относился к Скотту Фитцджеральду как писателю старшего поколения, хотя разница в их возрасте составляла всего лишь три года.  Дело было, конечно, не в возрасте, а в том, что у Хемингуэя ещё не было в активе крупной вещи, он только заканчивал работу над первым своим романом «Фиеста». У Фитцджеральда уже был за плечами роман «По эту сторону рая», и вот, только что вышел второй роман «Великий Гэтсби». Тем не менее, Фитцджеральд был высокого мнения о литературных способностях Хемингуэя,  говорил ему об этом, чем Хемингуэя даже немного смущал.

В мемуарной своей книге Хемингуэй отводит Скотту Фитцджеральду целую главу, причём самую объёмную.  Судя по всему, Фитцджеральд отличался непростым характером, общаться с ним было делом нелёгким, Хемингуэй рассказывает об этом вполне убедительно. Вот и к новому роману своего собрата по перу он поначалу отнёсся с недоверием, удалил с книги суперобложку, настолько она показалась ему неудачной. Ну, а что сам роман?..

«Когда я дочитал эту книгу, я понял, что как бы Скотт ни вёл себя и что бы он ни делал, я должен помнить, что это болезнь, и помогать ему, и быть ему хорошим другом…  Если он смог написать такую великолепную книгу как «Великий Гэтсби», я не сомневался, что он может написать и другую, которая будет ещё лучше». 

*** 

Фабула романа взята прямо из жизни, из тех же послевоенных (Первая Мировая война) двадцатых годов, какими они были в Соединённых Штатах Америки, а если быть совсем уж точным, в «городе жёлтого дьявола» Нью-Йорке и в его ближайших, облюбованных толстосумами пригородах.

Начинающий биржевик, брокер или маклер, как его ни назови, Ник Каррауэй, от чьего лица ведётся повествование, по воле случая снимает за недорогую цену (80 долларов в месяц) скромный домик, коттедж на Лонг-Айленде, откуда на своей, тоже скромной, машине, а иногда и на пригородном поезде, ежедневно ездит на работу, подразумевается, что на Уолл-Стрит. В своём собственном описании Ник предстаёт вполне симпатичным, уравновешенным, не слишком амбиционным человеком в возрасте около тридцати лет. Именно столько было, заметим, в 1925 году самому Фитцджеральду.

Коттедж Ника располагался на мысу с названием Вест-Эгг, то есть, Западное Яйцо, через небольшой пролив виднелся мыс с названием Ист-Эгг, то есть, Восточное Яйцо. Оба мыса получили такие названия по причине  однояйцевой схожести их очертаний, которые были закруглены, и на карте действительно немного напоминали какие-то птичьи яйца. Тот и другой мыс были застроены шикарными особняками нью-йоркских богачей, среди которых скромный коттеджик Ника Каррауэя выглядел недоразумением.   

Фишка, кроме всего прочего, заключалась в том, что на противоположном мысу Ист-Эгг в пределах прямой видимости стоял богатый особняк супругов Бьюкенен, Томаса и Дэзи, с которыми Ник был знаком, а Дэзи даже приходилась ему дальней родственницей. До их уровня Нику Каррауэю было далеко, так же как до уровня ближайшего к нему  совсем уже роскошного особняка, владел которым некий толстосум по фамилии Гэтсби. Вот, вся эта компания – Ник Каррауэй, Том и Дэзи Бьюкенены и загадочный пока ещё мистер Гэтсби – они и являются действующими лицами романа, а прочие мелькающие в нём лица не очень-то и действующие, скорее содействующие упомянутым четверым. Один из них, впрочем, будет противодействующим. Но об этом чуть ниже.

