Экономический цикл, его фазы и смена психологии поведения в течение цикла

Психологические теории в основном имеют целью показать механизмы и степень влияния трудноуловимых психологических факторов на смену и особенности протекания фаз экономического цикла.

Психология поведения бизнесменов в процессе делового цикла в качестве самостоятельного объекта исследования интересует эти теории в гораздо меньшей степени. Этот аспект остается вне поля внимания и психологии бизнеса. В настоящей статье сделан своего рода психологический срез, показывающий смену психологических модусов поведения бизнесменов в ходе экономического цикла. Для этого на фоне наиболее важных характеристик каждой фазы экономического цикла показываются ее психологические мотивы и основы, а также дается анализ некоторых особенностей поведенческих стратегий бизнесменов.

В фазе оживления происходит выход из застоя. К этому времени в экономике уже накопились необходимые капиталы, прошли основные банкротства, установилось определенное соответствие (равновесие) между спросом и предложением, ценами и затратами. За прошедший кризисно-депрессивный период обычно также совершается некоторое перевооружение и переоборудование предприятий, внедряются технологические усовершенствования, вводятся в строй некоторые новые ранее законсервированные или недостроенные мощности и т. п. Нередко также - что очень важно - могут быть сделаны выводы из предыдущего кризиса, т. е. больше или меньше изменены определенные социальные, правовые и даже политические институты.

В такой обстановке, чтобы процесс расширения деловой активности начался, необходимо наличие разнообразных сил, среди которых перемена настроения с пессимизма на осторожный или даже более ярко выраженный оптимизм занимает важнейшее место. Предприниматели к этому времени отходят от стресса, некоторые из них начинают готовиться к лучшим временам. Возникает и крепнет надежда, что худшее осталось позади. Психологически очень важно, что бизнесмены все заметнее начинают верить в то, что дела вот-вот начнут улучшаться. В этот период они похожи на людей, которые заждались хорошей погоды, но не знают, когда она установится. Поэтому любой положительный сигнал воспринимается очень позитивно. Обычно какой-нибудь толчок (внутренний или внешний) способен вывести экономику из застоя[1]. Психологические ожидания в этот период, конечно, очень сильно зависят от особенностей момента, силы предшествующего кризиса (и подъема), особенностей страны и т. п. Например, после 1998 года казалось, что экономика России вообще не оживет, а она неожиданно быстро пошла в гору. В то же время в период великой депрессии несколько раз казалось, что начинается оживление, но за этим опять следовал очередной крах.

В фазе подъема рост ускоряется, оживление становится всеобщим. Если на фазе оживления только отдельные отрасли начинают расти, то в период подъема рост становится почти всеобщим. Для активного подъема очень часто нужен внешний фактор, например в виде притока иностранных инвестиций. Повышается спрос на различные товары, значительно увеличиваются инвестиции, что очень часто ведет к существенному повышению цен. Эти процессы еще более усиливаются биржевыми и торговыми спекулянтами. Постепенно незадействованные ресурсы полностью используются, требуется расширение ресурсной базы и рынка капиталов. К концу этой фазы обычно не хватает и рабочей силы, а зарплата сильно повышается.

Растущий кредит мощнейшим образом все ускоряет и расширяет, спрос на него растет, что вызывает повышение ставок по кредитам и вкладам; открываются и учреждаются новые предприятия, активизируются спекуляции на бирже, а также имеются прочие признаки начала бума. Если рост становится бурным, то экономика переходит в состояние перегрева. Еще более усиливается процесс создания новых предприятий, нередко именуемый «учредительской горячкой». Объем акций и ценных бумаг растет, вновь эмитируемые бумаги выбрасываются на денежный рынок, что ведет к его напряжению, так как свободных денежных ресурсов одновременно на инвестиции, расширение кредитов, покупку новых объемов ценных бумаг не хватает.

