Семиотическая парадигма

Семиотика – научная дисциплина, изучающая знаки и знаковые системы. Для культурологии помимо соссюровского, где «язык есть система, подчиняющаяся своему собственному порядку», представляют интерес два основных направления семиотики: социально-психологическое и теоретико-деятельностное. Первое представлено такими именами как Ч. Моррис, А. Гардинер, К. Бюлер, Ч. Пирс. Последний, например, считает, что знаком является нечто, замещающее для кого-либо что-либо по некоторому свойству или способности; знак направлен кому-либо и создает в сознании этого лица эквивалентный знак или более сложный знак. Тот знак, который человек создает, Пирс называет интерпретатором первого знака, при этом знак заменяет свой объект. В социально-психологическом направлении знак характеризуется в контексте коммуникации (кто его создает, зачем, кому он направляется, как его понимают) в трех разных аспектах: синтаксическом (изучение отношений между знаками), cемантическом (изучение отношений знаков к объектам, «денотатам») и прагматическом (отношение интерпретатора к знакам). При этом выделяются следующие основные типы знаков: знак–изображение (иконические знаки, например, рисунки), знак–индекс (например, дым как индикатор жилища), знак–символ (например, современные числа).

Неретина и Огурцов указывают следующие характеристики семиотического истолкования культуры в рамках соссюровского и социально-психологического подходов:

«Во-первых, широко используются методы структурной лингвистики и ее подход к естественным языкам как к знаковым системам.

Во-вторых, строится семиотика других знаковых систем, в том числе и феноменов культуры как знаковых систем. 

В-третьих, культура интерпретируется как сложная система семиотических кодов различных видов (начиная с языка жестов и кончая такими этнографическими объектами, как миф, одежда, ритуал и т. д.).

В-четвертых, культура понимается как текст, а сам текст как сигнал или как сообщение, пространственно зафиксированное, закодированное и служащее средством сознательной передачи этого сообщения.  

В-пятых, фиксируется сложное взаимодействие между различными кодами и знаковыми системами.

В-шестых, это взаимодействие характеризует полифункциональную природу человеческой активности»[1].

В теоретико-деятельностном направлении семиотики знаки рассматриваются в контексте социальной деятельности и употребления. «Решающим, – пишет создатель этого направления Г.П. Щедровицкий, –должен стать функциональный анализ знаковых образований как элементов социума. Это означает, что исследование надо будет начинать со связей и структур, “внешних” для рассматриваемых знаковых образований, и в них искать ключ для объяснения их “внутреннего” строения. Анализируя структуру и механизмы жизни различных фрагментов социума, нужно будет выделять вокруг очевидного материала знаковых образований такую сеть связей, которая давала бы целостный предмет, не только функционирующий, но и развивающийся по своим собственным законам. Язык или какое-либо другое знаковое образование, взятое именно таким образом в системе социума, мы и будем называть “семиотическим образованием”. Для нас, следовательно, это – название не объекта, а предмета исследования, который задается не только и не столько тем, что берется, сколько тем, как мы на него смотрим и в каких знаковых формах представляем»[2].

В знаках в данном направлении выделяются такие элементы: знаковая форма, связь значения, объективное содержание. Знаковая форма, с одной стороны, рассматривается как представляющая объективное содержание, с другой – как объект, с которым можно действовать самостоятельно (как например, мы действуем с числами в математике или словами в поэзии). Объективное содержание, с одной стороны, трактуется как представленное в знаковой форме, с другой – как фиксирующее сопоставление объектов с общественно значимыми эталонами (например, в определенном числе мы фиксируем сопоставление некоторой совокупности с натуральным рядом). Связь значения соединяет оба названных элемента в одно целое – собственно знак. В данном направлении семиотики выделяются следующие типы знаков: знаки-модели (когда действия со знаками и объектами сходны для некоторого контекста, например, такими знаками являлись числа – пальцы, черточки, точки древних народов), знаки-символы(указанное сходство отсутствует, например, для арабских чисел),знаки-обозначения (это главным образом слова как знаки) и знаки-выделения(они задают структуру объекта, обозначенного в знаке, например, как в случае представления архаического человека о душе)[3].

Собственно в культурологии чаще используется семиотический подход, идущий от Ф. де Соссюра и Л. Ельмслева. Я проиллюстрирую его на материале исследования наших известных культурологов и семиотиков Ю.Лотмана и Б.Успенского. Все многообразие отграничений культуры от не-культуры, пишут они, «по сути дела, сводится к одному: на фоне не-культуры культура выступает как знаковая система. В частности, будем ли мы говорить о таких признаках культуры, как “сделанность” (в антитезе “природности”), “условность” (в антитезе “естественности” и “безусловности”), способность конденсировать человеческий опыт (в отличие от природной первозданности) – во всех случаях мы имеем дело с разными аспектами знаковой сущности культуры.

