Модернизация изнутри

Сегодня принято говорить о модернизации. Она стала обязательным элементом "правильной" картины будущего России. И, наверно, это оправданно, поскольку нам действительно требуется рывок. Без мобилизации, без технологического рывка статус России как мировой державы будет утрачен окончательно и бесповоротно. А вместе с ним может быть потерян и суверенитет.

Однако, став частью официоза, понятие модернизации попало в своеобразную "зону недоверия". Мы не верим, что власть говорит о модернизации всерьёз. Мы не верим, что будут предприняты реальные действия, направленные действительно на модернизацию. Но если модернизация нам всё же необходима, как быть?

Автор статьи рассуждает о модернизации с точки зрения народа России. Что можем сделать мы, не дожидаясь решений сверху/? И какая модернизация действительна нам нужна?

Представим себе спортсмена – бывшего чемпиона мира, который, увы, бросил спорт лет этак 25 назад, начал пить, курить и неправильно питаться.

И, после этого, от него требуется, чтобы он, если не вернул себе чемпионство, то, хотя бы, добился места в пятёрке лидеров. Причём, при условии, что свой неспортивный образ жизни он не бросит.

 Именно это напоминают наши декларации о модернизации страны. Задача модернизации поставлена – на словах, во всяком случае, на фоне более глобальной задачи – «интеграции в мировую экономику». Для нас модернизация – это «возвращение в большой спорт», а «интеграция в мировую экономику» - «продолжение неправильного образа жизни».

В мировой системе нам отведено место сырьевого придатка с лимитом населения примерно в 50 млн человек.

Наше же вступление в ВТО— это очередной «гвоздь в крышку гроба» нашего развития. 

Решить такую задачу – одновременно модернизацию и интеграцию, ещё, вероятно мог единый, великий, могучий и развитый СССР лет 25-30 назад. Поэтому ему-то интегрироваться никто и не дал. 

Но нынешняя Россия, которая в 1986-91 гг. с распадом СССР одним махом потеряла половину населения, ресурсов и ВВП, где последние 20 лет шёл и продолжается разгром науки, образования, промышленности - на фоне развития остального мира, где продолжается истощение кадровых и в целом человеческих ресурсов, это не осилит. 

Под успокаивающие разговоры о модернизации будет продолжаться развал страны, нас окончательно затянет в «интеграционную воронку», и никакое Сколково нас не вытянет.

Мы действительно «отстали навсегда». 

В связи с этим горькая для нас правда содержится в словах одного из наших злейших врагов – Збигнева Бжезинского, сказавшего примерно следующее:

«Россиянам надо очнуться от розовых снов, в которых они видят себя великой державой, потому, что с одной стороны у них – в 10 раз превосходящая их экономика США, с другой – в 10 раз превосходящая экономика ЕС, с третьей – в 4 раза превосходящая экономика Японии, с четвёртой – в 5 раз превосходящая их экономика Китая». 

Нужен какой-то фантастический кульбит, чтобы вырваться из пике. 

И, в связи с этим, например, «Форсайт-проект «Детство-2030» , при всей своей дьявольщине, основан на верных предпосылках. И отчасти – даже предлагает верный вывод. Всего лишь в том смысле, что единственное, на что можно рассчитывать – это люди России. Именно ими надо заниматься в первую очередь. 

Мы продолжаем терять людей, терять кадры, спиваться, будем и дальше терять территории – условия, создающие эти процессы, не устранены. Более того, мы «подписались» под соблюдением этих условий, и отзывать свою подпись не собираемся. 

У нас нет субъекта модернизации, нет субъекта экономического и научно-технического развития. Ни власть, ни бизнес под это не «заточены». 

В этой ситуации бессмысленно выходить с какими-то предложениями куда-то наверх. Мы можем обратиться только к самим себе и своим близким и подумать, что мы сможем сделать, опираясь на свои небольшие ресурсы. 

Мы должны выжить, удержать Россию, вывести её из тупика и спасти остальное человечество (а как же нам без этого?), идя против течения, против господствующих тенденций. Это очень тяжело, но вряд ли есть какой-то иной путь.  

Первое – нам надо рожать детей. Это утверждение тут же рождает известные вопросы: «А что их ждёт?», «Можем ли мы себе позволить?», «Способны ли мы их обеспечить?». Но ведь мы вымираем. Если будем рожать детей – как минимум, есть шанс, что не вымрем. А не будем – вымрем, с чувством глубокой ответственности и умными мыслями, подобные «премудрому пескарю» Салтыкова-Щедрина. 

Второе – нам надо воспитывать наших детей. Это становится полностью нашим делом. Ни школа, ни улица, ни производство их не воспитают. 

Из общественных структур в качестве единственной опоры можно рассматривать Церковь – хранительницу истинных ценностей, но священники всё равно родителей не заменят. 

Третье – мы должны сохранить, пусть для этого придётся действовать в катакомбах, почти в подпольных условиях, то хорошее, что у нас есть. 

Мы – своего рода «староверы» западного мира. Это в своё время говорил дьякон Андрей Кураев применительно к вере, но это можно распространить и на все стороны жизни.

