В статье на материале средневековой книжности slavia orthodoxa реконструируются смысл понятия «книги» в кирилло-мефодиевской традиции и рассматриваются причины и последствия постепенного угасания этой традиции в художественной литературе нового и новейшего времени. 

Автор находит общие черты у сталинского подхода к языкознанию и философии имяславия. 

Роль церковнославянского языка в русской культуре совершенно особенная. Именно этот язык, ставший языком богопознания, позволил нашему народу подняться над земным горизонтом, в который мы неизбежно упираемся, утрачивая свои духовные корни. 

Мы тратим своё реальное время на вымышленные истории. Почему? Чем нам интересен художественный вымысел? Что за истории люди рассказывают друг другу на протяжении многих веков? 

Мы выражаем себя в языке. "Мы" — это не только каждый из нас в отдельности, но и все вместе, т.е. множество, составляющее народ. И устная речь тут имеет определенное преимущество перед письменной — она более живая, а потому более чуткая. Автор занимается разработкой понятия языкового сознания на материале фольклора. 

Нередко на простые вопросы приходится давать сложные ответы. Например: в чем разница между языком и диалектом? Если вы решите спросить об этом лингвиста, то усаживайтесь поудобнее. Хотя на первый взгляд в этом вопросе нет ничего сложного, ответить на него можно по-разному.

Что мы понимаем под повседневностью? Как понятие повседневности отразилось в мировой литературе? 

Автор - один и основателей журнала «Анналы экономической и социальной истории», вокруг которого сложилась школа, изменившая отношение историка к изучаемому предмету. Сторонники данного подхода считали, что для объяснения событий необходимо понять образ мысли участвовавших в них людей, реконструировать мышление человека интересующей нас эпохи.

Данная статься увидела свет в 1930 году.  

Российское общественное мнение начиная с XIX века судит о национальном характере русского народа не по реальной истории, а по художественной литературе и публицистике. Общепринятым стало мнение, что герои русской литературы выражают типы национального характера. Причины этого кроются и в самоощущении литераторов, и в общественном мнении. У художественной литературы свои творческие задачи, не совпадающие с потребностями изображения «реальной» жизни. Однако это не мешало самим писателям полагать, что они изображают вполне «реальную» жизнь. С другой стороны, общество было образовано в традиции культуры «русского» Запада, поэтому могло судить о российской истории и национальном характере через призму своих иллюзий и мифов.

Немного истории, немного цитат и несколько мыслей о нашей повседневности. 

Данный материал представляет собой главу из книги К истокам слова. Рассказы о науке этимологии.

Скачать книгу полностью можно, перейдя по этой ссылке>>> 

Эссе известного испанского философа Хосе Ортега‑и‑Гассета (1883–1955) написано в 1930 г.

В декабре 2016 года выдающемуся учёному с мировым именем Пьеро Каццоле (1921–2015) исполнилось бы 95 лет. 

В последнее время в православной среде проявилась тенденция, отрицающая пользу чтения художественной литературы. При этом под огонь критики попадает не бульварное чтиво, а классика, составляющая фундамент нашей национальной кльтуры, в частности, такие авторы, как Пушкин и Достоевский. Подобную направленность имеют, например, статьи священника Георгия Селина "Наш паровоз, вперёд лети! В коммуне остановка... "  и Алексадра Буздалова "Пророчества Достоевского: мифы и реальность", опубликованные на Русской народной линии. Желание отбросить светскую культуру как избыточный и даже вредный для православного сознанияэ лемент  встрчалось и ранее. Так что тенденция эта не нова. Время от времени она всплывает в истории. И определённые основания у неё есть. Но всё же Пушкина и Достоевского жалко: если мы от них откажемся, то с чем останемся? Можно ли обойтись вообще без художественной литературы? Этот вопрос нуждается в рассмотрении. 

Каждый, кто пишет в газете или популярном журнале о науке, знает, какие мучения вызывает «ввод» научного термина. Часто это слово не знакомо широкому читателю, непонятно даже из контекста и, как правило, воспринимается как «некрасивое» для русского уха и глаза.

Сейчас привычные языковые стили меняются, приобретая новые черты. Что представляет собой новый язык науки? Каким становится главное научное слово - термин?

Сто пятьдесят лет назад был впервые полностью опубликован словарь Даля.

Он прославился как словарь именно живого, повседневного языка, на котором говорили в России в середине XIX века. Мы решили посмотреть, насколько сильно с тех пор изменился язык, и сравнили слова из словаря Даля с теми, которые используют люди в поисковых запросах.

От редакции: Евгений Водолазкин - сотрудник Института русской литературы РАН и автор  интересных и неординарных книг - в настоящей статье пытается оправдать постмодернизм, дать ему в целом положительную оценку. Это объясняется не только и не столько сочувствием к постмодернизму - автора собственно постмодернистом назвать нельзя, хотя в постмодернистскую среду, бытующую в современной русской литературе, он, несомненно, входит. Главная же причина, думается, в другом: видя, как постмодернизм осваивает ткань современной культуры, преобразуя её по своему канону, и не обнаруживая причин, по которым ему не удастся освоить её всю (или почти всю), довольно искусительно примыслить себя к числу титульных лиц новой культурной эпохи, ведь в противном случае придётся самоопределиться в виде культурного маргинала, рискуя выпасть из-под внимания истории. Вот и приходится рассматривать постмодернизм под углом исторического оптимизма, ведь нужно же как-то оправдать свой выбор. 

Между тем, несмотря на явную натянутость позитивных интерпретаций рассматриваемых параллелей новой эпохи к Средневековью, раскрытие в данной статье механизмов постмодернисткого мировосприятия представляет собой несомненную ценность. И то, что мы наблюдаем сегодня очередной виток в движении по спирали, выражающийся в отказе от принципов классической культуры, - ценное наблюдение. Мы расходимся с Е. Водолазкиным, прежде всего, в оценке направления, в котором раскручивается спираль. По нашему мнению она идёт вниз, он же считает, что вверх. Безусловную ценность статьи также составаляет анализ структуры мироощущения, вполощенного в средневековой литературе, произведённый автором на основании древнерусского материала. 

Пять языков, которые могут изменить наш взгляд на мир.

Литература, книга – благодатнейшая тема, по  которой сказано много хороших, верных слов многими замечательными людьми – от Гоголя и Чехова до Бродского и Солженицына. Все они единодушны в том, что достойная книга способна влиять на мысль, очищать души, менять человека.

Ну, а если востребован текст малоизвестный, оригинальный, наводящий на размышления, – тут к нашим услугам Мераб Мамардашвили. Достойные книги, говорит философ, – "дети тьмы и молчания", где "молчание" – одиночество, а "тьма" – глубины, которые нужно преодолеть, чтобы достигнуть истины. Иначе говоря, это "узнавание того, что я есть на самом деле и кто я"... Это путь, идущего из своей темноты к своему свету. К самому себе, истинному, чтобы обменять свою индивидуальную душу на общечеловеческую.

Стоит ли доверять известному речению, что глас народа - это глас Божий?

Беседы с Н.В. Гоголем

Первая строка Библии: «В начале всего было Cлово», говорит, что мир был создан «Словом».

Сравнение слов из русского и украинского языков