На фазе подъема от идеи «как выжить или как просуществовать» бизнесмены переходят к планам долгосрочных вложений, занятий рынков, действуя в зависимости от избранной стратегии. Для этой фазы характерен рост оптимизма, часто переходящий в «иррациональный оптимизм». А вместе с этим неизбежны, используя термин А. Пигу, и «ошибки оптимизма» (Pigou 1967). Первый тип ошибок связан с тем, что прогнозы будущей прибыльности инвестиций всегда носят вероятностный характер. Например, нельзя предугадать, как много бизнесменов решит направить инвестиции в одни и те же отрасли и технологии. Если таких инвестиций будет слишком много, возникнет переинвестирование, и будущая прибыльность окажется гораздо меньше планируемой. Однако плачевные результаты таких «ошибок в определении будущих потребностей» (см.: Хаберлер 2008: 102) скажутся много позже.

Другой тип ошибок связан с неправомерными ожиданиями, что нынешнее положение сохранится и в будущем. Например, если в течение некоторого времени происходит рост спроса и цен, люди имеют обыкновение все с большей и большей уверенностью ожидать, что и в дальнейшем рост спроса и цен будет происходить в таких же или примерно в таких же размерах. Все это приводит их к чрезмерной оценке капитальных активов. Ситуация на ипотечном рынке в США начиная с 2001 года прекрасно подтверждает это. Многие люди стали брать ипотечные кредиты и покупать дома с расчетом, что цена последних повысится и они смогут в будущем перепродать дома с выгодой. Люди, купившие жилье раньше и, следовательно, дешевле, охотно продавали его, брали дешевые кредиты и строили новое. Это становилось бизнесом как для отдельных индивидуумов, так и для целых финансовых секторов. По данным Национальной ассоциации риэлторов США, к 2005 году инвесторы, т. е. те, кто помещал деньги в недвижимость, скупили 28 % домов (хотя обычно доля перепродажи не превышала 10 %). Они превратились в рыночную силу, которая почти на треть увеличила оборот существующего жилья (Гринспен 2009: 230). Рост спекуляций вел в свою очередь к росту цен. Кроме того, многие домовладельцы под впечатлением роста стоимости их собственности стали брать больше потребительских кредитов. Когда же с 2006 го-да цены на дома перестали расти, а затем начали снижаться, это вызвало разорение спекулянтов, невозвращение кредитов, фактическое обеднение домовладельцев и в целом - всю цепную реакцию, ведущую к кризису. Весьма похожая ситуация была на жилищном рынке в России и в других странах.

Наконец, ошибки проистекают и оттого, что рост эйфории и неоправданного оптимизма у некоторой части бизнесменов перерастает в финансовый азарт. На волне этого азарта нередко оказываются успешными различные жульнические проекты новых предприятий и эмиссий ценных бумаг, которые возникают только для обогащения учредителей, без реального намерения развивать бизнес. Эта часть эйфории бума (исключительно интересная также и с психологической стороны) почти неизбежна, и такие вещи сопровождают фазу подъема практически во всех зафиксированных циклах. Но в некоторых случаях, например в 1870-1873 годах в Австрии и Пруссии, масштабы жульничества оказывались просто грандиозными. О. Глагау, очевидец событий, посвятивший двухтомное произведение детальному описанию бума этого периода, писал: «История учредительства и эмиссий с 1870 по 1873 г. есть история неслыханно огромного, наглого, рафинированного, интенсивного, ранее невиданного жульничества» (см.: Мендельсон 1959, т. 2: 36).

Надо отметить, что в бизнесе всегда существуют два условных типа людей: «осторожные» и «отчаянные»[2]. Но в период подъема и бума преобладают вторые, а в период депрессии - первые. Иными словами, в период депрессии и самые рисковые вынуждены становиться осторожными, а в период бума и самые осторожные начинают вести себя достаточно рискованно, к чему, правда, часто вынуждают обстоятельства. Поэтому психологию поведения бизнесменов в период бума и кризиса отчасти можно сравнить с настроением наступающих и отступающих войск. Когда армия идет вперед, солдаты действуют под влиянием общего наступательного порыва. Но когда наступательный дух слабеет, порой достаточно какой-нибудь контратаки противника, панического слуха, чтобы наступающая армия вдруг обратилась в бегство. Теперь действует уже психология опасности: «спасайся кто может». Любопытно отметить: при наступлении всегда не хватает техники, при паническом отступлении она часто оказывается лишней и ее бросают. Сравните с тем, что на пике бума всего не хватает и все дорого, зато при кризисе многое становится ненужным, останавливается, продается и т. п.

