Российский путь: консервативная модернизация как активизация традиционализма

Сегодня историческая пауза, данная России, заканчивается. Заканчивается советское социальное, техническое, инфраструктурное наследство. После социалистического семидесятилетнего рывка, народу нужен был отдых. Двадцать лет вполне достаточный срок для жизни под старым бухаринским лозунгом «обогащайтесь», обогатившим одних, в ненужности государству и производящей экономике заставивший спиваться и уходить из жизни других. Сегодня в стране уже много хороших автомобилей, колбасы и гипермаркетов. Насытившись ими, пора вспомнить о России.

Уже почти 20 лет тому назад случилась великая историческая катастрофа – распад тысячелетнего Российского государства, принявшего в XX веке ипостась СССР. Как выйти из исторического тупика, в котором оказалась страна? Где найти отвечающий коллективному бессознательному, архетипам нации, работоспособный ответ на тотальное историческое поражение? Это главный вопрос для сегодняшней России.

Искать объяснение и решение следует не в прикладной сфере социальных технологий, но в сфере идей. Необходимо понять почему, несмотря на все срывы и социальные катастрофы, надо вновь воспроизвести сильную имперскую Россию в истории. Затем можно переводить найденный ответ на язык практических решений.

Важнейшая задача на сегодня – определиться с тем, зачем нам вообще нужно сохранение России в истории, осознание того особого, что страна несет себе и миру. Когда мы несем что-то свое, мы интересны миру и себе тоже. Осознание своей особости не означает изоляцию от мира, но гарантию не растворимости в нем. Нельзя забывать о том, что в истории большинство народов и этнических групп сохранились как мемориальные, исчезнув, не найдя сил дать ответ на те или иные вызовы своего времени. Вызов – ответ. Не находишь адекватного ответа для нового сильного вызова – уходишь из истории.

Россия из истории пока не ушла, но угроза такого ухода не уменьшается. Мы, в отличие от Китая, Японии, Индии, даже Бразилии, забыли кто мы, откуда и куда идем.

Сначала отказавшись от ценностей царской России, а затем и от коммунитарных ценностей СССР. Все постсоветское двадцатилетие мы живем без собственных, органичных и аутентичных ценностей, утверждая, что придерживаемся ценностей общечеловеческих, наднациональных.

Сегодня надо вспомнить, кто мы, откуда и куда идем. Мы родом из Византийской империи и империи Чингизидов, культурно-историческое наследие которых до сих пор присутствует в нашем мироощущении и практической политике.

Формирующееся при Иване IV Российское имперское государство вполне осознавало вступление в права «татарского наследства», империи Чингизидов. Именно опыт жизни в «Улусе джучи» дал русским представление о том, какого размера должно быть сильное государство, как управлять подданными, как организовать таможенную и ямщицкую службу, собирать налоги, каким образом выстраивать отношения с другими странами.

Мы до сих пор пользуемся этим наследством, оно живет в нас и наших социальных институтах, удерживая нас от поглощения «цивилизованным» евро-американскимим Западом. Историко-культурное наследие империи Чингизидов, благодаря приспособившим его для нужд народной жизни православием, стало основным содержанием народного бытия и рефлекторных действий власти. Следует осознать, что разрушить это животворящее православно-имперское наследие без разрушения России невозможно.

Мы сохраняем себя в истории ровно до тех пор, пока под всеми модернисткими и постмодернисткими упаковками живет неразрушимое ядро российского традиционализма. После отказа от него жизнь страны в ее нынешних границах будет совсем короткой.

Ведь следование православно-имперской традиции предполагает не только служение, но и жертвенность во имя России. Страна до сих пор не разрушилась до конца потому, что стоит на фундаменте коллективного народного подвига и жертв во имя государства в войнах, революциях, голоде и репрессиях. Этот фундамент можно разрушать, да нельзя разрушить, ведь толща его уходит в сохранившие энергии исторического земного служения трансцендентные сферы.

