Этический кодекс эпохи распада

Вот фрагмент его вступительной речи:

«…поговорить сегодня предлагаю и… о том, какие ценностные установки должны фильмы нести в себе, о пользе киноискусства для общества. Мы все хорошо знаем о мощной, убедительной силе кино, какие возможности для передачи тех или иных эмоций в нём заложены. И, на мой взгляд, они должны нести созидательный заряд, поднимать и уровень самого зрителя.

Казалось бы, прописные истины, но я думаю, что многие со мной согласятся: они далеко не всегда учитываются при производстве фильмов. И на экранах появляются картины, которые по сути своей встают в один ряд с так называемой жёлтой прессой. Вы наверняка и сами сталкиваетесь – а я-то точно всегда сталкиваюсь, – когда мы проводим встречи с представителями общественных организаций. Всегда об этом говорят, всегда, постоянно, говорят о культурном примитивизме,  иногда просто о безнравственных моделях. При этом нужно учитывать, что киноиндустрия – это высокотехнологичное производство, оно развивается вместе с научным прогрессом, постоянно обретает новые и новые средства выражения, а с ними приобретает и новую силу влияния на умы и души людей. В этих условиях крайне важно обеспечить киноискусству достойную и содержательную миссию, и это не менее значимо, чем умение снимать красивые и захватывающие сцены, добиваться выразительной, талантливой игры актёров.

Я сразу же подчеркну: речь идёт не о попытках навязать позицию, заставить выдерживать какие-то правильные идеологические форматы. Я говорю о самоконтроле и ответственности. И в этой связи предлагаю вспомнить об известном этическом кодексе Хейза, который был принят в 1930 году в Штатах Американской ассоциацией производителей и прокатчиков фильмов. Те, кто подписывал тогда этот кодекс, брали на себя обязательства не снимать картин, подрывающих нравственные устои общества, склоняющих симпатии зрителей на сторону преступников, не допускать пренебрежения религиозными и семейными ценностями, не допускать пропаганды насилия, наркокультуры и алкоголизации общества. Я хочу напомнить, что этот кодекс являлся неофициальным национальным стандартом в США на протяжении целых 37 лет, и его формальное упразднение не изменило отношения ни мастеров, ни зрителей к качеству фильмов.

Ясно, вы, многие, во всяком случае из сидящих здесь, да практически все, да и я это знаю, – можем сказать: ничего там сегодня не соблюдается из этого кодекса. Я бы не сказал, что уж ничего не соблюдается. Но то, что он на протяжении 37 лет работал, функционировал, это всё-таки создало определённые рамки и показало нравственные ориентиры, всё-таки во время функционирования этого документа успело вырасти и сформироваться несколько поколений граждан с определёнными ценностями, установками и жизненными ориентирами.

Полагаю, не будет лишним подумать над тем, чтобы перенять этот позитивный опыт, сформулировать для российского киносообщества подобный свод внутренних, этических норм. И я хочу ещё раз подчеркнуть и хочу быть правильно понятым: речь не идёт о каких-то жёстких требованиях, регламентирующих свободу творческого процесса, а своего рода пожеланиях, выполнение которых будет зависеть только от доброй воли и степени ответственности мастера.

 …Еще один аргумент. Проблема содержания кинофильмов, теле- и радиопрограмм остаётся постоянной темой острейших общественных дискуссий – я уже об этом сказал, – и они идут не на пустом месте. Наши кинотеатры, телевизионные эфиры, радиоэфиры заполняет все больше и больше продукции со сценами насилия, убийств, предательств. Более того, доступ к ним детей и подростков не ограничен. При этом если государство начнёт очень жёстко в одностороннем порядке диктовать свои условия, вводить какие бы то ни было запреты, это, безусловно, будет восприниматься как ущемление прав и свободы творчества, как возрождение цензуры. Мы, конечно, не собираемся идти по этому пути. Я убеждён, что в сфере культуры, в том числе в кинопроизводстве, должны действовать законы корпоративной этики, а какими они, эти законы, будут, это вам решать».

