Предпосылки и основания современной эстетики

Совершенство Божие являет нам Истину, Добро и Красоту. Таким образом, эти понятия имеют единый корень и изначально взаимоувязаны. Совершенная эстетика неотделима от этики и онтологии. Но человек в нынешнем его состоянии – существо падшее. Он не способен быть носителем подобной культуры. Человек тяготеет к греху, и грех через человека входит в культуру и становится одним из культурообразующих факторов.

Если в человеке при этом сохраняется отсвет подлинного эстетического основания, если человек осознаёт, что истинной красотой мир обязан Богу, то формирующаяся культура получает двойственный характер. То, что соотнесено с Подлинно Сущим образует высокую культуру, грех же предстаёт в виде низового культурного пласта. 

Высокая культура задаёт планку, критерии оценки и ценностные ориентиры. По отношению к ней человек всегда оказывается как бы снизу, ему приходиться задирать голову, смотреть в небо. Высокая культура побуждает человека к полёту, к подвигу, помогает преодолевать грех в себе.

Низкая культура, как правило, строится на пародировании высокой. Оказываясь не в состоянии постоянно чувствовать в себе призыв к лучшему, не выдерживая тяготения планки, человек начинает высмеивать свои идеалы и образцы, низводя их, таким образом, на свой собственной уровень.

В народной культуре такая смеховая, карнавальная жилка является неизбежным элементом. Однако надо не забывать, что она сущностно вторична, поскольку имманентно предполагает наличие высокого пласта в актуальной культуре. Для существования отражения необходимо отображаемое.

Конец Средневековья знаменуется дехристианизацией европейской культуры. Человек теряет потребность постоянного соотнесения своей жизни с Евангелием. Ценности и идеалы христианства перестают восприниматься как ценности и идеалы массового сознания. Однако потребность в высокой культуре по-прежнему остаётся, исторически воспитанное эстетическое сознание всё ещё нуждается в оценочной шкале и ценностных ориентирах. В результате меняется её содержание. Начиная с Возрождения, высокую культуру формирует античная эстетика внешней гармонии, христианская же сосредоточенность на внутреннем вытесняется – постепенно, но неуклонно.

Если внутренняя работа питается внутренней, духовной энергией, то внешняя гармония нуждается в энергетической подпитке извне, прежде всего её поддержание требует времени и денег. Новая высокая культура уже не могла стать всеобщим достоянием. Временем и деньгами обладал лишь правящий класс, в результате высокая культура стала отождествляться в массовом сознании с правящим классом. 

Революционное движение, направленное против аристократии, сказалось на снижении авторитета высокой культуры. Сама концепция планки, к которой надо тянуться, была поставлена под сомнение. Возникло требование демократичности культуры, согласно которому культура должна быть адекватной массовому сознанию общества. И если традиция высокой культуры прерывалась, то её образцы могли восприниматься как устаревшие, ведь они соотносились исключительно с прошлой эпохой. Яркий пример подобного отношения явила русская революция, когда зазвучали призывы «сбросить с корабля» классическую литературу и искусство. 

Однако победившая коммунистическая идеология не могла обойтись без собственной системы ценностей и образцов. Поэтому довольно быстро произошло возвращение высокой культуры. Демократичность на деле была отринута, планку настоящей культуры задала культура довольно-таки элитарная, требующая усилий по своему освоению, то есть культурного образования. Культуре не давали опуститься на уровень массового сознания, скорее массы пытались подтянуть на уровень высокой культуры. 

Подлинным могильщиком высокой культуры явился капитализм. Капиталистическая система хозяйствования нуждается в постоянно растущем массовом рынке. Для того чтобы быть совершенным потребителем, всякий человек должен стать свободен во всех отношениях, т.е. его нужно выдернуть из всех существующих связей. В частности он не должен быть связан шкалой абсолютных культурных ценностей. Поэтому капитализм последовательно насаждает демократизацию, в том числе и в сфере культуры. В результате в XX-м веке возникает феномен рыночной культуры.

В рыночной культуре нет понятия высокой культуры, поскольку нет заданного образца. Корреляции с Истиной и Добром считаются неуместными. К тому же данные понятия, впрочем, как и сама Красота, трактуются исключительно ситуативно. Каждый субъект получает право их собственной интерпретации в зависимости от контекста. Ценности, если позволить себе это слово, в системе рыночной культуры совершенно другие.