Этому «трансцендентному» российскому государству по-своему, в меру таланта и понимания, служили Ломоносов и Радищев, Пушкин и Достоевский, Булгаков и Шолохов, Ахматова и ее гонитель Жданов… В меру своих человеческих способностей миллионы людей, поколение за поколением жили и умирали за Россию, как могли и умели, как кого расставляла на важных или не очень важных местах история.

Вспомнить все. Активация программы «человек советский»

Имперскому государству в его красной, коммунистической ипостаси служил «человек советский».

В каждом из нас, кто жил в СССР даже совсем немного, в детстве, в глубине дремлет программа советского человека. Он не предатель и низкопоклонник Запада. Он наследник великой русской культуры, отечественных войн и революций. Он последний человек в истории, герой, удерживающий мировое зло, сметающий его с лика земли.
У него тысячи лиц. Он тот, кто жег танки Вермахта и рос на фильмах о Великой войне. Он тот, кто жив и сегодня. Надо только вспомнить все – мы не рабы. Рабы не мы.

Российскому обществу нужна своя перезагрузка – активация спящей до поры программы «человек советский». Советский человек не раб и не предатель.

Вспомним старые советские плакаты, образ боязливого, но наглого и кованого врага. Переведем его изобразительные средства в слово: сегодня враг торжествует. Он украл у нас результаты великой победы в великой войне, разрушил наш общий дом – СССР, созданную ценой страшных лишений 30-50 годов экономику.

Сегодня враг празднует победу, добивает традиционалистскую в своих глубинных основаниях русскую-советскую культуру. Разбудить в себе советского человека – значит отбросить врага, провести новую модернизацию во имя России.

Российский традиционалист как объект модернизации

Не человек мира, но чуть осовремененный российский традиционалист проведет новую модернизацию во имя России.

Очаговая модернизация, которую сегодня пытаются развернуть в стране, в Сколково и Новосибирске, полезна. Но эта полезность не означает того, что эти научные центры вытянут страну, станут инструментом модернизационного прорыва.

Велика вероятность того, что в отсутствии четкого понимания необходимости модернизации на ценностном уровне, эти центры будут работать преимущественно на глобальный мир, а не на Россию. Потому необходимо сформулировать необходимость модернизации на ценностном уровне.

Модернизации по-российски означает переоформление традиционалисткого ядра российской цивилизации. Наша модернизация не конечный процесс, но возобновляющаяся задача каждого нового поколения россиян в истории.

Модернизация по-российски состоит не столько в освоении новых технологических укладов и приемов, но в регулярном внешнем переоформлении традиционного социокультурного содержания, «сохранения старого вина в новые мехах». И вино это, как вино Пилата, хранится сколь угодно долго. Оно одновременно яд и лекарство, спасающее того, кого еще можно спасти, и убивающее тех, кого спасти уже невозможно.

«Старое вино» российского традиционализма долго хранилось в драгоценных сосудах великих империй – Романовых и СССР. Сегодня настала задача выковать для него новый сосуд-вместилище, приступить к новому маркетинговому апгрейду российского традиционализма.

Примером здесь может послужить успешная российская модернизация при Петре Великом, яростно принимавшем чужое, бывшим чуть ли не главным западником в истории России, получившим в народной мифологии обозначения антихриста. Но и он думал об укреплении оснований российского бытия - нашей имперской особости, полагая, что «Европа (в сегодняшних условиях евро-атлантический Запад – С.Г.) нужна нам лишь на несколько десятков лет, после чего мы повернемся к ней задом».

Сегодня Запад опять смотрит на Россию как на потенциального, но традиционно для Запада «одноразового» союзника, обреченного на «заклание», как было в годы Мировых войн. Того, кто оплачивает все счета, платит огромными человеческими жертвами, и кого в случае возможной победы надо опять загнать во все более мелкую геополитическую клетку. Сейчас надо сделать все возможное и невозможное, чтобы вывести Россию из под нового геополитического удара.