Особняк мистера Гэтсби – средоточие весёлой жизни. «Летними вечерами, – рассказывает нам Ник Каррауэй, – на вилле у моего соседа звучала музыка. Мужские и женские силуэты  вились, точно мотыльки, в синеве его сада среди приглушенных голосов, шампанского и звёзд…  По субботам и воскресеньям его «роллс-ройс» превращался в рейсовый автобус и с утра до глубокой ночи возил гостей из города или в город…  На столах в сверкающем кольце закусок выстраивались окорока, нашпигованные специями, салаты, пёстрые как трико арлекина, поросята, запечённые в тесте, жареные индейки, отливающие волшебным блеском золота…».

Эти лукулловы пиры под оркестр, эти реки шампанского и ликёров, массовые лихие чарльстоны и тустепы, купание в бассейне с имитацией нечаянного падения в него в полном вечернем гостевом облачении, гирлянды и каскады электрических огней, всё это однозначно говорит нам о Гэтсби как о безудержном жуире, бонвиване, транжире, не считающем своих денег по причине их несметного количества, о хлебосоле и вообще о компанейском, всем и вся открытом человеке. В действительности же всё оказалось не совсем или даже совсем не так. 

Нежданно-негаданно Каррауэй получает от Гэтсби письменное приглашение посетить одну из его вечеринок. Ничего удивительного быть приглашённым соседом, это могло говорить, возможно, о его вежливости: я вам, дорогой сосед, наверняка мешаю, шумлю по вечерам, так присоединяйтесь и шумите вместе со мною и с моими гостями. Ник приглашение принял, и в указанный вечерний час, приодевшись, явился на виллу своего расточительного соседа.

Ничего удивительного не было ни в приглашении, ни в том, что Ник его принял. Удивительным было другое, Ник никак не мог найти хозяина, чтобы ему представиться. Сколько он ни спрашивал других гостей где мистер Гэтсби или хотя бы как он выглядит, никто не мог ему помочь, никто мистера Гэтсби не знал в лицо. Поудивлявшись, Ник махнул на это обстоятельство рукой и погрузился в окружающее его веселье, тем более, что встретил здесь знакомую девушку по имени Джордан Бейкер из окружения четы Бьюкененов. Вскоре они сидели за столиком на четверых и пили неограниченно подливаемое им официантами шампанское. С ними за столом оказалась ещё одна пара, «мужчина примерно моих лет, и шумливая маленькая девушка, от каждого пустяка готовая хохотать до упаду», ─ говорит о них рассказчик Ник.

С соседом по столику Ник разговорился, тот оказался человеком компанейским и простым в общении, настроенным на более тесное с Ником знакомство. Ник, изрядно уже хлебнувший шампанского, со смехом пожаловался новому приятелю: «Никак не могу привыкнуть к положению гостя, не знакомого с хозяином. Ведь я этого Гэтсби в глаза не видал», ─ на что собеседник смущённо ответил: «Так ведь это я – Гэтсби. Я думал, вы знаете, старина. Плохой, видно, из меня хозяин». Так состоялось знакомство Ника, а заодно и читателя, с этим великим, как утверждает название романа, человеком.  

Кстати, некоторые знатоки английского языка утверждают, что в данном случае «The Great» не следовало переводить как «великий», скорее как «блистательный», «великолепный», «замечательный». Традиция, однако, закрепилась именно такая – «великий», что никак не отражает ни личностных, ни сюжетных реалий, касающихся Джея Гэтсби. Ничего великого в дальнейшем мы не видим ни в самом Гэтсби, ни во всех его делах. Он успешен в своём бизнесе, он симпатичен, целеустремлён, в какие-то минуты даже благороден, но не более.