В первую очередь имеет значение успех. Сама природа успеха требует его публичности. Успех, о котором никто не знает, - не успех. Поэтому задача добиться успеха часто истолковывается не как внутренняя, содержательная задача, а как внешняя, технологическая. Неважно, что лежит в основе успеха, важны его всем понятные признаки. Иными словами, важен имидж успешного человека. Да и вообще имидж воспринимается как необходимая предпосылка успеха: в современной культуре иметь имидж равнозначно тому, чтобы что-нибудь из себя представлять. 

Успех измерим. Его можно оценить по количеству приглашений, числу поклонников, индексу цитируемости или упоминаемости в СМИ, тиражу, количеству посещений и т.п. То есть используются чисто количественные показатели. Качество же в этой системе определяется позицией в рейтинге. Однако то, рейтинг может показать качество, - иллюзия. В основе рейтинга лежат либо расчетные данные, либо усредненные оценки экспертов. В результате на верхние позиции рейтингов часто попадают раскрученные имена, широко известные события и т.д., то есть опять то, чей имидж удачно сложился.

Однако подлинным успехом в системе рыночной культуры является коммерческий успех. Истинный результат – это денежная эффективность и рост личного благосостояния. Следовательно, действительно успешный человек – это лицо, обладающее капиталом. Такая ориентация заставляет отдавать предпочтение тем видам практик, которые имеют наилучшие сбытовые перспективы. 

Поврежденность человеческой натуры делает грех нам более интересным, чем добродетель. Человечество постоянно испытывает искушение полюбопытствовать о грехе. За это любопытство люди согласны платить. Также хорошо продается то, что потакает склонностям человека, а то, что образует, воспитует его, продается гораздо хуже. В результате в условиях рынка поощряются девальвация ценностей, отказ от ответственности и снижение глубины восприятия. Установка на коммерческий успех способствует нравственной деградации общества.

В культуре рынка человек оценивается по тому, сколько он стоит. А поскольку финансовая информация не является общедоступной, судят о человеке, прежде всего, по уровню его потребления. Для современного общества культура потребления вообще гораздо важнее культуры производства. Рынок держится сбытом, маркетинг как комплекс технологий продаж находится в центре экономической деятельности всякого предприятия. Постоянно решается задача увеличить уровень потребления, для чего культура потребления последовательно усложняется. Идет пропаганда потребления, оно находится в центре внимания СМИ, вообще уровень информации о потреблении в обществе неизменно растет. 

Потребление создает новую иерархичность. Декларируемое равенство возможностей нужно лишь для того, чтобы вырвать человека из традиционных систем, сделать его наиболее открытым воздействиям рынка. Утратив свою социальную нишу, обусловленную осмысленной картиной мира, человек вынужден искать себе место в мире, где абсолютного смысла нет, и всё зависит от соотношения с чем-то другим. Своё положение человек вынужден выводить из того, что он может себе позволить: жить в таком-то районе, ездить на машине именно этой марки, покупать одежду в таких-то магазинах, посещать такие-то рестораны и т.п. А другие позволить себе этого не могут. Возникшее различие создаёт некоторую иерархию престижности, которая определена уровнем потребления. 

Современная культура знает и другой способ обеспечения престижа – через интеллектуальность. Интеллектуальность в данном случае не обязательно предполагает наличие ума, скорее речь идёт о статусе полученного образования, владении символами и языком интеллектуальной среды. Ценится умение создавать и узнавать цитаты, видеть культурные знаки, в идеале – обладать стилем. Не менее ценна инкорпорированность в статусные интеллектуальные сообщества. Глубина знаний и прочие содержательные характеристики здесь отступают на второй план. Вообще содержание в рыночной культуре часто подменяется оригинальностью. Наибольшей ценностью обладает уникальный товар. Поэтому так важно выделиться из массы, показать свою уникальность. Легче всего уникальность реализуется в новизне. То, что уже существует на рынке, может быть сымитировано, растиражировано для массового потребления. Но если ты оказался первым, у тебя есть некоторая фора, ты можешь быть замечен и, следовательно, у тебя больше шансов на успех.

Эта концентрация на новизне парадоксальным образом мешает появлению нового. Новое в современной культуре не прорастает из сущего, оно не имеет глубоких культурных корней. Ведь содержание нового для того, кто его продвигает, не имеет большого значения, важен лишь сам факт новизны. Быстрее и менее затратно (а стало быть, более эффективно) получать новое, используя уже существующие элементы – через их рекомбинацию или отрицание. Таким образом, рыночная культура в значительной степени паразитирует на предшествующей культуре, разлагая её. Альтернативная культура, питающаяся отстроиться через отторжение массовой культуры, здесь лишь частный случай – отрицание коммерческого успеха или внешней привлекательности на самом деле есть крайняя форма общей тенденции бегства от идеалов.