Сегодня нас тянут в «Новую Антанту». Но это слишком дорогой способ возвращения в мировую политику, неподъемный по демографическим возможностям страны. Опыт прошлого и геополитические теории западных ученых показывают, что нет для России более экзотических, циничных и временных союзников, чем США и Великобритания.

Союзы с ними могут быть только вынужденными, от крайнего, почти безысходного положения, каким оно было после нападения Германии на СССР в 1941 году. Как только смертельная угроза миновала, национал-социалистическая Германия и ее союзник Япония были разгромлены, этот противоестественный по геополитическим причинам союз распался.

Запад объявил Советскому Союзу холодную войну, через 40 лет разгромив противника. И противник этот не ситуационный, победив которого можно успокоится и завершить войну. Противник этот не коммунизм, он лишь частность, а сильное, централизованное, обширное, неподконтрольное Западу российское государство.
Сегодня настало время исполнить завет великого императора – уйти из Европы. В очередной раз в русской истории перерешить отношение к Западу – мы не вы, и мы не с вами.

Модернизация России - поворот на Восток

Уйти к себе, значит уйти на Восток, перевернуть мировую геополитику в пользу России и одновременно решить задачи модернизации в ее технико-технологической ипостаси. Уйти на Восток означит стратегический союз с Китаем.

Схватка нового века за мировое первенство начинается между Западным миром, его лидером, США и Китаем. От России во многом зависят результаты и временные сроки этого соперничества за мировое лидерство.

Стратегически все уже почти предопределено, Китай рано или поздно все равно одолеет вырождающийся Запад, геополитически довершит «Закат Европы», Запада вообще, констатированный как тенденция еще в конце XIX века.

Уже сегодня можно подводить предварительные итоги, готовясь к по прощанию с цивилизацией, давшей миру Канта и Моцарта. Это печально и больно, Божий мир хорош своим разнообразием, но Запад сам выбрал свой путь, столетия назад встав на путь секуляризации. Но цивилизация без религии, без Бога жить не может, ее жизнь потом только исчезающий инерционный след в истории. Сегодня телеология этого пути близится к историческому завершению.

И нам жизненно важно быть союзником будущего победителя, союзником Поднебесной. В страшных войнах ХХ века мы потеряли половину населения и четверть территорий, в том числе тех, на которых зародилось российское государство.

Выбор в пользу стратегического геополитического союза с Китаем позволит дать на это запредельное унижение и великую боль соответствующий ответ.

Вместе с Китаем, Украиной и Средней Азией мы будем в терминах геополитики близки к «Мировому острову». Как известно из геополитических построений Маккиндера, изучаемых политиками Запада еще в колледжах и университетах, тот, кто контролирует «Мировой остров» может претендовать на мировое первенство.
В сегодняшних российских реалиях – на выход из под прямого и опосредованного контроля океанических государств – США и Великобритании.

Мы должны быть вместе с Китаем и никогда против. Всегда отстаивать национальные интересы, а не интересы Запада. С помощью союзного Китая мы сможем замкнуть, изжить, исчерпать гибельный круг-цикл Уробороса – участия в совместной политике с Западом, игры в европейских квартетах...

В этом геополитическом контексте очень удачными кажутся решения об экономическом сотрудничестве с Китаем, прежде всего заключенные контракты на долговременные поставки нашему геополитическому союзнику нефти и газа по фиксированным ценам. Это решение снимает и возможные территориальные претензии к России – зачем стремится к территориальному контролю над территорией, ресурсы которой и так направляются в Китай по приемлемым ценам.

Важно и то, что англосаксонские политики смертельно бояться стратегического союза двух великих континентальных государств – России и Китая. Можно спорить о том, насколько такой союз может быть эффективным конкурентом морских западных держав.