Вскоре оказалось, что и Ник, и его девушка Джордан, как и он, хорошо знакомая с Бьюкененами, в гостях у Гэтсби оказались вовсе не случайно. Вначале Гэтсби признался в этом девушке, а через неё и Нику. Всё было закручено вокруг Дэзи, супруги Тома Бьюкенена. Дэзи (тогда она была ещё Дэзи Фэй) и молодой Джей Гэтсби незадолго до начала Первой Мировой войны встречались, были влюблены друг в друга и решили пожениться. Свадьбе помешала война, на которую Джей уходил лейтенантом, а вернулся полтора года спустя майором. Но за эти полтора года случилось то, что только и могло случиться с  девушкой из богатой семьи на выданье, небогатый жених которой ушёл на войну ─ она вышла за другого. Том Бьюкенен происходил из знатной и состоятельной чикагской семьи, невесте подарил жемчужное колье стоимостью в триста пятьдесят тысяч (!) долларов, вопрос о том, могла ли Дэзи Фэй в таком случае не выйти за него замуж, является вопросом риторическим. Не выйти, разумеется, она не могла, но Джея Гэтсби продолжала хранить в своём девичьем сердце как розовое романтическое воспоминание, как что-то несбывшееся, безвозвратно ушедшее.

Вернувшийся с войны Гэтсби погоревал, а затем  занялся серьёзным бизнесом, рискованными, мягко говоря, сомнительными, разнонаправленными операциями. Фантастически разбогател, и теперь вот решил взять своё, отобранное у него несправедливой судьбой-злодейкой. Ему была нужна Дэзи, и только она, всё остальное представлялось ему теперь малозначащим. В его распоряжении  были огромные деньги, следовательно, по его представлениям, он был всесилен, и мог повернуть время вспять. Действовать решил нетривиально, издалека, осторожно и в то же время сугубо предметно. Виллу приобрёл здесь именно потому, что вилла Бьюкененов находилась в прямой для него видимости, выглядела доступной, а живущий поблизости Ник Каррауэй приходился Дэзи троюродным племянником, имел с нею прямой контакт. Девушка Джордан Бейкер тоже могла быть ему полезна как связующее с Дэзи звено. Всё было им рассчитано и учтено, и какое-то время приносило ему успех.    

Ник и Джордан устраивают для Гэтсби как бы нечаянную встречу с Дэзи в коттедже Ника, встреча обрадовала, вдохновила обоих, вызвала у них пробуждение былых романтических чувств и какую-то смутную надежду на будущее. Что касается Гэтсби, то надежды его отнюдь не были смутными, у него была ясная цель – увести Дэзи от Тома, переселить из одного роскошного особняка в другой, ещё роскошнее. Затем состоялся визит пары Бьюкененов на виллу Гэтсби, на одну из его традиционных вечеринок. Том ещё не догадывается о намерениях Гэтсби относительно его жены, но Гэтсби ему инстинктивно не нравится, он считает его выскочкой, нуворишем, тёмным дельцом и притом плебеем, в то время как он, Том Бьюкенен, аристократ и богач по происхождению, потомственный.

Наконец, все карты брошены на стол, и состоится объяснение между мужчинами. Это происходит в Нью-Йорке, в номере отеля, куда компания приехала на уик-энд повеселиться в большом городе. Разговор идёт напрямую. «Ваша жена вас не любит и никогда не любила». – «Что за чушь вы несёте! Как это не любила! Она – моя жена!». – «Но это именно так. Она всегда любила меня, за вас она вышла необдуманно». – «Да кто вы вообще такой, какое вы имеете право вламываться в мою семью!» – «Я тот, который знал и любил Дэзи задолго до вашего появления»…  и т.д., и т.п..  Всё это говорилось в присутствии самой Дэзи и других членов компании, приехавшей в Нью-Йорк весело отдохнуть.  Дэзи в растерянности, какое-то время она поддакивает Гэтсби, подтверждает своё намерение уйти от Тома, но по мере разговора решимость её слабеет и слабеет, и вот мы уже видим, что Гэтсби скорее всего ничего не добьётся, Дэзи не решится на разрыв, останется в семье, в которой, кстати говоря, имеется ребёнок, очаровательная трёхлетняя девчушка. Об этом «пустяковом» обстоятельстве Гэтсби, по-видимому не задумывался.  