Острый кризис и фаза рецессии. В последний период бума, когда цены или объем спроса начинают превышать все привычные и понятные людям пропорции, психологически возникает ощущение непонимания происходящего, осознание, что бесконечно так продолжаться не может, что когда-то все должно остановиться, а то и обвалиться. Чем большим количеством людей овладевает такое предчувствие, тем неизбежнее приближение кризиса[3]. Когда в 2008 году цены на нефть били рекорд за рекордом, каждое новое повышение цен на нефть вызывало недоумение: до какой же черты она может подняться и что будет в конечном счете? Но, естественно, угадать, когда наступит перелом, невероятно сложно. Не менее 20 недель подряд аналитики предсказывали падение цен на нефть, а она все дорожала, пока цена не достигла 11 июля 2008 года 147 долларов за баррель. Но очень скоро цены начали стремительно падать.

Таким образом, в период циклического подъема и спада гигантские «качели» спроса и цен сначала взмывают ввысь, а потом резко падают. Падение происходит потому, что в пик бума экономика переходит в крайне неустойчивое состояние. При создавшихся диспропорциях в результате огромного напряжения экономики и исчерпания резервов, при громадном росте объемов срочной задолженности и товарных запасов, чрезмерно завышенной оценке активов и т. п. даже легкого толчка достаточно, чтобы все обрушилось. И когда в процесс вмешиваются какие-то негативные факторы (например, неожиданное падение спроса или цен, банкротство крупной фирмы, дефолт иностранного государства, дополнительный спрос на деньги при осложнении политической обстановки, новый закон, меняющий правила игры, и т. п.), начинаются крах и острый кризис. Протекает такой крах-кризис в разных ситуациях по-разному (хотя, конечно, во многом и схожим образом). Чаще всего это разорение зарвавшихся спекулянтов; крупные банкротства, которые порой обрушивают всю экономику; падение курсов ценных бумаг и разорение биржевых игроков и крупных фирм; недоверие к банкам, очереди за вкладами и массовое изъятие вкладов, что ведет к параличу банковской системы, прекращение выдачи вкладов (размена бумажных денег на золото в эпоху золотого стандарта); огромный спрос на наличные деньги в связи с исчезновением кредита; отказ от обязательств и новая волна банкротств и т. п.

Итак, «длительный период эйфории завершается неожиданной и сокрушительной вспышкой страха» (Гринспен 2009: 493). Реакция на быстро изменяющиеся и негативные события не может быть полностью адекватной, напротив, как правило, она бывает нерациональной, а то и панической. Например, банкиры, включая и руководителей государственных банков, вместо того чтобы поддержать кредит, напротив, резко его сокращают, даже имея денежные возможности. В результате происходит коллапс, который при другой, более рациональной, реакции может и не случиться[4].

Далее происходят более или менее сильный спад в ромышленности, торговле и других сферах экономики, банкротства, резкое уменьшение заказов, закрытие или частичная приостановка многих предприятий, значительный рост безработицы и т. п. Иногда вновь происходят биржевые и банковские крахи. В период фазы рецессии, как указывает А. Пигу, «ошибки оптимизма» сменяются «ошибками пессимизма» (Pigou 1967: сh. VII). А поскольку смена настроений на рынке в период острого кризиса не бывает плавной, скорость совершения ошибок и их масштаб возрастают под влиянием шока и необходимости быстро принимать решения в очень сложной ситуации.

Период рецессии - время очень тяжелых решений, напоминающее психологическое состояние капитана терпящего бедствие судна, который, чтобы спасти корабль и людей, отдает приказ выбросить за борт ценный груз, ради которого он, собственно, и предпринял плавание. В этот период многим кажется, что все, чему они посвятили долгие годы упорнейшего труда, рушится и валится, что все потеряно.

