Воспитательная диктатура от санитарного ведомства

 Что представляет собой «хороший гражданин»?

В наше время обычно так вопрос не ставится. Потому что непонятно, что делать с ответом. Определив «хорошего гражданина», общество неизбежно получит две категории – хороших граждан, и – не очень. А сегрегация гражданского сообщества  противоречит концепции демократии, которая у нас, вроде бы, является официальной доктриной.

Но на самом деле подобное уклонение, а вернее, замалчивание вопроса – не более чем лукавство. Потому что на практике в том, как реагирует власть на те или иные движения общества, проступает вполне однозначное понимание: хороший гражданин – это, в первую очередь, послушный гражданин. Гражданское сознание должно проявляться в готовности человека принять всё, что спускается к нему с помощью системы государственных и общественных институтов. Так было и в прошлые эпохи, ныне заклеймённые как тоталитарные или авторитарные, так есть и теперь.

Насколько такое отношение к гражданам пропитывает наше государство сегодня, легко понять на частном примере. Вот телекомпания НТВ показывает сюжет, как шестиклассницу  из города Аша Челябинской области не пустили на кремлёвскую ёлку. Основание: девочке не делали прививки. Переформулируем: мама девочки (кстати, одинокая многодетная мать с тремя детьми) воспользовалась своим правом, предоставленным ей законом, и отказалась от прививок, написав соответствующую бумагу. В результате девочка попала в  число граждан второго сорта. На главную ёлку страны путь ей оказался заказан. Так и хочется спросить, а чем кремлёвская ёлка принципиально отличается от школьной или муниципальной, от любой коммерческой ёлки, куда родители могут отправить своего ребёнка, просто купив билет, не предъявляя никаких справок о сделанных прививках? Или непривитому человеку просто нельзя попадать на территорию Кремля как в некий заповедник чиновничества? А может быть, фильтрация детей на кремлёвскую ёлку – это только начало, и в ближайшее время нас ждёт тщательное выстроенное сегрегированное общество, подобно тому, как это было в Соединённых Штатах: эти места в  трамвае - для белых, эти - для чёрных (в нашем варианте – кафе для привитых и забегаловка для тех, кто без прививок).

Отказники от прививок – с точки зрения чиновников – плохие граждане. В сюжете есть примечательные слова Главного государственного санитарного врача России Геннадия Онищенко:  «Степень неспособности матери воспитывать, я думаю, приведет к тому, что мы докажем, что она тоже заслуживает соответствующего наказания, если не прививает ребенка». Иными словами, ставится знак равенства между умением воспитывать и прививками. Хороший воспитатель это тот, кто слушает государство, и делает так, как ему говорят. Более того, этот критерий применяется не просто к воспитательству, а к материнству. Хорошая мать – не та, что любит своего ребёнка, а та, что укладывает свою любовь в государственный норматив. Считаешь прививки опасными – следовательно, ты – плохая мать, и государство тебя накажет. Как?  Например, отберёт ребёнка. Ювенальная угроза способна создать самый жёсткий тоталитаризм под благовидной личиной демократии.

Отношение к прививкам в обществе неоднозначное. Есть разные мнения.  Большинство родителей считает прививки оправданной мерой профилактики и делает их своим детям в соответствии с государственным прививочным календарём. Но если большинство на этом основании ощутит себя  единственно полноценными гражданами, так сказать, гражданами первого сорта, то общество неизбежно окажется на пороге нового периода репрессий. К чему, собственно, и призывает г-н Онищенко – возможно и не осознанно, просто так фраза сложилась. Но то, что фраза сложилась именно таким образом, показывает, насколько раздражают власть  люди, не принимающие предлагаемые им правила игры. «Просто хочется рвать и метать», - как говорил маленький чиновник из  «Волги-Волги». Для общества подыгрывать власти в этом желании, как показала история XX-го века, смерти подобно.

Если общество признает, что модель «хорошего гражданина» сводится к одобрению  и принятию всего, что на государственном уровне считается правильным и технологичным, прививками дело не ограничится. По такой же схеме в общество внедряются универсальные электронные карты. Не нужно быть фантастом, чтобы предположить, что следующим шагом будет насаждение биочипов. А тех, кто оказывается против, будет легко  выключить из общества полноценных граждан, чьи «права» ревностно защищаемы чиновниками типа г-на Онищенко. В реальности эти права,  в конце концов, сведутся лишь к одному – праву жить при  техногенном тоталитаризме.

Примечательно, что инициативы и тенденции, ведущие к построению тоталитарного общества нового образца, оказываются за пределами традиционной политики. Существующие политические партии, как правило, не говорят на эти темы. Развитие технологий представляется некой неполитической составляющей социальной жизни. Партийная борьба за власть и демократические институты  легко накладываются  на всё возрастающую социальную требовательность новых технологий.  Современная политическая жизнь оказывается, по сути, содержательно пустой.

И, быть может,  именно способность вычленить новые угрозы и среагировать на них, заставить общество задуматься, куда ведёт его слепое  следование за технологией, и является главным качеством «хорошего гражданина» современной эпохи. Хороший гражданин неизбежно оказывается неудобен, поскольку он ставит или создаёт своим выбором вопросы, которые не хотелось бы замечать.

С этой точки зрения, контрольной точкой гражданской зрелости нашего общества является вышеприведённое высказывание Геннадия Онищенко. Смолчать – значит поощрить, принять предлагаемую роль послушного гражданина, аплодирующего грядущим  акциям по воспитанию менее сознательных граждан.  Или всё-таки у нас хватит мужества и организованности, чтобы заставить  главного санитарного врача хотя бы извиниться и взять свои слова обратно, и этим показать, что мы готовы бороться с наступлением нового тоталитаризма.