Развязка этой треугольной драмы невероятно трагична. Застреленный из пистолета гибнет Гэтсби. Нет, Том Бьюкенен его даже пальцем не тронул, и никакой дуэли по типу Ленского и Онегина не произошло. Том был настолько уверен, что он выиграл морально и психологически дуэль с Гэтсби, что даже великодушно разрешил и, более того, велел Дэзи и Гэтсби ехать вдвоём в одной из машин, а сам поехал в другой с другими членами компании. Машину повела Дэзи, она была в растрёпанных чувствах после всего происшедшего, неслась зачем-то на высокой скорости, и сбила насмерть выбежавшую на дорогу молодую женщину, при этом не остановилась и даже не притормозила, унеслась с места аварии как ветер. Муж погибшей, видевший всё своими глазами, вычислил по машине владельца (им был Гэтсби), вооружился пистолетом, явился к нему на виллу и, будучи убеждён, что машину вёл он, бестрепетно его застрелил. Трагедия приобрела явственный привкус фарса.  

*** 

Роман «Великий Гэтсби» экранизировался неоднократно. Известно по меньшей мере пять относительно удачных снятых по роману фильмов. Лучшим из них большинство критиков считает фильм 1974 года, где Джея Гэтсби играет Роберт Рэдфорд. Самой слабой считается, как ни странно, последняя по времени экранизация 2013 года с Леонардом Ди Каприо в главной роли. Нет нужды пояснять, что роман и снятый по роману фильм не одно и то же, это две разные вещи. Часто очень-очень разные. Те, кто считают, что им достаточно будет посмотреть фильм, чтобы потом иметь право высказываться и о романе, тем действительно не стоит после фильма браться за роман, чтение его будет потерянным временем. Чаще же потерянным временем является просмотр фильма, снятого по тому или иному выдающемуся роману.

«Великий Гэтсби» ─ роман безусловно выдающийся. Сто лет прошло с того дня когда автор его Скотт Фитцджеральд передал для прочтения Эрнесту Хемингуэю единственный на тот момент имеющийся у него экземпляр новой, только-только из типографии, книжки. Хемингуэй, как мы уже знаем, роман оценил высоко. О чём же он, этот роман?..   

Ну, разумеется, он об Америке начала двадцатых годов прошлого века. В самом романе точно указано время действия – 1922-й год. Это было время, когда нажившаяся, как всегда, на чужих бедах – имеется в виду Первая Мировая война, про которую не было ещё известно, что она только «Первая» ─ так вот, нажившаяся Америка погрузилась в эйфорию и разгул. Всё ей казалось возможным и достижимым, из ничего возникали огромные состояния, возводились шикарные виллы в пригородах и стоэтажные небоскрёбы в городах, по хайвэям вереницами проносились дорогущие автомобили всех моделей и расцветок, в дансингах гремели джазы, танцполы сотрясались от дробного перестука дамских и мужских каблуков, отбивающих лихие новомодные ритмы. Формально действовал сухой закон, но в романе мы этого не видим и не чувствуем, там шампанское, виски и джин льются и льются по всякому поводу и без повода. В таких условиях и возникали большие и малые, великие и местного разлива гэтсби, которые на вопрос «чем занимаетесь?» отвечали что-нибудь невнятное, вроде «да много чем, знаете ли, приходится много чем заниматься».

Да, современная Скотту Фитцджеральду его родная Америка, переживающая то, что у нас получило название «угар нэпа», в романе показана красочно и убедительно, но всё же роман не о об этом. «Угар» ─ только оболочка, антураж, помогающий лучше понять происходящее. 

Ну, разумеется, роман этот также о человеке по имени Джей Гэтсби, каковое имя, кстати, оказывается ненастоящим, его настоящее имя – Джеймс Гетц, что, впрочем, большого значения для происходящего не имеет. Судьба Гетца-Гэтсби, которого не дождалась с войны невеста, конечно, огорчительна, но ведь очень многие невесты не дождались с войны, или просто из армии, или ещё откуда-то, очень многих женихов, подобной историей удивить кого-либо трудно, сюжет этот универсален. Ну, а Гетц-Гэтсби с лихвой компенсировал свою давнюю жениховскую неудачу, сделавшись богачом, превосходящим по уровню богатства своего обидчика Тома Бьюкенена.

