Сто пятьдесят лет назад был впервые полностью опубликован словарь Даля.

Он прославился как словарь именно живого, повседневного языка, на котором говорили в России в середине XIX века. Мы решили посмотреть, насколько сильно с тех пор изменился язык, и сравнили слова из словаря Даля с теми, которые используют люди в поисковых запросах.

От редакции: Евгений Водолазкин - сотрудник Института русской литературы РАН и автор  интересных и неординарных книг - в настоящей статье пытается оправдать постмодернизм, дать ему в целом положительную оценку. Это объясняется не только и не столько сочувствием к постмодернизму - автора собственно постмодернистом назвать нельзя, хотя в постмодернистскую среду, бытующую в современной русской литературе, он, несомненно, входит. Главная же причина, думается, в другом: видя, как постмодернизм осваивает ткань современной культуры, преобразуя её по своему канону, и не обнаруживая причин, по которым ему не удастся освоить её всю (или почти всю), довольно искусительно примыслить себя к числу титульных лиц новой культурной эпохи, ведь в противном случае придётся самоопределиться в виде культурного маргинала, рискуя выпасть из-под внимания истории. Вот и приходится рассматривать постмодернизм под углом исторического оптимизма, ведь нужно же как-то оправдать свой выбор. 

Между тем, несмотря на явную натянутость позитивных интерпретаций рассматриваемых параллелей новой эпохи к Средневековью, раскрытие в данной статье механизмов постмодернисткого мировосприятия представляет собой несомненную ценность. И то, что мы наблюдаем сегодня очередной виток в движении по спирали, выражающийся в отказе от принципов классической культуры, - ценное наблюдение. Мы расходимся с Е. Водолазкиным, прежде всего, в оценке направления, в котором раскручивается спираль. По нашему мнению она идёт вниз, он же считает, что вверх. Безусловную ценность статьи также составаляет анализ структуры мироощущения, вполощенного в средневековой литературе, произведённый автором на основании древнерусского материала. 

Литература, книга – благодатнейшая тема, по  которой сказано много хороших, верных слов многими замечательными людьми – от Гоголя и Чехова до Бродского и Солженицына. Все они единодушны в том, что достойная книга способна влиять на мысль, очищать души, менять человека.

Ну, а если востребован текст малоизвестный, оригинальный, наводящий на размышления, – тут к нашим услугам Мераб Мамардашвили. Достойные книги, говорит философ, – "дети тьмы и молчания", где "молчание" – одиночество, а "тьма" – глубины, которые нужно преодолеть, чтобы достигнуть истины. Иначе говоря, это "узнавание того, что я есть на самом деле и кто я"... Это путь, идущего из своей темноты к своему свету. К самому себе, истинному, чтобы обменять свою индивидуальную душу на общечеловеческую.

Стоит ли доверять известному речению, что глас народа - это глас Божий?

Беседы с Н.В. Гоголем

Первая строка Библии: «В начале всего было Cлово», говорит, что мир был создан «Словом».

Сравнение слов из русского и украинского языков

Как в политике легко прийти к профанации христианского языка.

(Анализ статьи С.Е. Кургиняна "Враг человечества")

«Есть, конечно, птички, которые в стае вообще не летают, они предпочитают вить гнёзда где-то отдельно. Даже если они не члены стаи, они всё равно члены нашей популяции, и к ним нужно относиться бережно по возможности». [1]

В.В. Путин.

Возможность исчезновения книги под влиянием компьютерных технологий беспокоит культурологов с конца прошлого века. Этому, например, посвящена недавно вышедшая на русском языке и сразу ставшая популярной книга интервью Умберто Эко и Жана-Клода Карьера под характерным заголовком “Не надейтесь избавиться от книг!”. На первый взгляд проблема здесь чисто техническая, связанная с гигиеничностью экранов, дешевизной переносных электронных устройств и возможностью решения проблемы авторского права внутри компьютерных сетей. Но в таком ракурсе речь идет не о книге как таковой, а только о бумажной книге.

«Ангелом-хранителем русской литературы» называют Светлану Гайер в немецкоязычном мировом пространстве. Эта переводчица от Бога, «филигранный мастер», «королева сложнейшего литературного дела» в совершенстве владеет великой и завораживающей тайной Слова.

Память и забвение в мифопоэтической топике сознания

Вокруг нас много книг. Изо дня в день они, стоящие в пыли на полках, лежащие на письменном столе неделями и месяцами, или — на полу у кровати со вчерашнего вечера, сложенные в углу и уже давно ждущие отправки в букинистический магазин, — изо дня в день они, попадаясь нам на глаза повсюду, от прилавков книжных магазинов и уличных лотков до вагонов метро, где вперемежку с газетами и журналами отвлекают людей от рассматривания друг друга...

Движение словесного капитала, или Свобода слова как индикатор общественного безумия и истощения

В статье представлена история изучения такого риторического понятия, как двусмысленность, начиная с античности и заканчивая современностью, кроме того, указаны основные точки зрения лингвистов на ее прагматический статус. 

Родной язык предстаёт одновременно и индивидуальной чертой отдельного человека, и характеристикой всего этноса, к которому он принадлежит. Становясь врождённой чертой этноса и его страны, язык характеризует их, составляет самобытную национальную мысль и культуру, психический склад народа. В нём запечатлено прошлое и настоящее, многовековой опыт народа. Он служит условием независимости и свободы. Он олицетворяет Родину.

В статье прослеживаются истоки лингвофилософской концепции основателя общего языкознания и философии языка В. Гумбольдта. Особое внимание обращается на эстетические аспекты в работах философа, т. к. «дух народа» полнее всего выражается в языке поэзии. 

Автор находит общие черты у сталинского подхода к языкознанию и философии имяславия. 

Нередко на простые вопросы приходится давать сложные ответы. Например: в чем разница между языком и диалектом? Если вы решите спросить об этом лингвиста, то усаживайтесь поудобнее. Хотя на первый взгляд в этом вопросе нет ничего сложного, ответить на него можно по-разному.

Пять языков, которые могут изменить наш взгляд на мир.

Человек [. . .] текст. Что за многоточие между ними? Дело в том, что я не знаю, какой именно там может быть глагол. Может быть — создал? Набросал? Нарисовал? Или набрал? Связал? Прочитал? Проглядел?

Главы из книги "Общая филология"

Что в наше мыышление попадает извне, да еще так, что мы этого не замечаем? Как часто мы следуем встроенным в нас схемам, думая при этом, что мы действительно мыслим?

Ирония в романе используется и в качестве стилистического приёма, и в качестве модуса. С помощью иронии автор передаёт как комическое (в юмористической и сатирической его формах), так и драматическое и даже трагическое.