Здесь важно другое. Вне зависимости от степени реальной конкурентоспособности союзнического «антизападного» проекта, любая ситуация, воспринимаемая нами как реальная, имеет реальные последствия. Это, по меньшей мере, означает, что с Западом можно торговаться, прежде всего в открытом или молчаливом признании зоны российских интересов в СНГ, новой реинкарнации Российской империи.

Модернизация как восстановление империи

Не преодолев распад внутренний, не преодолеем и внешний, постепенно исчезая, растворяясь на бескрайних просторах Евразии. Для физического выживания огромного государства от Калининграда до Камчатки, сохранения российского мира нужна новая объединяющая и мобилизующая коллективная мечта, завораживающее культурное притяжение нового имперского проекта.

В своем нынешнем, промежуточном виде, Российское государство нетрансформируемо, оно так и будет до конца дрейфовать между империей и национальным государством, демократией и авторитаризмом. Необходимо определиться с тем, кто мы, империя или национальное государство, в каком качестве мы можем эффективно развиваться и воспроизводить российское государство в историческом времени. На этот риторический вопрос можно ответить уже сейчас. Россия сегодня де-факто является не национальным государством, но усеченным вариантом российской/советской империи.

Проблема в том, что империи де-юре или де-факто управляются при помощи значительно более высокого и масштабного уровня государственного насилия, чем национальные государства. При существенных экономических или геополитических кризисах, крупных войнах они имеют тенденцию распадаться на более локальные национальные образования. Национальные государства такой угрозы не испытывают, как, например, Польша, или испытывают в значительно меньшей степени и масштабах.

Именно в этом противоречии между внутренне имперским характером российского государства и его демократическим национальным обрамлением заключается причина недоговоренностей и удивительных компромиссов в текущей российской политике и государственном строительстве, выстраивание формальных и неформальных вертикалей власти, изобретение суверенной, управляемой демократии. Осознав, что мы по-прежнему остаемся империей, пусть и в эпоху упадка, мы автоматически снимаем эти противоречия, получаем карт-бланш для проведения эффективной имперской политики. Более того, мы можем перейти от имперского упадка к имперскому возрождению, периоду духовного возрождения, предшествующему новому собиранию имперских земель и народов.

Для российского государства, решившего, что оно государство сугубо национальное, многочисленные народы империи не нужны. Такое государство может только постепенно проваливаться в географию прошлого, до территории, которое оно занимало при Иване Грозном, возможно, и при Иване Калите. Но даже такое маленькое русское европейское государство с успешными гедонистами-потребителями не сможет существовать долго. В лучшем случае ему достанется небольшая, на несколько десятилетий передышка истории, спокойное время, пока не пришли и не разрушили потребительский рай новые варвары. Пауза гедонистического потребительского «рая» заведомо будет короткой.

В исторических и социальных катаклизмах ХХ века мы потеряли тысячелетнее государство, люди русского языка и культуры стали разделенным народом. Но за распадом, как уже не раз бывало в нашей истории, последует воссоединение. Восстановление всероссийского имперского государства – неимоверно сложный и болезненный процесс, но большая история всегда сложна и трагична.

Перед нами стоит задача наполнения современной жизни духовными и культурными основами тысячелетнего славянского, буддийского, тюркского, финно-угорского наследия. Это живые традиции, каждое последующее поколение дает им свою интерпретацию, делает их эффективными и притягательными здесь и сейчас. Сейчас пришел наш черед для такой современной, рабочей, побеждающей в соревновании культурного притяжения Запада и Востока, интерпретации нашего исторического и культурного наследия. Меняется время, оформление и используемый социальный инструментарий российского мира, но его традиционное содержание продолжает жить своей отдельной, воспроизводящейся в вечности жизнью.

Новому имперскому проекту нужны не только граждане России, но и все народы российского имперского мира. Ведь империя – универсум, вбирающий в себя народы, традиции, религии. Каждый народ приносит в общую имперскую симфонию что-то свое, давая синергию усилий и буйство красок жизни, все то, что питает имперскую пассионарность, стремление к общему делу и общей судьбе.