Итак, государство в лице Председателя Правительства признаёт, что кинематограф имеет решающее значение для формирования современной культуры. Прямо по Ленину: «из всех искусств для нас важнейшим является кино».

Также государство признаёт, что сегодняшнее кино уподобилось жёлтой прессе. Уровень насилия зашкаливает. Добру не учит. В общем, культура, которая формируется под воздействием такого «искусства», является культурно опасной.

И что же предлагается в качестве лекарства? Разработать кодекс корпоративной этики. То есть некий свод правил, которые участники киноиндустрии добровольно согласились бы соблюдать. В качестве примера приводится кодекс Хейса, названный так по имени республиканца  Уильяма Харрисона Хейса, возглавлявшего в 1922-1945 годах Ассоциацию производителей и прокатчиков фильмов (сегодня – Американская ассоциация  кинокомпаний). Кодекс был принят в 1930 году, с 1934 года использовался как неофициальный национальный стандарт США в киноиндустрии. С 60-х годов стал нарушаться, а в 1967 был упразднён.

Действительно, американские фильмы эпохи кодекса разительно отличаются от современных (это особенно отчётливо видно на примере римейков старых фильмов). Те фильмы были не идеальны, но всё же многие из них можно показывать детям. Они действительно старались учить добру.

Но эпоха сменилась. Когда важнее всего деньги, добро отходит на задний план. Коммерчески зло более эффективно. И люди, причастные к киноиндустрии это понимают прекрасно. В 30-е годы люди сохраняли в себе  ещё многие христианские установки. Поэтому апелляция к их совести могла работать. Собственно говоря, только на этой остаточной совестливости и держался кодекс Хейса. Смерть кодекса как раз и стала ярким свидетельством смерти совести в киноиндустрии.  Откуда же эта совесть возьмётся ныне?

В Советском Союзе коммерческий успех не был единственным стимулом, поэтому в кино, как и в любых других жанрах искусства, была возможна нравственная цензура.  В сегодняшней России деньги прочно занимают первое место. Это подтвердил сам Путин. Начал-то он свою речь именно с денег: «Так складывается, что мы на встречах в рамках Совета по кинематографии говорим в основном о деньгах, ну и, собственно говоря, это правильно».  Потому что, если свести деньги с пьедестала в одном месте, например, в искусстве, это станет философской проблемой. Окажется, что значение денег – ограничено, есть что-то важнее. Возникает место для идеологии. А это ни много ни мало – падение либеральной доктрины и возрождение идеократической государственности.

Нынешнее государство такую роль на себя брать не хочет. Отсюда, озвученные Председателем Правительства заверения, что государство не будет вмешиваться в сферу идеологии и этики. Свобода слова священна, и не важно, что слово оборачивается грязным ругательством…

Российская газета сообщает о реакции тех, кого Путин прочит в творцы корпоративной этики киноиндустрии:

"Это предложение для обсуждения - никаких управляющих органов создаваться не будет", - прокомментировал журналистам идею премьер-министра кинорежиссер Федор Бондарчук. "Морального кодекса строителя коммунизма не будет!" - вторил исполнительный директор Фонда поддержки отечественной кинематографии Сергей Толстиков.

Дитя заранее планируется мертворожденным. И иначе не может быть. Даже если этический кодекс будет выработан, он будет предельно общим, чтобы не влиять ни на что. В конце концов, если отечественное кино не будет соответствовать современным голливудским стандартам, оно будет проигрывать в деньгах ещё больше, чем это есть сейчас. С этим не готовы мириться ни киношники, ни государство.

Получается, что  хорошие слова о необходимости этических ограничений (хотя бы самоограничений) при создании кинопродукции,  по своей сути – не более, чем сотрясание воздуха. И скорее всего, об этом догадываются все участники Совета по кинематографии. Приходится признать, что цель рассматриваемого выступления – сугубо имиджевая и укладывается в задачи предвыборной кампании.

А культурная деградация и нравственный распад российского общества будут продолжаться.