У нас сохраняется классический подход к образованию. И классическая схема образования. Из школ она будет изгнана, поэтому нам надо будет самим учить своих детей. 

У нас сохраняется незамутнённое «кондовое» представление об основных морально-этических нормах. 

Да, крепкая семья – это хорошо. Семья – это муж, жена и их дети, а также связанные с ними старшие поколения и другие родственники (так сказать, расширенная семья). А, скажем, гомосексуализм – это половое извращение, и «однополый брак» браком не является. 

Да, быть честным, защищать слабых, защищать родину, быть хорошим другом – это хорошо. «Быть успешным», «быть конкурентоспособным» - это вторично и годится лишь в качестве средства, в той мере, в какой это позволяет решать основную задачу – защищать правду и защищать своих. 

Хорошо – это честь, совесть, спасти утопающего, накормить голодного, выучить безграмотного. А «свобода», «демократия» и т.п. – это абстракции. 

Эти традиционные классические нормы надо хранить и придерживаться их в повседневной жизни. Нельзя позволять сбить себя с толку. 

Нам нужно, возможно, даже сформулировать морально-этический кодекс, некий «светский Символ Веры». Или, может быть, правильнее сказать, «социальный Символ Веры».  

С чистотой морально-этических норм и ясностью сознания тесно связана чистота и ясность языка. Его надо не потерять. С одной стороны, конечно, читать хорошую литературу, правильно говорить, не засорять свою речь матом, словами-паразитами, жаргонизмами. 

С другой стороны – бороться со словами и понятиями – «вирусами», убивающими истинные смыслы. Это отдельная работа – возвращение и сохранение истинных имён и разоблачение ложных. Их много – «политкорректность», «толерантность», «прогресс» и т.д. и т.п. 

Наконец, у нас есть ещё одно преимущество – мы пока больше, чем западные люди, способны к самообслуживанию. У нас больше людей, способных пока починить сливной бачок в унитазе самостоятельно. У нас больше людей работает на дачах и обустраивает загородное жильё. И т.д. Т.е. у нас лучше сохранились навыки самообслуживания и взаимодействия в условиях «автономного плавания». 

И это искусство надо сохранять, развиваться, учиться, по возможности, всему, что помогает выживанию, обмениваться опытом, учить этому наших детей.  

Мы, кстати, пока ещё умеем общаться архаичным образом – собираться вместе и говорить, и петь под гитару. Это тоже надо не утрачивать. И развивать, по возможности, традиционные формы общения. 

Очень важно сохранить и культивировать способность общаться и взаимодействовать, минуя публичное пространство, в том числе — интернет, которое в большей степени является средством не объединения людей, а манипуляции ими. 

Резюмируя, мы можем и должны (не надеясь на власть и не ища спонсоров и инвесторов): 

• Просто размножаться, физически воспроизводя себя;
• Хранить, продолжать и развивать свою культуру, опираясь на классические, «архаичные» формы и способы;
• Учиться выживать и поддерживать друг друга экономически. 

Это необходимое условие выживания, а в дальнейшем – необходимое условие и модернизации. Нельзя исключать, что именно на этом пути будут сделаны, в качестве «побочного эффекта», и какие-то большие научно-технические открытия. 

Если говорить о нашей миссии по отношению к человечеству… Вот это, «сохранение старой веры», нравственное и умственное развитие в её рамках, и может стать той миссией.

Мир сходит с ума и тупеет. Мир ждут огромные катаклизмы и бедствия. 

А русские катакомбы (не «катакомбы для русских», мы приглашаем всех, кто разделяет наши подходы) могут стать местом сохранения и развития истинных смыслов и школой выживания  во всех смыслах: физического выживания, морально-этического и умственного выживания, культурного выживания, экономического выживания. 

И, если говорить о роли для всего человечества, не только для нас, то это способ сохранения и  развития мировой классики – духовной, культурной, умственной, морально-этической. 

«Модернизация» - от слова «Модерн», а Модерн, по сути своей, и есть эта мировая классика.

Это, если угодно, некий светский или социальный монотеизм -  не все «буквально веруют» в христианские, мусульманские и другие монотеистические догматы, но даже неверующие могут разделять монотеистическую этику и философию. 

 Эта система ценностей разрушается, её разрушают,  поэтому быть модернистом или модернизатором сейчас — примерно то же, что быть консерватором. 

В Писании сказано: «Не нарушить пришёл Я, но исполнить». Но для исполнения необходимо сохранить то, что надо исполнить, сохранить почву. 

Подобный опыт в человеческой истории есть — у некоторых народов или других объединений людей. И, вероятно, нам есть, чему у них поучиться — способу сохранения и передачи своих понятий,  умению жить в своих катакомбах и терпению — умению ждать, понимая, что впереди десятки, а быть может, и сотни, или даже тысячи лет в подполье. 

Можно, в связи с этим, вспомнить евреев, цыган, наконец - масонов. Но у нас есть и более близкий нам опыт — первых христиан, старообрядцев, казаков, монахов. Да и Русь несколько веков была расчленена, находилась в вассальной зависимости от Орды, одновременно испытывая давление с Запада. Так что можно надеяться на генетическую память, которая позволит нам вспомнить навыки выживания в отсутствие сильного патерналистского государства.