И всё же по большому счёту роман не об Америке и не о Джее Гэтсби, он же Джеймс Гетц, воротила подпольного бизнеса, мультимиллионер. Роман – о тщетности усилий повернуть вспять реку времени. О заведомой тщетности таких усилий и о заведомом крахе того безумца, который решит истратить себя на такие усилия.

С недоумением и нарастающей тревогой наблюдая за хлопотами Гэтсби по охмурению и склонению Дэзи к переходу на его сторону, а точнее, к её возвращению, Ник Каррауэй говорит ему:

« ─ Вы слишком многого от неё хотите. Нельзя вернуть прошлое.

─ Нельзя вернуть прошлое? – недоверчиво воскликнул он.  – Почему нельзя? Можно!».

Наивно? Безусловно. Пожалуй, даже неумно. Гэтсби по натуре своей вовсе не тиран, не идущий напролом самодур, ошалевший от миллионов своих долларов, которые, по его убеждению, помогут ему добиться чего угодно, даже вернуть прошлое. Гэтсби действительно любит Дэзи, действительно не переставал любить её все пять лет их драматичной разлуки и действительно мечтает о её возвращении. Но у читателя возникает законный вопрос:  почему же он не добивался её возвращения все эти пять лет, начиная сразу с того дня как он вернулся из армии? Почему он вначале пошёл слушать курс лекций в Оксфорде, затем занялся бизнесом, и только разбогатевшим явился к Дэзи с напоминанием об их былой любви и с призывом о воссоединении?..

Ответ очевиден: без денег, причём очень больших денег, Гэтсби был бы встречен в лучшем случае грустной растерянной улыбкой и просьбой больше не беспокоить её напоминанием о легкомысленной давней любви. Чего доброго, лакеям было бы дано впредь указание отвечать ему, что никого нет дома и выпроваживать, если он вновь появится и будет обивать пороги виллы Бьюкененов.

Всё было сделано очень по-американски. По-американски Гэтсби добивался… нет, не Дэзи, а вначале надёжного материального положения. Добившись больших денег, при их поддержке стал следующим шагом добиваться Дэзи. По-американски Дэзи поначалу высоко оценила шансы своего бывшего жениха, но повнимательнее сопоставив их с шансами мужа и всего, что у них с мужем нынче есть (не обязательно в материальном смысле), снизила шансы Гэтсби до минимума. По-американски гибнет Гэтсби, получив пулю из «кольта» образца 1911 года. По-американски немедленно разбегаются все его прихлебатели, которым ничего теперь от Гэтсби не светит, за его гробом идут только Ник Каррауэй, приехавший издалека вызванный Ником отец покойного да несколько слуг с опустевшей теперь виллы. Воистину, финита ля трагикомедия. 

*** 

Вопрос о том, можно ли дважды войти в одну и ту же реку, как открыт был в античные времена, так в те же времена был и закрыт. Повторять и повторять, что нет, войти нельзя, через минуту это будет уже другая река, ну, хорошо, пусть не река, вода будет другая, новая вода, ─ это ведь так очевидно, это поняли ещё древние люди. Деньги, или же сила, или же чрезмерная уверенность в своих особых способностях иногда затемняют сознание, и тогда прожитые годы жизни кажутся одним мгновеньем, которому можно приказать остановиться, а затем приказать сделать шаг назад, к исходной точке, о которой человеку мечтается. Но это роковое заблуждение. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Забывать об этом никогда и никому не следует, как бы тебя ни звали и сколько бы миллионов/миллиардов долларов ни было на твоём личном счету в самом надёжном из банков. Таким по завершении прочтения романа предстаёт для нас главный вывод сюжетной истории «Великого Гэтсби». И вряд ли у кого-либо найдётся убедительное возражение на это.