Показательно, что смена культур (в частности, в эпохи социальных катаклизмов) сопровождается обычно резким повышением семиотичности поведения (что может выражаться даже в изменении имен и названий), причем и борьба со старыми ритуалами может принимать сугубо ритуализированный характер. С другой стороны, не только введение новых форм поведения, но и усиление знаковости (символичности) старых форм может свидетельствовать об определенном изменении типа культуры. Так если деятельность Петра в России в большой степени свелась к той борьбе со старыми ритуалами и символами, которая на деле выразилась в создании новых знаков (например, отсутствие бороды стало столь же обязательным, как ранее ее наличие, ношение платья иностранного покроя стало столь же непременным, как ранее  – ношение русской одежды и т.д. и т.п.), то деятельность Павла выразилась в резком усилении знаковости уже имеющихся форм, в частности, в повышении их символического характера (ср. увлечение в это время генеалогической символикой, символикой парадов, языком церемониала и т.п., а с другой стороны – борьбу со словами, звучавшими как символы иной идеологии; ср. еще такие подчеркнуто символические акты, как выговор умершему, вызов государя на дуэль и т. п.) <…> Основная “работа” культуры, как мы постараемся показать, – в структурной организации окружающего человека мира. Культура – генератор структурности, и этим она создает вокруг человека социальную сферу, которая, подобно биосфере, делает возможной жизнь, правда не органическую, а общественную.

Но для того, чтобы выполнить эту роль, культура должна иметь внутри себя структурное “штампующее устройство”. Его-то функцию и выполняет естественный язык. Именно он снабжает членов коллектива интуитивным чувством структурности, именно он своей очевидной системностью (по крайней мере, на низших уровнях), своим преображением “открытого” мира реалий в “закрытый” мир имен заставляет людей трактовать как структуры явления того порядка, структурность которых, в лучшем случае не является очевидной <…> Вообще определение культуры как памяти коллектива ставит вопрос о системе семиотических правил, по которым жизненный опыт человечества претворяется в культуру; эти последние, в свою очередь, и могут трактоваться как программа. Само существование культуры подразумевает построение системы, правил перевода непосредственного опыта в текст. Для того, чтобы то или иное историческое событие было помещено в определенную ячейку, оно, прежде, всего, должно быть осознано как существующее, то есть его следует отождествить с определенным элементом в языке запоминающего устройства. Далее оно должно быть оценено в отношении ко всем иерархическим связям этого языка. Это означает, что оно будет записано, то есть станет элементом текста памяти, элементом культуры. Таким образом, внесение факта в коллективную память обнаруживает все признаки перевода с одного языка на другой, в данном случае, – на “язык культуры” <…> Семиотика культуры заключается не только в том, что культура функционирует как знаковая система. Важно подчеркнуть, что само отношение к знаку и знаковости составляет одну из основных типологических характеристик культуры»[4].

Но одновременно Лотман высказал и ряд других, значимых для культурологии семиотических идей, например, «семиосферы» и «семиотической монады». «Семиосфера – это большая система, семиотический универсум, или семиотическое пространство, которая обусловливает каждый знаковый акт и обладает реальностью sui generis. По сути дела, семиосфера и есть культура в семиотическом измерении. Лотман выделил ряд признаков семиосферы: отграниченность, то есть внутренняя организация и существование неорганизованного внешнего окружения, неравномерность, выражающаяся в ее специфической гетерогенной организации – в наличие ядра и периферии в текстах культуры, в механизме сходств и различий, симметрии и асимметрии <…> Отказываясь от трактовки культуры как субъекта и от категорий “субъект-объект” в изучении культуры, Лотман вводит понятие “семиотической монады”, которое охватывает культуру в целом, тексты, входящие в нее, и даже личность, рассматриваемую как текст. Монада трактуется им как элементарная единица смыслообразования, которая по своей организации является бинарной и состоит из трех элементов – из двух непереводимых семиотических механизмов (языков) и “метафорогенного устройства”, осуществляющего перевод в ситуации непереводимости. Монады различным образом организованы. Сложность организации монады выражается в ее автономности, повышения информационной емкости и неограниченных возможностях саморазвития. Семиотическое пространство культуры и представляет собой многоуровневую систему различных монад[5]. 

Завершая характеристику парадигм культурологии, я еще раз обращаю внимание, что речь идет не о конкретных исследованиях или авторах, а о подходах и методологии, получивших определенное осознание. При этом указаны лишь основные, а не все парадигмы. Например, я не рассмотрел социологический (объективистский) подход, но с ним легко можно познакомиться в литературе (см. например[6]). В конкретных культурологических исследованиях, как правило, можно обнаружить применение нескольких парадигм.