Фаза депрессии. Каждый экономический кризис так же непохож на другие, как одна война или революция - на другую. Однако в большинстве зафиксированных случаев экономические кризисы протекали хотя и более или менее драматично, но достаточно быстро. Ситуация в пределах от нескольких месяцев до одного года начинала стабилизироваться, и цикл переходил к фазе депрессии[5]. Нынешний кризис пока существенно походит на этот сценарий.

Фаза депрессии - период застоя и относительно вялого течения экономической жизни, когда экономика постепенно возвращается к норме, отходит от горячки паники, боязни краха и «детонации» ошибок (Pigou 1967), выражающихся в масштабе банкротств. Запасы рассасываются, цены обычно сильно падают (в современную эпоху, правда, цены ведут себя во многом уже по-другому, чем раньше, см. подробнее: Гринин, Коротаев 2010а: гл. 2). В это время начинается определенная перестройка как в макро-, так и в микроэкономике (на уровне предприятий, например, модифицируются их управление, логистика и т. п.), а также в различных сферах общества.

Время депрессии - это продолжение принятия нелегких по всем критериям решений: как сохранить дело и наиболее ценные кадры, сделать необходимые увольнения, сокращения и т. п. Надо полноценно использовать это время, чтобы подготовиться к будущему подъему. Крайне важно разумно занять людей, вселить в них уверенность, укрепить веру служащих в руководителя и свою организацию, что вообще является одним из главных факторов серьезного успеха в бизнесе. Словом, подобно командирам отступающей армии, высшие руководители бизнеса должны заботиться о поддержании порядка, дисциплины и организованности. Если же люди не заняты, предоставлены сами себе, неизбежно усиление психологической напряженности, выражающейся в интригах, склоках, скандалах, жалобах и даже более серьезных эксцессах.

Период депрессии - это также время особенно глубокого осмысления прошлого опыта для тех, кто способен к такой рефлексии. Кризис, безусловно, относится к событиям, которые на философском языке можно назвать экзистенциональными. Бизнесмен, прошедший полный экономический цикл, испытавший и эйфорию успеха, и тяжесть внезапного краха планов, на многое смотрит по-другому. Переоценка некоторых ценностей происходит неизбежно. Недаром говорят: « за битого двух небитых дают».

[1] Интересный случай произошел в экономике Англии в 1842 году, когда после завершения первой опиумной войны и открытия китайских портов для торговли в обществе появилась уверенность, что Китай станет неограниченным рынком сбыта для английских тканей. Английские бизнесмены всерьез собирались «одеть 300 млн. китайцев». Немедленно стали строиться в большом количестве новые ткацкие фабрики и модернизироваться старые. Это способствовало экономическому росту и обусловило начало мощного экономического подъема, несмотря на то, что надежды на емкость китайского рынка оказались очень сильно преувеличенными (см.: Туган-Барановский 2008 [1913]).

[2] Разумеется, всегда имеется огромное количество «балласта», т. е. людей, которые плывут по течению, не торопятся во время подъема и не сильно суетятся во время спада.

[3] На связь между ожиданием спада, соответствующим поведением (например, сокращением спроса) и наступлением спада указывают не только экономисты, но и психологи (см., например: Katona 1975).

[4] Имеет смысл привести пример России 1998 года, где хотя и не наблюдалось в это время экономического подъема, но эйфория финансовых спекуляций и реакция на резкое ухудшение ситуации были весьма характерными. ЦБ России в самый критический момент конца августа и начала сентября 1998 года вместо того, чтобы поддержать банки, отозвал у некоторых из них лицензии, что только усилило панику вкладчиков. Сам ЦБ и руководство России вели себя крайне неадекватно, выбрав из двух зол оба: и дефолт, и девальвацию (тогда как девальвация, тем более резкая, могла бы предотвратить дефолт). 

[5] Лишь в меньшинстве случаев рецессия затягивалась надолго (как это было в 1929-1933 годах).

К содержанию

Вперёд

Назад